— Давай-давай, забирайся наверх, разговаривать будем потом, — командовала Ярника, помогая Вранке вскарабкаться на берег.

Влчек был вне себя от радости, когда мокрая насквозь хозяйка выбралась на берег. Он скакал, описывая круги вокруг девочек, и норовил лизнуть то одну, то другую, бешено стуча хвостом по косматым бокам.

— Если б не твой пёс, ты бы сейчас уже на всех парах вплывала в Волотву, — сказала Ярника, растирая шлехтичке руки, — он прибежал за мной и стал лаять как сумасшедший. Я сразу поняла, что случилась беда.

Вранка кивнула и вдруг неожиданно зарыдала, уткнувшись рыжей незнакомке в плечо.

— Ну что ты, не плачь, — сказала девочка, погладив её по голове, — пойдём переодеваться в сухое и пить чай, здесь рядом.

Пока они брели узкой тропинкой вдоль берега коварной речушки, наступили сумерки. Лес теперь выглядел чужим и враждебным, а Вранке было очень холодно, у неё зуб на зуб не попадал. К ней время от времени прижимался Влчек, пытаясь согреть хозяйку, да Ярника растирала её, подбадривая на пути. Наконец они добрались до большой поляны, на которой было расположено целое лесное хозяйство с амбаром, курятником, огородом и маленьким кирпичным домиком, в котором ярким светом горели окна, и вился дымок из трубы. Девочки поднялись на крыльцо, как вдруг дверь открылась сама. Из домика вышла ясноглазая рыжеволосая женщина в застиранном и залатанном платье.

— Ярка, что случилось⁈ — воскликнула она.

— Шлехтичка свалилась в Ледушку, — ответила Ярника.

— Ох ты ж, Физик её возьми, веди скорее девицу внутрь, её надо растереть и переодеть в тёплое, а внутрь согревицы принять, — засуетилась женщина.

С этими словами она обняла мокрую страдалицу и повела её в дом. Внутри было очень уютно: по стенам стояли деревянные лавки с мелкими подушечками, тут и там выглядывали столики и шкафчики, заставленные всякой всячиной, на стенах висели пучки разнообразных трав и странные разноцветные картины, в центре домика пыхтела жаром раскаленная печка, внутри которой что-то многообещающе булькало.

— Ярка, ставь согревицу! — крикнула женщина, проводя Вранку через комнату. — И беги отправь Ночку с сообщением в замок, пусть приходят за девочкой с утра.

Они прошли в заднюю часть домика, где стояли две пышные кровати, застеленные разноцветными ткаными одеялами. Здесь Вранка выбралась из тяжелого, ставшего ледяным платья. Женщина, очевидно мама Ярники, накинула на девочку огромную пушистую шкуру какого-то животного и принялась растирать её задубевшие конечности. Влчек, постояв немного и убедившись, что вреда хозяйке никто не причиняет, пошёл к печке. Там он лёг и вытянул усталые костистые лапы, изредка вскидывая голову и проверяя, всё ли в порядке.

Закутанная в шубу Вранка тоже села на скамейку около печки. Женщина сунула ей в руки забавную круглую чашку с нарисованными глазками, в которой исходил паром ароматный горячий напиток.

— Ох, — только и смогла сказать Вранка, после того как безобидный с виду напиток обжёг ей горло.

— Пей до дна, а потом сразу спать, — улыбнулась мама Ярники.

— А как вас зовут? — спросила Вранка, еле ворочая языком.

— Я Медена. А ты наверное Вранеслава? Я про тебя слышала, — улыбнулась женщина, прищурив глаза.

— Да, называйте меня Вранка, пожалуйста, — кивнула девочка.

В этот момент вернулась Ярника. Она тоже взяла чашку согревицы дрожащими от холода руками.

— Всё, улетело письмо твоему отцу. Завтра тебя заберут, — сказала она, усаживаясь рядом.

— Благодарю тебя, вы обе такие добрые, — умилилась сомлевшая Вранка, едва приподнимая тяжёлые веки, — и дома у вас так уютно. И мама у тебя такая красивая…

Ярника усмехнулась и повела спать сонную шлехтичку, заплетающуюся в огромной шубе.

В это время сквозь тёмный лес стрелой летела сова Ночка, неся письмо, привязанное к лапе. Долетев до замка, она стукнулась в окно комнаты, где горел свет. Окно открыл встревоженный пан Кркав, который готов был уже снаряжать армию для поисков дочери. Сова протиснулась в открытое окно и нагло уселась на спинке стула.

— Ш-ш-ш, ты что здесь делаешь? — удивился поначалу шлехт, но потом заметил письмо. Сова спокойно дала отвязать бумажку, а потом слетела на подоконник и стала стучаться наружу. Пан Кркав дал ей улететь, в нетерпении открывая письмо одной рукой.

— Уважаемый пан, — читал он, кусая губы, — ваша дочь упала в реку, сейчас в порядке. Проведет ночь в доме лесных лекарей. Забирайте утром.

Прочитав, Кркав упал на стул и схватился за голову. Надо было отзывать людей, собравшихся уже на поиски, утихомиривать слуг, укладываться самому, но тревога за дочь и жуткая новость полностью исчерпали его силы.

— Лазерная абляция! — хрипло выругался он и отправился вон из комнаты.

Проснувшись, Вранка сначала не поняла, где находится. Она давно не ночевала вне замка. После смерти мамы они никуда не ездили, а раньше часто проводили время в замке Охыб-на-Каменке. Там замок стоял среди полей и лесов, поэтому погода была более мягкой, чем в Устье, где мощные воды Волотвы частенько приносили сильные ветра и промозглые туманы. Однако городок Охыб был совсем крошечный, с тремя улицами, не в пример Устью, где можно было найти всё, что душе угодно на пёстром и кипучем базаре, расположившемся в центре широкой, вымощенной брусчаткой площади. Вранка иногда вспоминала прогулки вдоль сверкающей в лучах солнца речки Каменки и смеющуюся женщину, наверное маму.

Сейчас девочка очутилась в уютном тёплом домике, увешанном и заставленном всякими вещичками и мелочами. «Папе бы тут не очень понравилось», усмехнувшись, подумала Вранка. Она приподнялась на своём ложе. Рядом сидел Влчек и стучал хвостом, щурясь от удовольствия. Кто-то возился у печки.

— Проснулась? — раздался звонкий голос Ярники.

— Угадала, — отозвалась Вранка.

— Сейчас принесу тебе платье, — сказала Ярника, — к сожалению, твоё ещё влажное, но ты можешь надеть одно из маминых. Я ниже тебя, моя одежда тебе будет мала.

Вранка пожала плечами, платья её не особо интересовали. Ярка подошла, вытащила из-под кровати пыльный сундук с одеждой и принялась в нём рыться, поднимая в воздух клубы пыли.

— Это подойдёт. Оно старое, но зато тебе больше по размеру, — наконец сказала она.

Платье было выгоревшим, светло-голубым с белой оторочкой на воротнике и рукавах, а на подоле пряталась почти незаметная серая заплатка из другой ткани.

— Красивое! — воскликнула Вранка, хватая платье, чтобы примерить.

— Правда? — удивилась Ярника. — Я думала, ты вообще не захочешь надевать это старьё.

— Почему это? Я не брезгливая и люблю пробовать новое, — сказала шлехтичка, натягивая платье.

— Ну вот, тебе почти как раз, только чуть великовато, — сказала Ярника.

— До дома дойти подойдёт, — улыбнулась Вранка.

— Не торопись, поешь сначала, — Ярника уже тащила миску с кашей и деревянную ложку, — пёс твой уже позавтракал. За тобой должен прийти кто-то из замка, поэтому всё равно придётся ждать.

— Шпасибо, — сказала Вранка, уминая кашу, — что вы туда кладёте? Очень вкусно!

— Это по моему рецепту, — с гордостью сказала Ярника, — я добавила корицы и сушёной клюквы.

— Сама готовишь⁈ А могла бы меня научить? — спросила Вранка с набитым ртом.

— Приходи ещё, научим, — засмеялась Ярника. — Только в реку не падай больше.

— Больше не буду. А где твоя мама? Она наверное тоже хотела поесть, — сказала Вранка.

— Она работает здесь, в амбаре, и уже давно позавтракала, — сказала Ярника. — Мама продаёт людям порошки и травки, лечит.

— Ярка! Можно тебя так называть? Я к вам точно ещё приду, — Вранка от волнения даже вскочила, чуть не опрокинув стол. — Это же моя мечта — собирать лекарственные травы и лечить ими людей!

— Приходи, Вранка, — серьёзно ответила Ярка и взяла у неё из рук пустую миску.

В этот момент в домик без стука ввалился главарь псарей, Хумач, лохматый мужик с мятым лицом. Он лучше всех разбирал следы с помощью своей собаки Пеклы, поэтому его, видимо, и послали за Вранкой. Хумач был довольно неприятным типом, он часто злобно посмеивался над шлехтичкой из-за её привязанности к собаке. Для него собаки были лишь работой, которая его кормила.