– У меня есть только ты, только ты…
Цзин Ци не имел ни малейшего понятия о том, что прямо сейчас кто-то планировал подкоп под его стеной, а малышка, которую Хэлянь И привез с собой, как раз устраивала переполох. Сначала он велел У Си переписать книгу и на каждое записанное предложение произносил одно вслух, как вдруг явился наследный принц.
Обычно при приезде гостей У Си уходил сам, понимая, что его присутствие не слишком уместно; услышав, что наследный принц приехал в одиночку, он тут же расстроился и остался на прежнем месте, будто ничего не слышал.
Хэлянь И внес Цзян Сюэ внутрь и указал на Цзин Ци с широкой улыбкой.
– Видишь? Вот князь, о котором говорил братец Лян.
Еще не успев поклониться, Цзин Ци увидел на его руках толстенькую маленькую девочку, кусающую пальцы и глядящую на него широко раскрытыми глазами, словно на редкое животное, и не понял, как должен на это реагировать.
Хэлянь И поднял голову, поймал взгляд У Си и невольно уставился на него в ответ. Ему казалось, что когда шаман смотрел на людей – особенно на него – его глаза становились темнее и мрачнее, причудливо разглядывая каждого. Он не мог понять, почему Цзин Ци продолжал водить дружбу с этим дикарем.
Тем не менее ему нужно было сохранять лицо, потому Хэлянь И кивнул:
– Юный шаман тоже здесь.
У Си тихо поклонился, ничего не ответив.
Цзян Сюэ была заинтересована в князе больше, чем в ком-либо другом, поэтому замахала руками, чтобы выбраться из объятий Хэлянь И.
– Князь, обнимашки! – скомандовала она.
Хэлянь И все это время нес ее на руках, и его мышцы уже долго болели, поэтому он быстро впихнул девочку Цзин Ци. Это было зря. Цзин Ци никогда в жизни не держал такого маленького ребенка. К этому мягкому, теплому существу в его руках он чувствовал лишь крайний трепет. Испугавшись задушить ее до смерти, если применит слишком много сил, он полностью замер.
Хэлянь И рассмеялся.
Все дети любили красивых людей. Лишь взглянув вокруг, Цзян Сюэ тут же поняла, что никто здесь не выглядел лучше, чем «самый настоящий князь», и решила пристроиться к нему. Она не знала, кто такой «князь», лишь однажды слышала от Лян Цзюсяо, что это «крупный чиновник, важнее, чем ее папа». Придвинувшись ближе, она громко чмокнула Цзин Ци в щеку (размазав слюну по его лицу) и снова достала свои конфеты, чтобы предложить ему.
Как и ожидалось, князь и наследный принц были одинаково тактичны – оба сказали, что они уже взрослые и не могут есть детские сладости – потому Цзян Сюэ радостно съела еще одну конфету.
Цзин Ци очень проникся этой девчушкой и без устали носил ее на руках по двору, иногда останавливаясь, чтобы поиграть.
В конце концов он, намеренно или нет, сказал:
– Малышка Сюэ, ты будешь моей дочкой, м?
Улыбка на лице Хэлянь И застыла. Встретившись с пристальным взглядом Цзин Ци, он понял, что тот имел в виду, покачал головой и рассмеялся, словно это было шуткой:
– Разве ты достаточно взрослый для того, чтобы быть приемным отцом? Разве это не поставит господина Цзяна на одно поколение ниже? Не говори ерунды.
Цзин Ци опустил глаза, не зная, смеяться ему или нет. Промолчав, он сел, спустил Цзян Сюэ на пол и сказал ей пойти поискать чего-нибудь вкусного.
Цзян Сюэ, однако, упрямо встала перед ним.
– Я не буду твоей дочерью, – сказала она абсолютно серьезно.
Все растерялись, решив послушать, что она скажет дальше.
– Когда я вырасту, я возьму тебя в жены!
Она родилась у семьи Цзян поздно. Все ужасно баловали ее и чересчур оберегали, поэтому никто не говорил ей о подобных вещах; Цзян Сюэ даже не различала мужчин и женщин. Хэлянь И так рассмеялся, что у него заболел живот, а Цзин Ци долгое время был подавлен, после чего наклонился и подул ей на нос:
– Что ты такое говоришь, девчушка? Скорее это я возьму тебя в жены.
Цзян Сюэ серьезно это обдумала и покачала головой.
– Так не получится. Мой старший братец говорит, что красивые люди – это жены. Жена брата выглядит красивей его, поэтому она его жена, а ты выглядишь красивей меня… – она несколько грустно ущипнула себя за крошечную ручку. – Еще он говорит, что я толстая маленькая свинка!
Цзин Ци мягко засмеялся.
Никто не заметил, как У Си оказался позади него и вдруг положил руку на его плечо.
– Он не может быть твоей женой, – сказал он Цзян Сюэ.
Цзин Ци повернулся, чтобы посмотреть на него, пытаясь вспомнить, в какой момент этот негодник вообще присоединился к веселью, чтобы поддразнить ребенка, но оказался застигнут врасплох, когда У Си обнял его за шею и сказал таким же серьезным тоном, как и Цзян Сюэ:
– Он станет моей женой.
Глава 56. «Знать государя – доверять государю»
Когда эти слова слетели с уст У Си, сам он пришел в смятение. Он никогда не стал бы спорить с Цзян Сюэ, четырехлетней малышкой, которая не отличала мужчин от женщин. Он сказал это только для того, чтобы услышали Цзин Ци и наследный принц.
Несколько дней назад он получил письмо от Великого Шамана. Тот был уже не молод и сильно скучал по нему, желая в будущем передать У Си правление Наньцзяном. Если посчитать, то получится, что У Си провел в столице почти девять лет. Великая Цин и Наньцзян после войны, приняв во внимание возраст Великого Шамана, подписали договор, согласно которому юный шаман должен был провести в заложниках десять лет. Теперь же он стал очень хорош в боевых искусствах и неплох в остальных науках. Близился день, когда У Си покинет это опасное место.
Поэтому он не боялся Хэлянь И.
Цзин Ци объяснил ему, что такой человек, как Хэлянь И, не сделает ничего, что угрожало бы безопасности его семьи и государства, и не позволит Великой Цин и Наньцзяну снова развязать войну, только чтобы разозлить единственного наследника земель, на три тысячи ли покрытых ядовитыми испарениями.
Его беспокоила только реакция Цзин Ци.
У Си знал, что в этой ситуации своими громкими словами оказывал давление на него. Он не хотел так делать, но его время в Великой Цин подходило к концу. Если бы у него был выбор, он не стал бы с таким упрямством убеждать Цзин Ци.
Несмотря на то, что Цзин Ци, казалось, плыл по течению – выглядел довольным кем и чем угодно, со всеми соглашался и делал вид, что практикует тайцзицюань [1], когда чего-то не хотел – У Си интуитивно понимал, что с ним нельзя переступать границы дозволенного. Он не знал, где пролегали пределы Цзин Ци, потому крайне беспокоился.
[1] Один из видов боевых искусств, оздоровительная гимнастика.
Из-за этого беспокойства он жил в постоянном страхе потерять.
В отличие он шокированного Хэлянь И, Цзин Ци даже не моргнул. Будто играя, он убрал руку со своего плеча, слегка похлопал по ней и улыбнулся:
– Какие глупости. Будешь вводить эту юную госпожу в заблуждение – господин Цзян снимет твою голову.
Потом он наклонился, поднял Цзян Сюэ, взял носовой платок у ожидающей служанки, достал кусочек сладкого печенья и накормил им девчушку:
– Не слушай глупости этого старшего брата, маленькая госпожа. Ты говоришь про одну только женитьбу, но что же ты будешь делать, если в будущем не выйдешь замуж?
Он недавно сказал, что хотел бы сделать ее названой дочерью, а теперь У Си уже превратился в «старшего брата». Хэлянь И опустил глаза и с преспокойным видом поднял чашку, не сказав ни слова.
Он расстроился, заметив выражение лица У Си, но это никак не проявилось внешне. Увидев же – намеренное или нет – поведение Цзин Ци, Хэлянь И почувствовал еще большую уверенность.
Он знал о соглашении между Великой Цин и Наньцзяном, знал, что юный шаман через год вернется домой. Хэлянь И мысленно усмехнулся: этот южный варвар положил глаз на Бэйюаня, но чем это отличалось от попытки выловить луну из реки?
Самой большой головной болью Хэлянь И всегда были ежедневные беспорядки, которые устраивал Цзин Ци, и его временами распутный нрав. Теперь, однако, он был даже несколько доволен. Он считал, что этот человек по своей природе должен жить роскошной жизнью на родной земле, охватывая взглядом всю Поднебесную. Какое еще место в этом суетном бренном мире, кроме берегов реки Ванъюэ, простирающихся на тридцать ли, может обеспечить ему полную жизнь?
