— Довольно, — произнёс господин мягко. — Отдыхать можно и нужно.

На какое-то время господин потерял ко мне интерес, отдавшись трапезе. Я последовала его примеру и пропустила тот момент, когда вновь попала под его внимание.

— Ты знала, что в Сааде есть целые общины, в которых проживают только люди? А хотела бы взглянуть на такую?

Я знала, что он зовёт не просто так, не ради праздного любопытства, но из-за особенностей своей работы. Мне пока непонятной работы.

— Вы надолго едете? — отважилась спросить я, стараясь не выдать, что подслушала его разговор.

— Полагаю, дня за четыре управимся. Ты сможешь отдохнуть, а мне надо будет работать, — признал он сам.

— И когда мы поедем?

— Послезавтра.

После этих слов он не смотрел на меня, а мне, что удивительно, хотелось обратного. Сидеть так близко к господину и есть спокойно совсем не получалось. В отличие от господина, я, хоть сытой и не являлась, а к еде почти не притронулась. И быстро сбежала, чтобы на следующий день с удивлением обнаружить, что к господину пришла женщина.

Она выглядела элегантно и ярко одновременно. Дорогое шёлковое платье с запахом чудесным образом подчёркивало все изгибы чувственного женского тела. Стоило ей приподнять ножку для нового шага, как между алых лоскутов ткани показывалась светлая, словно молочная коленка. Я, хоть и девушка, а невольно любовалась и длинными ногами красавицы, и покачивающимися при ходьбе бёдрами. Смотрела на неё снизу вверх. Отметила и тонкую талию, перемотанную широким поясом, и пышную грудь, мерно вздымавшуюся на каждом вдохе. Острые плечики показывались из-под ворота платья, а тонкая шея то и дело пряталась за прядями жгучих чёрных волос. Восхитительный контраст. Понимая, что женщина вот-вот скроется в покоях господина, я набралась наглости, подошла ближе, будто мне надо было в кухню пройти, и взглянула на лицо красавицы. Острый подбородок, губы сердечком, слегка вздёрнутый носик и большие синие глаза под бровями, идеально повторяющими форму ивовых листьев.

— Кто она? — спросила я у служанки, чуть ли не вбежав в кухню.

— Кто? — девушка подняла взгляд от посуды, которую натирала.

— Женщина в платье, — потребовала я, покусывая изнутри щеку от нетерпения.

— А… — служанка будто потеряла интерес. — Блудница. Господин иногда заказывает, если надо срочно восстановить магическую энергию. Всегда одну и туже. Госпожа Райя её ненавидела.

Открыв и закрыв рот, я так ничего не спросила. Хотела получить ответы, а достался новый вопрос: кто такая Райя?

— А Ная где? — я решила, что про госпожу лучше вызнавать у неё.

— Отправилась в город за продуктами и тканями.

Я сцепила собственные пальцы и по очереди сжимала то одну руку, то другую. Что за блудница? Кто такая Райя? Господин вызвал бы ту женщину, если б нас не наградило печатями помолвки?

Нет! Решила я, это меня не касается. Приложила ладошки к разгоревшимся щекам и закрыла глаза. На секунду меня поразила вспышка.

— А это что было?

— Ничего не было, — медленно проговорила служанка, смотря на меня. — Только посуду мою, и всё.

Я закусила нижнюю губу. Может, показалось?

Из кухни идти обратно в свою комнату не хотелось. Во-первых, пришлось бы проходить мимо покоев господина и слышать, как именно он подпитывался. Во-вторых, мне вполне хватало первого. Поэтому я обулась и пошла к пристройке, но не по веранде, а через внутренний сад. Я собрала готовую мазь в баночку и осталась в пристройке, не желая возвращаться в главный дом, пока блудница не уйдёт.

Так и ждала, пока тканевая дверь на деревянном каркасе не отъехала в сторону, показав господина. Усталого, измученного господина. Теперь помимо синяков под глазами, он выглядел бледным и сероватым. Так выглядит то ли больной, то ли тот, кто съел плесневелых овощей и готовится в любой момент извергнуть их обратно. Это так он восстанавливается?

Следом показалась красавица-блудница. Платье и причёску она поправляла на ходу, а её губы сомкнулись в тонкую линию. Женщина присела в спину господина, который на неё так и не взглянул, склонила голову и уже менее уверенно пошла в сторону главного входа.

Оказавшись на свежем воздухе, господин запрокинул голову, прикрыл глаза и ненадолго остался так. Затем он глаза открыл и огляделся, заметил меня и пошёл ко мне. Когда он подошёл, я вытянулась и подняла подбородок, стараясь казаться хоть немного выше. Господин осматривал меня так, словно хотел что-то найти.

— Надо кое-что проверить, — хрипло произнёс он. — Не бойся.

— Я и не боюсь, — ответила честно, но сама в своих словах засомневалась.

Коэн усмехнулся и наклонился ко мне. Взял двумя пальцами под подбородок и мягко коснулся моих губ своими. Запах от него был, скажу прямо, не очень. Я отпрянула, а господин и не пытался удержать.

Он нахмурился, прикрыл глаза и схватился за переносицу. Выругался. Тихо.

— Я не испугалась, — оправдалась зачем-то.

— Верю, — всё ещё хрипло ответил он и закашлялся. — Печать начинает действовать.

— О, — только и смогла сказать я. — А как?

Губы господина недовольно искривились. Я понадеялась, что расскажет, но он лишь потрепал меня по волосам и попросил собираться. Выезжаем, предупредил Коэн, ранним утром, даже солнце не успеет встать.

Я помнила, как ко мне подходила Ная. Тормошила, сажала, ухватив за плечи. Помнила, как господин спрашивал: отчего так долго? И сам склонялся надо мной. Голос его звучал недовольно. Он говорил что-то о том, что предупреждал меня — подъём ранний! Коэн бурчал, что я очередная мягкая птичка, а я отвечала, что гарпий в моём роду не было точно!

Так, худо-бедно, меня растолкали, накормили и переодели, а после усадили в повозку, чтобы я вновь заснула.

Повторно меня разбудил ставший знакомым, низкий, чуть с хрипотцой голос. Открыв глаза, я поняла, что и мужчина, вроде как, знаком. Светлые волосы его были собраны в тугой узел на затылке, а множество длинных заколок упрятали под собой чёлку и ретивые пряди, так и стремящиеся из причёски выбиться. Тёмно-зелёные глаза миндалевидной формы изучающе смотрели на меня. Под ними был тонкий нос. Спросонья мне захотелось нажать указательным пальцем на кончик.

— Наигралась? — недовольно спросил господин отстраняясь.

Его рога исчезли! Я моргнула и протёрла свои глаза кулачками. Вгляделась в высокого, стройного мужчину в простых одеждах путника. Не было ни рогов на голове, ни когтей на пальцах рук. Только верхушки ушей слегка заострились. Так мог выглядеть человек, в предках у которого затесалась парочка нелюдей.

— А как? — задала я дурацкий вопрос.

Вместо ответа господин слегка отвёл ворот от своей шеи, продемонстрировав под ним чёрную тонкую верёвочку, на которой, скорее всего, повисла Слеза феи — единственный амулет, способный скрыть истинный облик носившего её существа.

— А для чего? — спросила я следом.

Господин слегка нахмурился.

— А ты как думаешь, Летта? Мы едем в человеческую общину. Нам ни к чему, чтобы они знали, кто заинтересовался их делами.

Звучало логично, так что больше я не спрашивала. Лишь удобнее уселась на повозке, запряжённой крупной лошадью и с интересом поглядела на свёрток подле господина. Из-под ткани торчала рукоять меча.

— Если обращусь к теням, нас раскусят, — пояснил господин, проследив за мной. — Не хватайся за клинок. Острый.

Повозка неспешно шла по тракту. Мы проезжали мимо пышущих зеленью деревьев и расцветающих полей. В воздухе пахло мёдом, чирикали мелкие птицы, а солнце мягко, по-весеннему, согревало.

Мы проехали два поселения и рисовые поля между ними, на которых согнулись мужчины и женщины, высаживающие посевы. Наконец, господин затормозил повозку возле постоялого двора. Это было невысокое, но широкое здание, в котором Коэн снял для нас одну комнату на двоих.

— Мне еженощный сон не нужен. Когда ты научишься управлять природной силой, пропускаемой через себя, тоже перестанешь нуждаться в нём больше двух-трёх раз в неделю, — сказал он поучительным тоном. — Располагайся Летта и не стесняйся. Сейчас мне надо отлучиться, а вечером я зайду за тобой. Погуляем.