Болезнь Гортензии вынудила Луи-Наполеона оставить Нью-Йорк. Возвратившись в Европу, он застал свою мать на смертном одре и едва успел принять от нее последнее благословение.

Гортензия Бонапарт (урожденная де Богарне) умерла 5 октября 1837 года в Тургау (Швейцария). Ей было тогда всего 54 года.

После смерти матери Луи-Наполеон поселился в Швейцарии, где он и жил некоторое время в совершенном уединении, предаваясь вполне безобидным литературным занятиям. Но вскоре пребывание принца в Швейцарии начало тревожить французское правительство, которое стало настаивать, чтобы Луи-Наполеону запрещено было проживать на территории этого государства. Отказ швейцарского правительства едва не стал причиной войны между обеими державами. И тогда, не желая быть причиной раздора между двумя нациями, равно ему дорогими, Луи-Наполеон добровольно уехал в Лондон. «Я решаюсь, – говорил он при прощании, – лучше оставить гостеприимную и дорогую мне по воспоминаниям Швейцарию, нежели допустить через себя пролитие крови между швейцарскими гражданами и моими соотечественниками»¹¹⁶.

В результате Луи-Наполеон переселился в Англию. Там он стал вращаться в светских кругах, но произвел не самое благоприятное впечатление. Внешность его была заурядна, а политические идеи неоригинальны. Выделяла его лишь непоколебимая вера в свое предназначение и в то, что, рано или поздно, он сделается императором Франции.

Принц действительно мечтал о славе своего великого предка, и уже в Лондоне он закончил начатое им еще в Швейцарии сочинение, которое называлось «Наполеоновские идеи» (Les idées nарolеoniennes). Под этим названием оно и было издано.

«Наполеоновские идеи» включают в себя самую полную, самую искусную и в то же время самую восторженную апологию системы императора Наполеона I, которую автор представлял как образец революционного правительства, как средство к осуществлению революционного начала не только во Франции, но и во всем мире.

Это сочинение разделено на 7 глав, из которых последняя названа «заключением».

Автор начинает его кратким, но довольно напыщенным предисловием, в котором он, между прочим, говорит, что лишен возможности защищать власть Наполеона I, но он может, по крайней мере, попытаться защищать память его своими сочинениями. А еще он говорит, что его единственная цель в изгнании – это озарить общественное мнение объяснением идеи, господствовавшей в «высоких предначертаниях императора».

Первые три главы сочинения посвящены рассмотрению административной и политической организации империи, а также благодеяний, излитых на Францию системой Наполеона I. Там, в частности, есть такие слова:

«Если бы в небесной обители, где почивает теперь его великая душа, Наполеон мог еще обращать внимание на волнения и пересуды, сталкивающиеся на земле, разгневанная тень его имела бы полное право отвечать своим обвинителям:

“Все, что сделал я для внутреннего благосостояния Франции, я мог выполнить только в короткие промежутки времени между битвами. Но вы, порицающие меня, что совершили вы в продолжении двадцати четырех лет глубокого мира?

Укротили ли вы беспорядки, соединили ли вы партии пред алтарем отечества? Доставили ли вы государственным властям нравственный вес, обеспеченный за ними самим законом и служащий ручательством их прочности?

Наградили ли вы, подобно мне, все заслуги, уничтожили ли вы лихоимство и ввели ли вы в администрацию ту строгую и чистую нравственность, которая доставляет уважение власти?

Вызвали ли вы, подобно мне, к жизни множество новых отраслей промышленности?

Открыли ли вы новые рынки для торговли?

Улучшили ли вы положение бедных классов?

Восстановили ли вы закон о разводе, ограждающий семейную нравственность?

Удержали ли вы духовенство в пределах его религиозных обязанностей вдали от политической власти?

Трехцветное знамя, имя француза, сохранили ли то обаяние и то могущество, которые снискали им уважение целого мира?

Нет, от моего царствования вы сохранили только то, что было переходным, временным, и отбросили все выгоды, которые должны были сгладить его несовершенства!”»¹¹⁷

В четвертой главе автор приступил к рассмотрению внешней политики империи и перечислил все благодеяния, которыми Европа обязана была политике Наполеона I.

Наконец, в трех последних главах автор изложил цель, к которой стремился император, причины, ускорившие его падение, и все это завершено «заключением».

«Повторим, – пишет автор, – что наполеоновская идея никак не идея войны, но идея общественности, торговли, промышленности, человечества. Если, по мнению некоторых, она является, всегда окруженная молниями битв, то это потому только, что она действительно слишком долго заслонена была пороховым дымом и пылью боевых схваток <…>

Да почиют в мире останки императора! Воспоминание о нем с каждым часом распространяется все более и более. Каждая волна, разбивающаяся о скалу Святой Елены, приносит с европейским ветром привет его памяти, сожаление о его кончине, и эхо Лонгвуда повторяет над гробницей его: свободные народы трудятся повсюду, чтобы восстановить твое великое дело»¹¹⁸.

Одновременно с изданием «Наполеоновских идей» Луи-Наполеон принимал деятельное участие в журнале Le Сарitole («Капитолий»), а вскоре затем основал свой журнал L’idée nарoléonienne («Наполеоновская идея»). Но как тот, так и другой по разным причинам не имели успеха, и потому издание их в скором времени прекратилось.

Вскоре после издания «Наполеоновских идей» Луи-Наполеон стал готовиться к своей новой попытке, которой тогдашние события, по всей видимости, благоприятствовали. В это время только что в Лондоне была заключена конвенция от 15 июля 1840 года между Англией, Россией, Австрией и Пруссией, с одной стороны (то есть без участия Франции), и Турцией, с другой стороны, об оказании султану коллективной помощи в борьбе против египетского паши. Таким образом Англия подготовила будущий захват Египта. Что же касается Франции, то она оказалась бессильной противодействовать коалиции европейских держав, и ее, по сути, устранили от участия в устройстве восточных дел.

И вот для возбуждения боевого духа во Франции правительство Луи-Филиппа нашло своевременным отправить экспедицию на остров Святой Елены за прахом императора.

Во время торжеств, связанных с перезахоронением праха Наполеона I в парижском Доме Инвалидов, Луи-Наполеон предпринял еще одну попытку государственного переворота.

Он решил, что наступил наконец самый благоприятный момент для возвращения Франции прежнего победоносного величия империи. И это его вновь задуманное «возвращение с острова Эльбы» было предпринято в новых мундирах 42-го пехотного полка, подделанных специально для экспедиции в Бирмингеме. На этот раз принц на какие-то деньги нанял пароход, тайно вернулся во Францию и попытался взбунтовать гарнизон города Булони.

В ночь с 5 на 6 августа 1840 года принц с 60 приверженцами высадился в Вимерё, в 4 км от Булони. Чтобы произвести больший эффект, он захватил с собой живого прирученного орла, который, выпущенный в определенный момент, должен был парить над его головой.

Потом этот небольшой отряд отправился по направлению к Булони и остановился для привала у основания колонны, воздвигнутой на берегу в честь так называемого Булонского лагеря, в котором Наполеон I в свое время готовился к высадке десанта в Англию. Здесь были и главные адъютанты принца, и хирурги, и провиантмейстеры, и казначеи – одним словом, решительно все должности, которые должны быть представлены во всякой хорошо организованной армии. Не доставало только для полноты картины именно самой армии, самих солдат. Но это не считалось важным: солдаты должны были встретить своего нового императора в Булони, и оттуда уже начать триумфальный марш на Париж.