— У тебя есть несколько минут, чтобы сгинуть, — клацнула женщина, снимая с меня оковы.

— Мой народ…

— Мы не обвиняем императора в гибели гарпий. Вставай!

— Ведьма… — я растёр запястья, даже не пытаясь сказать фразу целиком.

— Остаётся.

— Мара! — вскрикнула Летта. — Я же победила. Старейшины обещали отпустить.

— Его отпустить, — холодно произнесла гарпия, строго глядя на Летту. — Про тебя уговора не было.

— Нет, вы должны отпустить и её, — сказал я твёрдо, хотя моё положение всё ещё оставалось зыбким.

Гарпия прошла вокруг, внимательно изучая меня. Я чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что. На всякий случай прощупал энергии вокруг, надеясь подтянуть к себе тени в случае необходимости.

— Ты свободен, — произнесла гарпия, глядя мне в глаза.

— А Летта? — спросил я, вставая между гарпией и ведьмой.

— Старейшины отпустят только одного из вас.

— Понимаю, — сказал я спокойно, хотя внутри просыпалась злость. — Что предлагается взамен?

— Ничего. Ты уходишь, она остаётся.

— Или уходит она, а остаюсь я? — я вновь взглянул на избитую ведьму, которая поджала губы и старательно глядела в пол. — Интересный выбор. Однако, что произойдёт с Леттой, если уйду я?

Гарпия хладнокровно улыбнулась.

— Она останется здесь, остальное тебя не касается. Возвращайся в свой Саад, пока есть такая возможность, и порадуй своего императора. Скажи, что гарпии не атакуют, если он, конечно, признает за нами и скалы, и воды.

Я на мгновение задумался, оценивая возможные исходы. Летта стояла, как вкопанная, но я никак не мог отделаться от ощущения неправильности, странности происходящего.

— Хорошо, — сказал я. — Летта, ты слышала, что передать императору? Отвечай. Хорошо, умница, скажи ему, что это верное решение.

Ведьма подняла на меня взгляд, впервые с того момента, как заговорила гарпия. И она улыбалась так, словно победила в игре на деревенском празднике.

Гарпия недовольно клацнула клювом, зашуршала перьями, гортанно проклокотала.

— Я же говорила! — ликовала ведьма, бросаясь ко мне и утыкаясь головой в солнечное сплетение.

— Идите уже, — недовольно буркнула гарпия. — И не смотри так, саадец. Обидишь мою дочь, убью.

— Дочь?

— Она шутит. Это Мара, Коэн! Помните, я вам про неё говорила.

Переведя взгляд с довольной ведьмы на гарпию и обратно, я уже не понимал, что ощущаю сильнее. Злость на наглую девку, или облегчение за то, что она в порядке. Она прыгала и веселилась, насколько позволяло побитое тело, а мне предстояло узнать не только причину перемены её внешности, но и то, узнала ли она, что сдерживающие печати, наложенные на неё, несли на себе отпечатки той самой Мары, желающей убить меня своим злобным взглядом?

— Для чего ты наложила печати на Летту? — спросил я, не делая ходить вокруг да около.

Мара скривилась, прежде чем ответить. Ведьма ахнула, похоже, она не знала.

— Если ты так хорошо чувствуешь чужую энергию, скажи мне. Неужели ты не видишь, что это для её же блага?

Я нахмурился, всё ещё стоя так, чтобы закрыть собой Летту.

— Я не понимаю, как эти печати могут быть для её блага. Они лишают Летту не только возможности использовать огонь, но и… не только, — произнести, что печати сокращают жизнь ведьмы, я не смог.

Мара шагнула вперёд, её крылья расправились, будто она готовилась к полёту.

— Эти печати — защита, — Мара вздохнула, словно вспоминая давнюю боль. — Есть те, кто стремятся использовать её силу. Огонь это мощное оружие. Моя печать защищает Летту, например, от подобных тебе.

Я покачал головой. Мара назвала лишь одну печать, но они так хорошо переплетены между собой, что сила гарпии ощущалась в обеих. Даже если Мара готова признать ответственность лишь за одну, она знает, кто наложил вторую.

— И почему ты не рассказала Летте о защите, которую поставила на неё?

Мара улыбнулась, словно зная что-то, недоступное мне.

Внезапно Летта вмешалась в разговор, хотя её голос и прозвучал растерянно.

— Я, вообще-то, здесь и слышу всё, что вы говорите. Я вам не телёнок, чтобы обсуждать меня при мне же!

— Я не нахожу тебя телёнком, — тепло взглянула на неё гарпия.

— Ага, — Летта вздёрнула подбородок. — Ты находишь меня ребёнком. Я знаю, почему ты заботишься обо мне. Или думала, что знаю. Я думала, это потому, что ты не можешь родить своего малыша. Ты всегда так недовольно отзывалась о батюшке с мачехой, что они не понимают, мол, дара, попавшего к ним. А ты, получается, и была той заклинательницей, к которой меня отвели?

— Не только она, — я удержал Летту от попытки подойти ближе к гарпии. — Печати две, и мастеров тоже.

Во взгляде гарпии, направленном на меня, на мгновенье промелькнуло уважение, но его быстро смело презрение.

— Я хочу избавить Летту от печатей, потому что они вредят ей, — настаивал я, понимая, что второго шанса пообщаться с мастерицей, наложившей их, не удастся. — Я не наврежу Летте. Зачем эти печати?

Мара покачала головой, словно сомневаясь.

— Для защиты. Огонь — сила могучая и разрушительная. Не каждый в состоянии контролировать его безопасно. Но и здесь не место, обсуждать это. Идите на материк. Я прилечу следом. Или ты передумал, саадец, и хочешь остаться?

Усмехнувшись, я согласился с тем, что стоит убраться с Серых скал как можно скорее.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Летта и я, уставшие и промокшие, наконец добрались до материка. На высоком утёсе мы нашли укрытие от ветра и забрались в него, ожидая Мару.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, заметив, как взгляд Летты блуждал, ни на чём не сосредотачиваясь.

— Мгм, — промычала девушка растерянно. — Домой хочу.

— Скоро, — пообещал я и дотронулся до её плеча.

Мы молча смотрели на бескрайнее море. Летта сидела тихо, опустив голову и спрятав от меня своё личико. Мне хотелось как-то утешить её, успокоить, но я не мог ничего придумать. Тогда она сама решила, как хотела отвлечься. Сначала молча подсела ближе, затем уткнулась носом мне в ключицу, щекоча тёплым дыханием. Запрокинула голову, всматриваясь в мои глаза. Почти умоляла о чём-то большем, нежели простые, но крепкие объятия. Уставшая, побитая, она всё равно тянулась ко мне. Сама искала мои губы, усаживалась, обхватывая коленками мои бёдра. Дрожала и в нетерпении запускала тонкие пальчики в мои волосы, вжимаясь в меня всем своим тоненьким телом.

Сумерки окутали нас, когда, мы, наконец, услышали лёгкое свистящее звучание крыльев. Мара прилетала. Она опустилась перед нами, мягко касаясь земли когтистыми лапами.

— Вы дождались, — сказала Мара недовольно глядя в мои явно позеленевшие глаза.

— Да, — ответил я, подражая её интонациям.

— Тебе будет лучше под печатями, — не унималась Мара.

— Нет, — Летта мотнула головой. — Мара, ты можешь снять печати?

Напрягшись, Мара упёрто буравила ведьму взглядом, а Летта попросила меня оставить их наедине.

Выйдя из укрытия, я остался наедине с собой. Закрыл глаза и прислушался, но до меня долетали лишь едва различимые отголоски шёпота да шелест набегавших на берег волн. Ночной ветер пронизывал до костей, но я старался не обращать на него внимания, взывая к разросшимся вокруг теням. Выставил правую руку перед собой, ладонью вверх, и создал на ней небольшое насекомое, в которое поместил своё послание к Муроми. Без артефактов нам придётся добираться до ближайшего поселения около трёх дней, и только там мы сможем переместиться, теневой жук же мог бы оказаться в столице за сутки.

Удивительно, как мне хватало лишь лёгких ласк, чтобы полностью восстановить магические силы, когда с другими женщинами не всегда хватало соития.

Я чувствовал, как энергия переполняла меня. Я чувствовал и иную энергию, чуждую моему народу. Я не мог видеть, что происходило между гарпией и ведьмой, но ощущал витающую в воздухе напряжённость, энергетические вибрации и всполохи, стягивающиеся к ним.