Проигравший в прошлой жизни проиграл и в этой. После трехсот лет мучительного ожидания у Камня трех существований ослепленное любовью сердце Цзин Бэйюаня охладело, более не беспокоясь и не анализируя все так же тщательно.

Откуда взялась эта связь на протяжении семи жизней? Никто не знал, как завязалась карма между ними, но за несколько сотен лет их связи каждый долг был возвращен сторицей, из-за чего все духи влюбленности оказались недостаточно сообразительными, чтобы продолжать высматривать иллюзии.

Хэлянь И работал до поздней ночи, и только тогда смог закрыть глаза. В ночном оцепенении ему снился Цзин Ци.

Во сне тот был в зелено-голубом одеянии с широкими рукавами, его длинные волосы были распущены, словно у подростка, и он легко улыбался ему с небольшого расстояния. Но как только Хэлянь И делал шаг вперед, он отступал назад – преследование заставляло Цзин Ци отдаляться, словно его уносило ветром.

Взволнованный Хэлянь И вдруг понял, как это – когда что-то одновременно очень близко и очень далеко; этот человек словно был на расстоянии вытянутой руки, но до него невозможно было дотянуться. Он мог лишь беспомощно смотреть, как тот слабо, едва-едва улыбается, уносясь от него все дальше и дальше.

– Бэйюань! – невольно крикнул Хэлянь И.

Тут же земля ушла у него из-под ног, словно при падении в бездну, и он проснулся посреди ночи. Тронув уголок глаза, Хэлянь И с ужасом почувствовал влагу.

Стоящий на страже Юй Куэй почти смог незаметно вздремнуть, но тут же испуганно подскочил.

– Вам приснился кошмар, Ваше Высочество? – спросил он, быстро подойдя ближе.

Хэлянь И угукнул, сев на кровати.

Юй Куэй слышал, как он крикнул «Бэйюань», но испугался и не осмелился ничего сказать, тихо ожидая рядом.

Хэлянь И вдруг понял, что не может более оставаться здесь. Осадок печали после этого сна был слишком реальным, заставляя его все сильнее хотеть увидеть и почувствовать Цзин Ци рядом. Он тут же встал.

– Принеси смену одежды. Я уезжаю из дворца.

– Ваше Высочество… – растерянно ответил Юй Куэй. – Только закончилась четвертая стража.

Хэлянь И остановился и настоял:

– Я уезжаю.

Юй Куэю ничего не оставалось, кроме как помочь ему переодеться. Едва Хэлянь И затянул пояс, снаружи спальни неожиданно раздались быстрые шаги.

– Ваше Высочество, срочное сообщение!

За тысячи ли отсюда все северо-западное небо было объято пламенем войны.

Этой ночью звезды и луна скрылись за облаками, давление воздуха было очень низким, смутно мерцала гроза. Сколько-то дней безостановочно шли проливные дожди, но затем становилось жарко и душно, ни капли влаги не падало на землю. Темной ночью гремел гром, а на следующий день налетал ветер, разгоняя тучи.

Войско окружали горы, которым не было конца. Армия Великой Цин сражалась здесь против племени Вагэла уже более полумесяца, и боевой дух, с которым они покидали столицу, пошел на спад; все были жутко истощены.

Старый служака, охраняющий лагерную провизию, отер пот, шепотом проклиная все это. Вдруг вдалеке раздался гром и одновременно что-то будто бы прогрохотало совсем близко. Он не увидел даже слабые вспышки молний. Раскат грома заглушил звук тяжелого предмета, упавшего на землю.

Однако старый служака не услышал этого, продолжая усердно патрулировать.

Обойдя все вокруг в очередной раз, он вдруг столкнулся с солдатом Великой Цин, чья одежда была в небольшом беспорядке. Этот человек, с виду походивший на опытного офицера, слегка вздрогнул, но первым поприветствовал его улыбкой:

– Встал по нужде.

Старый служака кивнул, ничего не сказав, и отступил на два шага назад, но тут же подумал, что что-то в этом деле было не так. Встал по нужде? Зачем вставать с постели и идти сюда ночью? Он тут же остановился, окликнул мужчину и спросил:

– Из какого ты лагеря?

Тот остановился, как вкопанный.

– Я подчиненный кавалерийского батальона дувэя [2] Вана.

[2] 都尉 (dūwèi) – военачальник определенного рода войск (колесниц, кавалерии), офицер III-IV класса при дин. Цин.

Старый служака поднял свой слабый патрульный фонарь, осветив им чужое лицо.

– Подчиненный дувэя Вана? – с подозрением спросил он. – Меня отправили на вахту после ранения, до этого я был в кавалерийской части, почему… почему ты не выглядишь знакомо?

Улыбка на чужом лице застыла.

– Ты отсутствовал в лагере несколько дней, так, брат? Меня перевели туда совсем недавно.

Тогда старый солдат кивнул, еще раз оглядел его и уже развернулся, чтобы уходить, как вдруг вспомнил о чем-то и повернул голову.

– Как твое имя?

Мужчина был застигнут врасплох. Его взгляд скользнул по спине старого солдата, и вдруг на лице появилась лукавая улыбка.

– Меня зовут…

Голос был слишком тихим, старый солдат с трудом смог его расслышать и вытянул шею:

– Чт…

Он вдруг замолк, почувствовав за спиной чужую руку, и по его шее резко скользнуло что-то холодное. Прежде чем он успел среагировать, брызнула кровь. Старый солдат сделал два шага назад, широко раскрыв глаза, и собрался закричать, но тут же понял, что ему перерезали горло.

Вдруг из ниоткуда на землю спустился огненный дракон. Не более чем за мгновение восточный ветер привел все в беспорядок, и главный лагерь погрузился в море пламени.

Кто-то закричал:

– Вражеское вторжение! Вражеское вторжение!

Каждое слово было протяжным и полным страха. До этого спокойный лагерь тут же пришел в смятение. В следующий момент голос крикуна оборвался – его пригвоздили к земле холодной стрелой, выпущенной из ниоткуда, и он застыл с наклоненной головой.

Каждый день битва с племенем Вагэла становилась все ожесточеннее. Под командованием генералов Хэлянь Чжао и благодаря поддержке множества людей армия Великой Цин все еще была в пригодном состоянии. Однако в этот момент все впали в панику, и избалованные, наспех собранные военнослужащие показали свое настоящее лицо.

Воины и лошади смешались в одну кучу. Непонятно, сколько врагов действительно смогло проникнуть в лагерь, но множество людей было просто насмерть затоптано в ту хаотичную ночь.

Хэлянь Чжао услышал крики и вышел из шатра. Увидев, как какой-то из военных советников с трудом пытается пробраться к нему, он не смог сдержать свой гнев:

– Тот, кто не сможет собрать свои войска, пока горит палочка благовоний, будет казнен на месте!

– Главно… Главнокомандующий! Ваше Высочество, вражеская армия убила черт знает сколько людей исподтишка, и половина лагеря уже превратилась в преисподнюю! Все… так ужасно кричат, может ли быть такое, что… что к варварам прибыло подкрепление?

Хэлянь Чжао холодно уставился на воина, бросившегося к нему, а затем безжалостно осмотрел полыхающий лагерь, выдавив сквозь зубы:

– Это не более, чем несколько незначительных ночных нападений. Передайте приказ: те, кто введет кого-либо в заблуждение, чтобы подорвать боевой дух армии, и те, кто осмелится пренебречь приказами и бежать, будут казнены без права на помилование.

Увидев выражение лица генерала, его телохранители немедленно подхватили объятого ужасом воина, ловко зажали ему рот и потащили прочь.

– Готовьте лошадей! – крикнул Хэлянь Чжао.

В молодости он много времени провел на северо-западе, и неприятности в армии не были для него чем-то новым. Услышав шум борьбы, он понял, что это определенно не несколько вражеских воинов устроили пожар глубокой ночью. Хэлянь Чжао понимал, что тот советник на самом деле был прав. Скорее всего, войска племени Вагэла с трех направлений собрались вместе.

Понимал он и то, что армия Великой Цин давно не была той божественной армией тигров и волков, что раньше. Сам он не паниковал и все еще мог контролировать ситуацию, потому что, если бы он проявил хоть каплю неуверенности, все эти двести тысяч человек стали бы не больше, чем шумной и растерянной толпой.

Вдруг перед ним остановилась лошадь, и человек на ней тут же спешился; его доспехи все были в брызгах крови. Приглядевшись, Хэлянь Чжао узнал Хэ Юньсина. Тот вытер с лица кровь и пот, суровым голосом сказав: