Oднажды Владимир Владимирович™ Шахрин и Владимир Сергеевич Бегунов смотрели художественный кинофильм "Двенадцать стульев".

– Слышь, брателло, - сказал вдруг Владимир Владимирович™, - А у меня дома тоже стулья есть. Четыре штуки.

Владимир Сергеевич медленно посмотрел на Владимира Владимировича™. По темным углам зачумленной комнаты вспыхивал и дрожал изумрудный весенний свет. Брильянтовый дым держался под потолком. Жемчужные бусы катились по столу и прыгали по полу. Драгоценный мираж потрясал комнату.

Артисты встали и пошли домой к Владимиру Владимировичу™. В гостиной у большого обеденного стола действительно стояли четыре стула работы Красноуфимской фанерно-мебельной фабрики.

– Тихо,- сказал зачем-то Владимир Владимирович™,- нужно действовать без шума.

Он вынул из кармана неизвестно как оказавшиеся там плоскогубцы, и работа закипела.

– Ты дверь запер? - спросил Владимир Владимирович™. Отталкивая нетерпеливого Владимира Сергеевича, он аккуратно вскрыл стул, стараясь не повредить ивановского ситца в цветочках.

– Такого материала теперь нет, надо его сохранить. Китайская экспансия, ничего не поделаешь.

Все это довело Владимира Сергеевича до крайнего раздражения.

– Готово,- сказал Владимир Владимирович™ тихо. Он приподнял покровы и обеими руками стал шарить между пружинами. На лбу у него обозначилась венозная ижица.

– Ну? - повторял Владимир Сергеевич на разные лады, - Ну? Ну?

– Ну и ну, - отвечал Владимир Владимирович™ раздраженно, - один шанс против четырех. И этот шанс…

Он хорошенько порылся в стуле и закончил:

– И этот шанс пока не наш.

То же самое повторилось со вторым, и с третьим стулом. Четвертый стул Владимир Сергеевич решил расковырять сам. Он сел на пол, обхватил стул своими жилистыми ногами и с хладнокровием дантиста стал выдергивать из стула медные гвозди, не пропуская ни одного. На шестьдесят втором гвозде работа его кончилась. Ивановский ситец и рогожка свободно лежали на обивке стула.

Стоило только поднять их, чтобы увидеть футляры, футлярчики и ящички, наполненные драгоценными камнями.

Владимир Сергеевич сдернул со стула ситец и рогожку. Глазам его открылись пружины, прекрасные красноуфимские пружины, и набивка, замечательная набивка, советского качества, какой теперь нигде не найдешь. Но больше ничего в стуле не содержалось. Владимир Сергеевич машинально разворошил обивку и целых полчаса просидел, не выпуская стула из цепких ног и тупо повторяя:

– Почему же здесь ничего нет? Этого не может быть! Этого не может быть!

А Владимир Владимирович™ взял гитару, сел на один из развороченных стульев, тронул пальцами струны и тихо запел:

– Время оставило мелочь в кармане, все остальное никто не считал…