— Да, упросила отца разделить учителя с братом, — вздохнув, ответила Вранка.

— А ты могла бы и меня научить? — спросила Азура.

— Конечно, — сказала Вранка, — с удовольствием.

— Правда у меня нет ни одной книги, — смущённо сказала сестра Витроша, теребя в руках стебелёк пастушьей сумки.

— Зато я одну взяла с собой, — сказала Вранка.

— Правда? — обрадовалась Азура.

— Конечно, — устало улыбнулась Вранка, — она у меня в сумке. Можем начать хоть сегодня.

Азура шустро поднялась и подала руку Вранке. Девочки обменялись рукопожатием и спустились к ручью, где уже стало довольно малолюдно.

После умывания ямолезцы принялись доставать припасы, оказалось, они многое заготовили заранее, чтобы в походе меньше возиться с котелками. Вранке пришлось съесть пищу, которой поделились с ней друзья, хотя она чувствовала себя неловко, ведь ей и в голову не пришло взять с собой хоть что-нибудь из еды.

— Ешь-ешь, — всё говорил ей Витрош, — по правилу Племени сегодня ты берёшь, а завтра отдаёшь.

— Так и запиши, — смеялся Броук, — «вернуть Броуку долг устьевской ветчиной»!

Вранке хоть и было не по себе, но она смеялась вместе со всеми. Ей было приятно, что вокруг — друзья, пусть и не все, которые могли бы здесь находится. Она понимала, что будучи одной, не смогла бы сбежать из дома, обеспечить себе жильё и питание, подумать обо всех трудностях и опасностях. Пока она оставалась с ямолезцами, ей не о чем было беспокоиться.

Племя с радостью отдыхало в тени деревьев, а дальнейшая дорога была запланирована на вечер после захода солнца. Вранка сидела, поджав ноги, закрыв глаза и спрятав нос в новый платок, как задремавший Влчек, который уткнул морду в хвост. Она тоже пыталась поспать, но самые разные мысли непрерывно крутились в её голове. Где-то сейчас Ярника? Грустит ли она так же о потерянной подруге? Вранка тяжело вздыхала. Неожиданно её кто-то тронул за плечо. Это была Азура, а рядом её подруга, Янтара. Азура наклонилась над Вранкой, и её косички свешивались вниз, покачиваясь.

— Покажешь книгу? — спросила она.

— Конечно, — ответила Вранка, вставая, — давайте позанимаемся.

Она достала из сумки потёртую и поблёкшую книгу Физика, которую зачем-то прихватила из дома, и позвала девочек присесть рядом. Вдалеке от дома, находясь в абсолютно неизвестном доселе месте, Вранка стала вспоминать, как проводил свои уроки пан Смрк, но в памяти вставало только то, как он подкручивал усы и кхекал, а ученица его то лепила ошибки, то побеждала очередную задачку. Единственное, что запомнилось хорошо — начинали они с букв.

— Книгу не прочитать без знания букв, — важно сказала Вранка, — они как кирпичики, из которых состоит дом, а в нашем случае книга. Поэтому вам придётся их все выучить.

— Как же, — воскликнула удивлённая Янтара, — они же все одинаковые!

— Так может казаться, пока не запомнишь, как они выглядят, — кивнула Вранка, раскрывая книгу. — Стоит тебе приглядеться, и ты поймёшь, что ошибалась, они абсолютно разные.

— Мы будем учиться по книге Физика? — с удивлением спросила Азура.

— Да, это всё, что у меня есть, — сказала Вранка. — Первое задание для вас будет — найти все буквы «а». Они могут быть большими, вот такими, или маленькими, как здесь.

Девочки склонились над книгой и начали увлекательный поиск, так радуясь каждой находке, словно за каждую им платили мешком золота. Вранка же заражалась их восторгом и с удовлетворением понимала, что этот восторг вызван её работой. На этом энтузиазме они за пару часов выучили ещё четыре буквы и научились различать их в словах.

— Вот видите, они совсем разные, — наконец сказала Вранка.

— И правда, — кивнула Янтара, — будто маленькие существа: кто с ножками, кто с рожками.

— А вот это наверное буква «о», — вдруг сказала Азура, показав пальцем на странице.

— Правда! Какая ты молодец! — воскликнула Вранка. — А как ты догадалась?

— Потому что когда её говоришь, твой рот так и выглядит, — засмеялась Азура, изобразив ртом букву «о».

Время в весёлой компании шло незаметно, приближался вечер. Ямолезцы прилегли отдохнуть, кто где, перед дальнейшей дорогой. Вранка залезла на плакучую иву, росшую у ручья, и разлеглась на толстой и прочной ветке, как пантера. Скоро к ней присоединился Витрош, который со всего размаху запрыгнул, ухватившись руками за ветку пониже.

— Пытался поспать, но не смог, — признался он.

— Мы будем идти ночью? — спросила Вранка, которая меланхолично отщипывала кусочки коры и кидала их в воду.

— Частично, — сказал Витрош, усаживаясь поудобнее, — пройдём, сколько сможем, а потом заляжем. Ясан знает, где можно остановиться.

— Вы всегда спите на свежем воздухе? Не останавливаетесь на постоялых дворах? — спросила Вранка.

— Да какой же постоялый двор разместит такую ораву! — улыбнулся Витрош. — Ну и любим мы свободу больше крыши над головой.

— Я ещё никогда не спала снаружи, — призналась Вранка.

— Я думаю, тебе понравится, — уверенно сказал Витрош, — во всяком случае с нами бояться тебе нечего.

— Бояться не буду, — подмигнула Вранка и откинулась назад, изучая узор узких колышущихся листьев над головой.

Витрош с нежностью посмотрел на неё и откинулся тоже, прикрыв глаза.

За один день ямолезцы делали два перехода — утренний и вечерний, днём пережидали жару, а часть ночи спали. Вечерний переход давался Вранке тяжелее всего: к концу дня уже не хотелось вставать и тащиться дальше. Она заставляла себя подниматься и двигаться, но ноги шевелились еле-еле, будто к ним были привязаны чугунные гири. Вранка часто вспоминала слова Ярники о том, что путешествия ямолезцев на самом деле не такие-то и простые. Подруга была, конечно, права. Это бесконечное и, казалось, бесцельное передвижение без привязки к какому-то месту здорово угнетало. Всё постоянно выглядело новым и чужим для Вранки: каждый день новые дороги, другие города, чужие враждебные леса и пригорки, скрывающие за собой неизвестность. Она с тоской думала о своей хале, где знала каждую трещинку в стене и каждого человечка на гобелене. Как приятно было возвращаться домой, зная, что там тебя ждёт то, что ты оставила! Иногда в мечтах Вранка представляла, как возвращается домой: проходит незаметно в халу, потом поднимается по лестнице и ложится на кровать, мягкую и чистую, с толстым и уютным одеялом. Последнее время ночевать приходилось то на валежнике, то на кучке песка, то на копне сена, не говоря уже о том, чтобы помыться или сменить одежду. С этим удавалось справиться, лишь когда они останавливались около водоёмов. Витрош иногда хватал шишку, катал её в руках, а потом звонко хлопал себя по шее ладонями.

— Чтобы пахнуть повкуснее, — подмигивал он Вранке.

И она действительно любила этот запах хвои на нём, хотя на её собственном теле фокус почему-то не работал, смола пахла на ней горько и кисло. Каждый день Вранка думала только о том моменте, когда сможет снова окунуться в чистую воду, и особенно омыть уставшие и натёртые ноги, которые больше всего страдали от длинных пеших переходов. Вечерами ей уже совсем не хотелось плясать у костров, распевая весёлые песни, а хотелось только лежать, чувствуя, как ноет тело, и растирать одеревенелые мышцы. Немного отвлекали от тягот пути разговоры с Витрошем и обучение его сестры с подругой чтению, которое проходило довольно успешно.

Во время одной из стоянок Вранка обратила внимание на то, что многие ямолезцы внимательно разглядывают и перетряхивают свои вещи в сумках и баулах, отставляя некоторые из них прочь. Витрош объяснил ей, что скоро дорога пойдёт по глухим местам, где долго не будет деревень и городов, поэтому надо запастись провизией, а для этого придётся продать всякие древние штучки в ближайшем городке. Он сам сидел, обложенный своими сокровищами, и решал, что будет продаваться, а что нет.

— А что это за город? — спросила Вранка.

— Морушице, — сказал Витрош, — не такой большой, как Устье, но всё же город. С местом, предназначенным для торговли.