Луи-Наполеон увидел, что настало наконец время привести в исполнение давно задуманную мысль – надеть на себя корону. Вот почему 4 ноября Сенат получил следующее послание от президента:156
Господа сенаторы! Нация громогласно выразила свое желание о восстановлении империи. Доверяя вашему благоразумию и любви к отечеству, я собрал вас для законного обсуждения этого важного вопроса, и я поручаю вам устройство нового порядка вещей. Если вы примите оный, то именно найдете, как и я, что уложение 1852 года должно быть удержано, и тогда изменения, оказавшиеся необходимыми, нимало не коснутся его основных начал. Готовящееся ныне изменение будет относиться к формам, и между тем восстановление императорского сана имеет для Франции необъятное значение. В самом деле, в восстановлении империи народ найдет обеспечение своих выгод и удовлетворение своей справедливой гордости; это восстановление обеспечивает его выгоды, упрочивая будущее, заключая собою ряд революций, утверждая еще приобретения 1789 года; оно удовлетворяет его гордости, восстановляя свободно и рассудительно то, что за тридцать семь лет перед этим ниспровергла вся Европа силой оружия среди бедствий отечества. Народ благородно отмщает за свои неудачи, не требуя жертв, не угрожая ничьей независимости, не нарушая общего мира. Между тем не скрываю от себя, как страшно мне ныне принять и надеть на голову корону императора Наполеона, но эти опасения смягчаются мыслью, что так как я, по многим причинам, представитель дела народного и воли нации, то нация, возвышая меня на трон, увенчает сама себя.
Декрет о восстановлении империи был подписан всеми членами в Сенате, на заседании 7 ноября, после чего все сенаторы в парадных мундирах отправились в Сен-Клу для извещения и принесения поздравлений будущему императору. Когда все собрались в большой галерее, Луи-Наполеон в сопровождении своей свиты вышел из боковых дверей. Тогда первый вице-президент Сената подал ему сенатский декрет и сказал:
– Сенат поставляет себе за славу, Ваше Высочество, быть верным толкователем желаний и чувств Франции, поднося вам декрет свой о наименовании вас императором157.
Поблагодарив Сенат за готовность, с которою он исполнил желание всей нации, президент подходил по очереди к каждому из сенаторов и разговаривал с ними. Затем сенаторы раскланялись и возвратились обратно в Сенат.
* * *
Строго говоря, Луи-Наполеон потратил год на восстановление империи. Во время поездок по Франции он объявил, что подчинится «воле Франции». А потом устроили новый плебисцит, и его итоги не вызвали сомнений. Он получил одобрение почти 8 миллионов избирателей. Всего 250 тысяч проголосовали против158.
2 декабря 1852 года (Луи-Наполеон питал слабость к годовщинам и прецедентам и отправился в Сен-Клу, где Наполеон I в свое время ожидал аналогичного решения) президента провозгласили «Наполеоном III, императором французов».
Провозглашение Второй империи
Таким образом, 2 декабря 1852 года было восстановлено императорское достоинство главы государства, и бывший президент начал править под именем Наполеона III. Новоявленный император поселился во дворце Тюильри, где восстановил придворный этикет, подзабытый за годы правления Луи-Филиппа.
Относительно этого дня историк А. Ю. Иванов замечает следующее:
«2 декабря – судьбоносный день бонапартистов. В этот день состоялась коронация Наполеона I, а ровно через год он победил при Аустерлице. И теперь его племянник наносит страшный удар по парламентской демократии»159.
Так во Франции началась эпоха Второй империи. Фактически Луи-Наполеон сам объявил себя императором. В этой роли он взял себе имя Наполеона III, посчитав своим предшественником никогда не правившего Наполеона II, сына Наполеона I от брака с Марией-Луизой Австрийской, родившегося в 1811 году и умершего в 1832 году.
Желая ознаменовать благодеяниями этот незабвенный для Франции день, Луи-Наполеон произвел в маршалы трех генералов: Сент-Арно, Маньяна и Кастеллана. Он подписал прощение многих преступников, а нижним чинам в армии было прибавлено жалованье.
2 декабря 1852 года был всенародно прочитан декрет следующего содержания160:
Наполеон, Божией милостью и волей нации император французов, приветствую всех, нынешних и будущих. Основываясь на постановлении Сената 26 октября (7 ноября) 1852 года, предложившего народу следующее определение: «Нация желает восстановления императорского достоинства в лице Луи-Наполеона Бонапарта, с прямыми, законными или усыновленными им наследниками, и предоставляет ему право учредить порядок престолонаследия в семействе Бонапартов, как сказано в постановлении Сената 26 октября (7 ноября) 1852 года, основываясь на объявлении Законодательной палаты, подтверждающем, что собрание голосов было повсюду произведено правильно и непринужденно <…> объявляем:
1) Постановление Сената 26 октября (7 ноября) 1852 года, утвержденное собранием голосов 8 и 9 (20 и 21) ноября, обнародовать и постановить государственным законом.
2) Луи-Наполеон Бонапарт провозглашается Императором Французов под именем Наполеона III.
Громкие, восторженные клики народа: «Да здравствует император!» несколько раз прерывали чтение декрета. К вечеру того же дня весь город был прекрасно иллюминован.
Итак, Франция опять стала империей, и Луи-Наполеон, этот недавний Гамский узник, только милости короля обязанный своей жизнью, стал ее императором. Имея этот пример перед собой, какой гордый ум, какая железная воля не склонится со смирением перед высшей волей Провидения, разрушающей престолы и царства, низвергающей королей и возводящей в цари народов людей, за несколько лет до этого тем же самым народом обреченных на изгнание и неизвестность?
Брак новоявленного императора
После того, как Луи-Наполеон был провозглашен императором Наполеоном III, двор, быстро воссозданный по образцу Первой империи, перебрался во дворец Тюильри. А через два месяца новоявленный император вступил в брак с дочерью знатного испанского аристократа дона Сиприано де Палафокса, графа де Монтихо. Ее звали Евгенией, и была она 16-й графиней де Теба (юридически графиней де Монтихо была ее старшая сестра).
Евгения (а точнее – Мария-Эухения-Игнасия-Аугустина Палафокс де Гусман Портокарреро и Киркпатрик де Платанаса де Теба) родилась 5 мая 1826 года в Гранаде, и была она на 18 лет младше Луи-Наполеона. Ее родители были хорошо знакомы с Проспером Мериме, и в парижском обществе даже ходили слухи, будто Евгения – его дочь.
Историк Клод Дюфрен отмечает «непреодолимую тягу к прекрасному полу» и «неумение управлять своими порывами» Луи-Наполеона. Это якобы иногда впутывало его в бесконечные объяснения, «и даже женился он на юной графине Евгении де Монтихо оттого, что у него не было другой возможности завоевать ее»161.
Следует заметить, что Евгения была очень красива. Она получила образование в элитном парижском пансионе, и во Франции она предпочитала называть себя не длинным испанским именем, а просто Евгенией де Монтихо (ей так больше нравилось). Со своей стороны, Луи-Наполеон тоже был достаточно неординарным человеком, и в личной жизни он был напрочь лишен каких-либо классовых предрассудков: в его объятиях уже успели побывать и принцессы, и лавочницы, и крестьянки… Главное, чтобы они были красивыми. Как, например, его кузина Стефания Таше де ля Пажери, которая в свое время (после пребывания в Арененберге) призналась: «Мы испытывали такую гордость, когда он к нам обращался, и считали за честь прогуляться с ним»162.
Еще бы! Ведь Луи-Наполеон тоже был весьма привлекательным мужчиной…
И Стефания добавляла, вспоминая о волнении, которое поднималось в ее душе от глаз кузена: «Обычно они были затянуты поволокой, словно бы взгляд был устремлен внутрь, но потом вдруг они становились такими выразительными… Они становились очень красноречивыми и говорили о любви»163.
