Лян Цзюсяо в растерянности взял бутылочку, выдавив улыбку, что была уродливее слез.

– Так вот оно что…

Князь был действительно хорошим другом, раз использовал на нем что-то настолько редкое.

Он забрал бутылочку с порошком и вышел, чувствуя, будто его души больше не было в теле.

В конце концов он один остался в дураках. Только дурака вроде него держали в неведении.

Лян Цзюсяо снова вошел в кабинет к Чжоу Цзышу, захлопнув дверь одним движением руки.

– Шисюн, случившееся с семьей Цзян… это твоих рук дело, не так ли?

Кисточка упала на землю из рук Чжоу Цзышу.

Слезы и смех на лице Лян Цзюсяо уже нельзя было различить. Он поднял бутылочку в руке и спросил:

– В ту ночь, когда я остался в поместье князя, он подмешал мне это, да?

Чжоу Цзышу открыл рот, но промолчал, лишь долгое время спустя с трудом выдавив улыбку:

– Ты одержим демоном? Откуда такие дикие фантазии?

– Шисюн, не нужно скрывать это от меня. Я хочу понять все, – ответил Лян Цзюсяо. – Второй принц убил Цзян Чжэна и оказался в тюрьме – и кто в конце концов остался в выигрыше? Кто все это время добросовестно защищал поместье Цзян, пока тот благополучно не покинул столицу, и остался в наименьшем подозрении? Почему ты появился в разрушенном храме той ночью? Даже если бы князь и передал сообщение, обычно ты не возражал бы, если бы я отправился куда-то один, так почему же ты приказал своим людям разыскать меня из-за полуночной отлучки?

Лицо Чжоу Цзышу приняло нездоровый вид, но он лишь продолжал слушать речь Лян Цзюсяо.

– Я наконец понял, почему князь с такой болью смотрел на Цзян Сюэ, когда обнимал ее или держал за руку, почему не хотел отпускать ее и почему каждый раз, когда он заговаривал о том, чтобы сделать ее своей приемной дочерью, наследный принц переводил тему.

Князь не хотел принимать ее в качестве дочери, он лишь знал, что должно случиться! Он действительно любил ее! Он хотел сохранить ей жизнь!

– Шисюн… шисюн, ты…

Лян Цзюсяо встретился взглядом с Чжоу Цзышу и увидел, что глаза его шисюна были пусты, словно у покойника.

– Как твое сердце может выдержать это? Для чего ты вообще все это делаешь? Власть? Трон? Слава и богатство? Вы все…

Он больше не мог сдерживать слезы, его сердце болело так, словно его скручивали изнутри.

Чжоу Цзышу молча сидел на стуле. Разум человека тысяч интриг, сотен личностей и острого ума в ту долю секунды был пуст и не способен придумать хотя бы одно оправдание.

Долгое время спустя Лян Цзюсяо вдруг вскочил, вытер лицо и уставился прямо на Чжоу Цзышу:

– Шисюн, я не смогу скрывать это! Я расскажу всему миру!

Чжоу Цзышу тотчас пришел в себя и вскочил следом.

– Что ты сказал?

Лян Цзюсяо вдруг понял, что остался пугающе спокоен.

– Шисюн, ты вовлечен во все это и не можешь видеть ясно. Наследный принц лишь внешне доброжелателен и благодетелен; в одно мгновение он близок с кем-то и снисходителен, а в следующее может сделать… что-то столь же жестокое и порочное, как это. Он использует всех вас, а вы даже об этом не подозреваете! Если ты продолжишь в том же духе, то плохо закончишь! Тебе нужно опомниться!

Лицо Чжоу Цзышу стало мертвенно-бледным.

– Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?

Лян Цзюсяо покачал головой.

– Шисюн, разве чужое убийство не должно быть оплачено жизнью, не говоря уже об убийстве верноподданного?

Чжоу Цзышу покачнулся.

– Ты… ты хочешь, чтобы я заплатил за это собственной жизнью?

– Да как ты не понимаешь, шисюн? – закричал Лян Цзюсяо. – Наследный принц просто использует тебя! Убийца – это он, Хэлянь И! Он убил господина Цзяна и подставил второго принца! Он бесчестный, непочтительный, бессердечный и беспринципный человек – сколько еще ты будешь помогать ему? Пока он не станет императором? Позволишь ему вредить землям Великой Цин…

Лян Цзюсяо замолчал, прерванный пощечиной Чжоу Цзышу. Накрыв место удара рукой, он неверяще посмотрел на последнего.

– Шисюн…

Тот, кто с самого детства больше всех заботился о нем… действительно ударил его?

Звук удара привлек людей, охраняющих вход, и несколько теней бесшумно появились в комнате.

– Уведите… уведите его отсюда! – выдавил Чжоу Цзышу сквозь сжатые зубы.

Глава 62. «Величие героя»

Цзин Ци весь день был в ужасном настроении. Он очень устал и плохо спал из-за сумбурных снов, что приходили, стоило лишь закрыть глаза. То он был в мире живых, то в мире мертвых, а затем просыпался, как в тумане, и не мог вспомнить, что только что видел во снах.

Поэтому он очнулся тотчас, как Пин Ань легонько толкнул его.

Цзин Ци прищурился, взглянув на все еще темное небо. После пробуждения его голосовые связки были расслаблены, и голос прозвучал несколько хрипло:

– Который час?

– Четвертая ночная стража, господин, – ответил Пин Ань. – Прибыл молодой господин Чжоу.

Цзин Ци нахмурился. Он не успел еще даже протереть глаза, но мозг уже заработал.

– В такой час? Где он?

– На… заднем дворе, – сказал Пин Ань после паузы.

Цзин Ци вылез из постели и попросил Пин Аня помочь ему одеться, параллельно спросив:

– Зачем он пошел на задний двор?

– Этот слуга… оставил там тело.

Несмотря на сильное нежелание видеть тело Цзи Сяна, Цзин Ци собрался и вышел во двор. Труп накрыли белой тканью. Сейчас один ее угол был приподнят, а Чжоу Цзышу сидел на корточках в стороне с удивленным выражением на лице.

Цзин Ци никогда раньше не видел его таким и невольно спросил:

– Что… с тобой такое?

Чжоу Цзышу растерянно поднял на него глаза, а затем указал на Цзи Сяна.

– Ты взял его с собой в Лянгуан, но все же не пощадил?

Цзин Ци махнул рукой, приказав Пин Аню уйти. Оставшись наедине с Чжоу Цзышу, он едва слышно вздохнул и сказал:

– Я хотел, но не смог удержать его.

Чжоу Цзышу перевел взгляд, словно желая тщательно изучить труп, и долгое время спустя рассеянно согласился:

– Верно, не смог удержать.

– Цзышу?

Чжоу Цзышу отклонился назад и плюхнулся на землю, поставив руки чуть позади спины. Длинные волосы, стекающие по бокам от его лица, своей тенью скрыли невысказанную грусть. Он глубоко вдохнул, опустил плечи и с силой потер лицо рукой. Цзин Ци, подойдя ближе, заметил сеть красных прожилок на белках его глаз. Они не виделись всего день, но Чжоу Цзышу казался измотанным сверх всякой меры.

– Цзюсяо вышел сегодня… – услышал Цзин Ци его голос, – и столкнулся в трактире с уличной певичкой. Он дал ей на чай, а она дала ему вот это.

С этими словами он достал из рукава измятую записку и передал ее Цзин Ци.

Цзин Ци взял подозрительный листок и сразу понял, что это. Его лицо тотчас побледнело, и он резко поднял голову.

– Где она?

– Кто? – неуклюже улыбнулся Чжоу Цзышу. – Та девчонка из трактира? Я с ней разберусь. Лян Цзюсяо… он… он сказал, что убийство должно быть оплачено жизнью. Сказал, чтобы я заплатил своей.

– Я не продумал это, – тихо произнес Цзин Ци. Буря приближалась, но какая-то служанка неожиданно перевернула лодку, и теперь никто не мог сказать ни слова. – Это моя ошибка, Цзышу. Позже, если ты захочешь убить кого-нибудь, я соглашусь с твоими действиями. Но сейчас, если мы хотим решить дело чисто, нельзя допустить, чтобы хоть одна живая душа узнала об этом. Сначала отведи меня к нему… Давай, поднимайся.

Чжоу Цзышу, покачнувшись, встал рядом с ним, молча проследил, как Цзин Ци приказал подготовить лошадей и экипаж, а затем последовал за ним на выход.

Поместье Чжоу Цзышу скрывалось за большим магазином тканей, ворота которого были заперты. Воспользовавшись потайной дверью, они оказались на заднем дворе, усаженном множеством сливовых деревьев. Когда наступал сезон цветения, их благоухание распространялось повсюду. Пройдя дальше и миновав небольшую галерею, они попали в еще один двор, но уже охраняемый гораздо более тщательно.