[1] Шу, У – государства, существовавшие в  период, длившийся с 220 по 280 годы и известный как «Троецарствие» – борьба и противостояние трех государств – Вэй, У и Шу.

Даже старшего принца тот смог сжать в ладони. Некоторое время было неясно, что делать с Бэйюанем, ведь за столько лет никто не заметил в нем ни малейшей слабости. Очевидно, он хранил свои тайны очень глубоко.

– Он невероятно ловок, а его умение плести интриги ужасает, – как-то шепнул даос Ли. – Тем не менее, у него тоже есть слабости. Вашему Высочеству нужно лишь сказать несколько слов в присутствии императора.

– Что за слова? – спросил Хэлянь Ци.

Даос Ли жестом показал ему наклониться ближе и на ухо сказал:

– Скажите вот что: «Братья, мы все возмужали. Даже малыш Бэйюань, что в свое время неотступно следовал за наследным принцем, называя его старшим братом каждый раз, как открывал рот, научился действовать самостоятельно. Он разрешил такой сложный конфликт в Лянгуане, и никаких возражений ни от гражданских, ни от военных чинов не последовало». Император вскоре поймет, что происходит.

После этих слов Хэлянь Пэй действительно отдалился от Цзин Бэйюаня. Хэлянь Ци не знал, что думать по этому поводу.

К счастью, даос Ли прекрасно понимал замыслы государя – Цзин Бэйюань был кем-то вроде слуги, которого Хэлянь Пэй выделил в качестве поддержки для наследного принца. Теперь, когда «слуга» стал не по годам мудр, создалось впечатление, что Хэлянь И больше не в состоянии управлять им, и император тут же к нему охладел.

К сожалению, пока он сам думал лишь о том, как бы угодить отцу-императору,  другой продолжал целеустремленно плести интриги, дабы снискать для Хэлянь И славу.

Кто бы мог подумать, что Цзин Бэйюань в самом деле окажется таким отчаянным. Чтобы успокоить подозрения императора, он намеренно назвал себя «обрезанным рукавом» перед его лицом. Теперь он никогда не женится и не заведет детей, иначе это будет обманом Его Величества. Даос Ли, ошеломленный до глубины души, долго качал головой, пока не вздохнул:

– Этот юноша действительно…

Когда терпение человека подходит к концу, он начинает действовать так, как не осмеливался раньше. Однако Хэлянь Ци никак не ожидал, что Бэйюань решится оборвать свой род; что еще можно было поставить на кон?

Бесстыдники всегда верят, что каждый человек в стране так же бесстыден.

Что еще хуже, сильное землетрясение и оползень, сошедший с горы Тай, ввергли весь императорский двор и народ в панику. Императорский гнев рассеялся из-за столь важного происшествия, и князь Наньнина был освобожден из-под домашнего ареста. На следующий день после прибытия Цзин Бэйюаня ко двору императорский цензор вновь поднял вопрос о нестабильности северо-запада и намекнул, что с Весенним рынком в Бэйтуне тоже что-то нечисто.

Прежде чем Хэлянь Ци успел прийти в ярость от стыда, катастрофа-Бэйюань уже высказал несколько сомнительных идей вроде: «Причины оползня на востоке неясны, потому Его Величество должен приказать чиновникам соблюдать пост и просить небо о благословении» – и тому подобную чушь.

Чувствуя, что его совесть нечиста, Хэлянь Пэй поспешно согласился, заявив о трехмесячном посте: запрещалось есть мясо, расспрашивать о болезнях, вступать в брак, выносить судебные приговоры и пить вино.

Цзин Ци искусно владел лестью и отлично понимал, что чем старше становился мужчина вроде Хэлянь Пэя, тем сильнее он верил в сверхъестественное. Землетрясение на горе Тай потрясло его, и на сердце у императора было неспокойно. Он отличался от Хэлянь Ци, что погряз в поисках эликсира бессмертия и даосской магии, но с возрастом его здоровье становилось все хуже, он боялся старости и смерти. Даже если бы Цзин Ци промолчал, Хэлянь Пэй сам бы предложил что-то подобное. Но после его слов Хэлянь Пэй подумал, как тяжело должно быть ребенку иметь такой уровень искренности.

Прежние обиды тоже вскоре исчезли. Заметив, что Цзин Ци сильно похудел за этот месяц, а на месте его щек выступили скулы, он проникся состраданием: этот ребенок стал похож на ослепленного любовью Минчжэ в молодые годы. Считалось, что мудрые неизбежно будут страдать, а глубокие чувства не продлятся долго: Цзин Ляньюй уже был этому примером. Этот ребенок имел те же наклонности. Посчитав свои опасения несколько чрезмерными и ощутив некоторую вину перед ним, император посмотрел на Цзин Ци с доброжелательным выражением на лице.

Хэлянь Ци оставался сторонним наблюдателем. Подумав, сколько вещей теперь запрещены и сколько дней пройдут в полной скуке, он почувствовал себя еще хуже. После окончания утреннего доклада он не вернулся в поместье, а, прихватив с собой пару сопровождающих, направился в глухое местечко на северо-западе столицы. Нырнув в переулок и немного попетляв, он вышел к обычной небольшой резиденции, оставил слуг и вошел внутрь один.

Вскоре ужасно красивый юноша вышел поприветствовать его, бросился в объятия Хэлянь Ци и кокетливо прильнул к чужому телу.

– Вы очень долго не одаривали меня своим визитом, Ваше Высочество.

Хэлянь Ци подхватил его, просунув руки под полы одежд. С неба падал снег, дул порывистый холодный ветер. Его ледяные ладони, забравшиеся под одежду юноши, заставили последнего вздрогнуть, а затем хихикнуть, сжавшись в чужих объятиях:

– Его Высочество действительно не знает, как нужно обращаться с сокровищами.

Хэлянь Ци усмехнулся, блуждая руками по всему его телу. Лишь когда юноша тяжело задышал, он, гордый собой, отпустил его и слегка шлепнул по заднице.

– Маленькая шлюха, ты несколько дней не видел мужчин и уже так распустился. Тот мальчик, которого я отдал тебе на воспитание недавно, должным образом обучен для этого господина?

Миловидный юноша слегка надул губы, посмотрев на него; взгляд его глаз ничем не отличался от девичьего.

– Его Высочество всегда быстро забывает о нас, думая лишь о новых игрушках. Что такого замечательного есть в этом маленьком немом?

Все эти красивые дети, которых любил держать Хэлянь Ци, готовы были драться друг с другом за его внимание. Услышав это недовольное ворчание, он не рассердился, а подхватил юношу и сильно ущипнул его за грудь. Тот тихо вскрикнул, подавив стон, и услышал смех Хэлянь Ци над своим ухом.

– Не сердись на меня. Вымойся вечером и жди в своей комнате. Это будет твоим подарком.

Только тогда красивый юноша высвободился из его объятий и повел его в дом, полностью довольный собой.

Погода все сильнее портилась. На землю начал падать первый снег.

Хэлянь Ци не знал, что в начале улицы, за два дома от него, уже целую вечность стояла ветхая повозка. Кто-то внутри отдал приказ, кучер щелкнул кнутом, и она вдруг сдвинулась с места.

Внутри стояла печь, в которой плясали крошечные язычки пламени, но все равно было холодно. Цзин Ци вытянул ноги, расслабленно откинувшись на подушки. Слегка отодвинув шторку у окна, он смотрел на темное небо и усилившийся снегопад, но продолжал молчать. Человек рядом с ним пил согревающее вино, и аромат напитка распространялся повсюду, будто проникая глубоко в сердце.

Этим человеком был Чжоу Цзышу.

Заметив, что другой долгое время молчит, он вежливо спросил:

– Что случилось? Князь думает, я совершил ошибку?

На лице Цзин Ци не было эмоций, но цвет остекленевших глаз вдруг стал чуть темнее, показывая, что он все слышал.

– Погрязшие в зле сами себя обрекают на гибель… – словно во сне сказал он. – Цзышу, ты не боишься возмездия?

Чжоу Цзышу ухмыльнулся.

– Князь верит в эту сверхъестественную чушь?

Замерзнув, Цзин Ци опустил шторку и спрятал озябшие руки в рукава.

– Я не верю ни во что, кроме сверхъестественного.

Чжоу Цзышу налил теплое вино в две небольшие чашки, протянув одну Цзин Ци.

– Прошу, князь.

Цзин Ци взял ее, поднес к носу и понюхал, прикрыв глаза. Его изящный профиль был окружен тусклым светом и казался слепленным из фарфора.

Чжоу Цзышу сделал маленький глоток, смакуя, и на его лице отобразилось удовольствие.