— Простите, многоуважаемая Татьяна Евгеньевна, но это никак невозможно! — Рахметов энергично закачал головой:

— За годы семейной жизни наш Ринатик уж так поднаторел в вопросах конспирации, что ему впору переходить в органы разведки.

— О чём вы говорите, дорогой Марат Асанович? – Мутных презрительно усмехнулась: Мне ли не знать любовницы Рината, если он, видимо, для большего удобства, не придумал ничего более умного, как устроить её на работу в нашу компанию?

— О ком вы говорите, дорогая Татьяна Евгеньевна? – брови растерявшегося Рахметова поползли вверх.

— О ком, о ком?.. — сердито произнесла Мутных, возмущённая непонятливостью своего подчинённого, так кичившегося собственной осведомлённостью, а на деле не знавшего даже столь очевидных вещей: О Майоровой, естественно!

— Татьяна Евгеньевна, поверьте, я знаю Рината, как облупленного. Уж кто-кто, а эта Майорова точно не в его вкусе. Ринатик предпочитает женщин, так сказать, в теле, даром, что сам худой, как скелет, — добавил Рахметов, с любовью оглядывая свою крепко сбитую фигуру.

— Быть такого не может! — Мутных недоверчиво посмотрела на главного редактора: Майорова появилась у нас на канале после прошлогодних неоднократных поездок Рината в Москву и Петербург. Это что, случайное совпадение, как вы считаете? Я лично так не думаю!

— Я знаю, Татьяна Евгеньевна, что вы никогда не ошибаетесь, — проникновенным тоном произнёс уязвлённый недоверием к его словам Рахметов, — но в данном случае, смею вас заверить, я располагаю абсолютно достоверной информацией относительно Ринатовских подруг. Майорову Ашкаев ценит за её диплом и работу на петербургском телеканале.

— Вот как?.. – прищурилась Мутных: Что же вы, Марат Асанович, не догадались поставить меня в известность об этом раньше?! Вы же понимаете, что я должна знать всё и обо всех!

— Простите меня, Татьяна Евгеньевна, — тут же повинился Рахметов: Я совсем выпустил из вида эту деталь.

— Пока вас самого, голубчик, не прищучило, — съязвила вице-президент, а затем более миролюбивым тоном добавила:

— Как бы то ни было, вы поступили правильно, Марат Асанович. Ваша информация заслуживает внимания, — и, немного помолчав, Мутных приняла решение:

— Ну что ж, раз Майорова не является любовницей Ашкаева, тем хуже для неё. Завтра же я вплотную займусь вопросом об её увольнении!

Не ожидавший столь быстрого решения так долго мучившей его проблемы, потрясённый Рахметов машинально заметил:

— Завтра же — выходной.

— На телевидении выходных дней не бывает! — отчеканила строгая шефиня, но потом, смилостивившись, пояснила:

— Думаю, что с моей стороны было бы не совсем этично в праздничный день обойти вниманием такую очаровательную даму, как супруга учредителя нашей телекомпании, не правда ли? – и тонко улыбнулась в предвкушении мести.

Марат Асанович ответил ей восхищённым взглядом. Судьба тележурналистки Лейлы Майоровой была однозначно решена.

Вечером восьмого марта Лея весело взбежала по ступенькам своего подъезда. На душе было легко и радостно.

Праздничный выпуск программы получился очень удачным. Даже коллеги, от которых за всё время своей работы на канале Лейла не услышала ни одного доброго слова, отметили, что сегодня она была просто в отличной форме.

Но самая большая радость ждала её впереди: в скором времени должен был подойти Тимур.

— Какой замечательный во всех отношениях выпал день! — думала Лейла, поднимаясь на четвёртый этаж, и вдруг остолбенела от неожиданности.

На двери её квартиры белым мелом было крупно выведено: «Сука». Потрясённая Лея беспомощно оглянулась, но никого, конечно же, не увидела.

Недолго думая, она носовым платочком стёрла надпись, и тут её взгляд упал вниз. Вдоль входной двери ровной полоской было насыпано что-то белое: то ли соль, то ли сахар Лейла не разобрала.

Чуть пошатываясь от волнения, девушка вошла в квартиру, взяла щётку с совком и аккуратно вымела площадку. Потом прошла на кухню и рухнула на стул. Очнулась от звонка в дверь.

На пороге с букетом пышных хризантем стоял сияющий Тимур, однако, улыбка тотчас сошла с его лица, стоило ему увидеть печальный и какой-то потерянный взгляд своей любимой.

Припав к его широкой надёжной груди, захлёбываясь слезами, Лея рассказала ему о случившемся. Их обоих волновал вопрос: кто мог это сделать, кто мстил или желал зла Лейле?

Перебрали разные варианты, но ни один из них всё-таки не подходил для объяснения этого случая.

С соседями, подавляющее большинство из которых составляли безобидные пенсионеры, она почти не виделась, и то всё их общение сводилось к словам взаимного приветствия, и только.

Сослуживцы не знали не то что домашнего адреса Лейлы, но даже номер её квартирного телефона.

Подруг в Алма-Ате у неё тоже не было.

Позабыв о празднике, Тимур с Лейлой долго ломали голову, но ни к какому выводу так и не пришли. Праздничное настроение у обоих было непоправимо испорчено. Но на этом неприятности Леи не закончились.

На следующий день после тяжёлой бессонной ночи Лейла пришла на работу с небольшим опозданием.

Казалось бы, привыкшая к недоброжелательному отношению коллег, сегодня в их поведении, а точнее, в реакции на её появление в стенах редакции программы новостей, ей почудилось что-то другое, с чем она ещё не сталкивалась.

Возможно, это была смесь жадного любопытства и жестокого злорадства, но это осознание пришло к ней уже позже, после кратковременной беседы в кабинете президента телекомпании, куда её попросили пройти, как только она заняла своё привычное рабочее место.

Пряча глаза, очкастый, нескладный, а сейчас ещё и как будто ссутулившийся, Ринат Ашкаев произнёс всего несколько фраз:

— Я очень сожалею, Лейла, но я вынужден с тобой расстаться. Не знаю, кому именно ты перешла дорогу, но сверху поступило указание отказать тебе в месте. Ты – профессионал своего дела, и я верю, что ты не пропадёшь, — Ринат попытался улыбнуться ей.

Несколько секунд Лейла молчала, потом твёрдым тоном ответила:

— Не пропаду!

Однако, что ей дальше делать, в эту минуту она себе даже не представляла.

Весь долгий день Лея в непривычном для себя безделье провела в постели с книжкой в руках, а вечером пришёл Тимур, и всё сразу встало на свои места. Уже на следующий день Лейла в качестве главного менеджера вышла на работу в службу трудоустройства «Кашалот».

Работа в новой, прежде совершенно неизвестной ей области захватила Лейлу буквально с первых дней.

Вместе с ней в офисе работали ещё три девушки, все – недавние выпускницы вузов, не имевшие большого практического опыта, а потому нередко терявшиеся в каких-то сложных для себя ситуациях. Лея чувствовала себя, как рыба в воде.

В «Кашалоте» ей нравилось абсолютно всё и, в первую очередь, конечно же, её непосредственный шеф Тимур Назаров.

Лейла ничуть не сожалела о потерянной работе по специальности, так как, занимаясь с любимым одним общим делом, радуясь успехам фирмы и порой огорчаясь из-за каких-то неприятных, неизбежных в любой деятельности моментов, она стала понимать его гораздо тоньше и глубже, чувствовать его внутреннее состояние, настроение, даже находясь на расстоянии с любимым.

А «Кашалот» стремительно завоёвывал рынок труда Алма-Аты.

В отличие от многих фирм города, работавших в этой области, получение прибыли не являлось единственной, или главной задачей его организатора.

В первую очередь Тимур Назаров стремился работать профессионально. Разработанная им система по постановке клиентов на учёт и их дальнейшему трудоустройству кардинально отличалось от того, что предлагали другие кадровые агентства.

Перед тем, как открыть фирму Тимур досконально продумал все наиболее важные моменты в её работе, и по ходу развития предприятия продолжал вносить необходимые на его взгляд корректировки, улучшать и расширять спектр предлагаемых его агентством услуг.