Вынырнув из омута ностальгии, посмотрел в окно кареты. По стеклу расползались щупальца, сжимали кабину, как кулак камень. Через просветы между скользкими конечностями виднелись знакомые места. Мы вернулись в Оренктон. Совсем непросто описатьиспытываемые мной чувства гибридные. И радость, и не радость. Все смотрят на мир через призму жизненных событий, моя же изменилась, стала другой, впитав секрет Пепельных болот.

Над воротами развевалось знамя союза Артсинтиум. Ветер беспощадно швырял его из стороны сторону. Махая тканевой ладонью, показывало настоящую непоколебимость, приветствовало всякого путника, что разыскивал ночлег, убежище. Как-то раз мне повстречался носитель Поветрия времени и рассказал о неком Плаче, который строил корабль, чтобы с его помощью спасти живых от скорых перемен. Таким кораблём виделся Оренктон. Вглядываясь, заметил неестественные движения на поверхности полотнища хоругви. Вдруг полезла чёрная птица. Сделала это как рисунок, решивший покинуть границы холста. Освободив крылья из клейкой грязи, плавно взмыла в воздух. Далее угол изменился — не получилось узнать, куда полетел символ, пожелавший освободиться от заточения.

«То стрелок, Хор…его путь продолжается, живёт и в наши дни» — подумалось не вслух.

Плотина сознания неожиданно посыпалась как ветхая постройка от беспощадного урагана. Мысли безудержным потоком обрушились на меня, рисовали огни Рэвиндитрэ; рисовали их неукротимое желание лизнуть небеса, разрушить ведущие через них мосты. Всё это изображалось и жило на новой странице из книги Набав Днаха. Проводник провёл когтем, нарисовал Рефлект древней трагедии. Я пробирался сквозь пепел, на моих плечах сидела пропавшая Када. По правую руку от меня, прикрывая лицо, шёл Хор, а по левую — сам Донный бог.

— Наконец-то! — взвизгнула Софистия и прилипла к окну. — Нормальная купальня с горячей водой, нормальная кровать с мягкой периной… ждите меня! Но сначала зайдём к лекарям, они помогут, — в полтона сообщила она, поглядывая в мою сторону. Мозговой червь не давал ей покоя.

Набав Днах больше не сидел между ними — исчез.

— Если настаиваешь, зайдём к Бенарду, — согласился я. — Демонстративно выпью микстуру. Хоть ничего такого и не подхватил. Но перед этим отдохну. И никаких возражений, — чётко видя собственные намерения, обратился к Ифору: — А ты чем займёшься?

— Поем, а после зайду в коллегию, узнаю… не пыталась ли старуха обвинить меня в неуплате за комнату. А то могла, хоть и оставлял задаток.

— Лучше бы поселился в Академии, чтобы не терять деньги впустую.

— Не, мне нравится эта комната. Уютно и солнца в меру, и не продувает.

— Тогда организуем у тебя пирушку в честь возвращения! — сказал я, рассмеявшись.

Разноглазая начала подзуживать. Ученика покуксило, представил, что с последствиями разбираться ему одному. Но лишь на короткий миг, он знал: мы не варвары, мы поможем навести порядок.

Покинув экипаж, в спину вонзались сомневающиеся взгляды. Младшие Искатели переживали за наставника. Они не знали о настоящем поводе для беспокойств. Не мог рассказать им — невыносимо жестокая правда не пожалела бы их.

Темнело. Я немного побродил по городу, решил зайти в «Пьяную коленку». Это место казалось странным, не знаю почему; может быть из-за названия. Когда перешагнул через порог, изнутри вырвались помои обитающего внутри шума. Сохраняя неподвижность, смотрел на людей — не хотел к ним присоединяться, не хотел даже находиться рядом. Моя рука задрожала, уподобилась пропитому посетителю за ближним столом, который требовал налить ему ещё. В надежде прекратить дрожь сдавливал её — не помогло. В недрах черепной захрустели трепыхания. Тогда стал прислушиваться, чтобы понять их природу.

Закружила пыль, ложилась на кожу. Запахло той комнатой, где в последний раз видел добрую надсмотрщицу. Видение алой темницы вышвырнуло меня из своих чертогов. Открыл глаза и увидел его. Набав Днах сидел за одиноким столом в тёмном углу, неторопливо отпивал из кружки. С учётом отсутствия у него губ — выглядело, как минимум, неоднозначно. Рука, торчащая из дыры в груди, помахала, пригласила составить компанию.

Не хотел отказывать ему — купил четверть яблочного, сел рядом. Мы пили, а над нами росло нечто отвратительное, расползалось как болезнь. Множество нитей-вен обволакивало стены. Посетители не обращали никакого внимания. Минуло длинное мгновение, и вот оказываемся в скользкой клетке из сторожевых конечностей головоногого существа. Она оберегала нас, я знал это.

«Почему ты молчишь? — проплыла не озвученная мысль».

Набав Днах приставил указательный палец к зубам и плавным движением прижал к столешнице дымно-водной лист с живым рыбаком.

«Мне надо вернуться назад» — всплыла другая.

Он осторожно покивал, а потом на стене появился отпечаток похожий на лицо молодой девушки с древним взглядом. Под ним тянулась изувеченная рука, тянулась ко мне. Утратив контроль над всяким действием, заключил её между своих ладоней. Одна снизу, другая сверху. Тут идеально сладкий аромат цветов вернулся. Такой самобытный, его нельзя не узнать, нельзя спутать ни с каким другим. Проникнув в подкорку, превратился в эхо горного ручья. Оно звало, просило сдержать данное однажды слово.

Пространство под нёбом заполнилось вкусом горящей свечи.

Схватив сумку, вышел из-за стола и пошёл за ней. Мою ногу свело, перегнуло, сломало — всё одномоментно. Боль, вызванная падением на Пепельных болотах, вернулась, шрамы начало жечь так, словно по ним водят раскалённым железом. Такие мелочи не могли помешать мне добраться до того самого места на берегу. Выйдя на крыльцо питейного заведения, остановился. По ступеням поднимались клерки, собирались провести свой поздний вечер внутри «дома отдыха для тела и мыслей». По их голосам с лёгкостью считывалось радостное ожидание грядущего веселья. Казалось, его можно почувствовать ногтями. Немного отошёл в сторону, надо пропустить. На закрывающейся двери висело объявление. Подходящий подарок для воссоединения найден! На желтоватой листовке сообщалось: в лавку старьёвщика, мистера Анцента, привезли полную версию произведения Блекрота.

Не теряя времени, пошёл туда.

Оказался на месте быстрее, чем щёлкнуть пальцами.

Зашёл в лавку, где хранились и продавались некоторые старинные предметы, отличающиеся от современных своим необычным и притягательным видом. Владелец скромно называл свой магазинчик «Антикварка», при этом высоко задирал длинный нос и рассказывал про «эстетику первопроходцев».

Я встал возле небольших старинных, едва не рассыпающихся весов причудливой формы, чьи железные и закрученные линии заслуживали быть внимательно рассмотренными. Сложная работа, ей отдали множество бессонный ночей.

— Да… таких больше не делают, — прозвучало из капюшона.

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Анцент, медленно подшагивая. — Эти весы последние в своём роде. Мне с великим трудом удалось их выкупить у одного хапуги из Рэвиндитрэ.

— Что, простите? — переспросил, услышав последнее слово.

— Я говорю, мне с трудом удалось выкупить их у одного бродячего торговца в Инговани, — ответил антикварщик, а затем добавил: — Дело дошло почти до драки, но всё обошлось переговорами. Я бы рассказал подробней, но не вижу вашего лица. Кто вы?

— Главный Искатель Вабан Ханд. Прошу прощения за столь поздний визит и за чёрную ткань. Немного ошибся при смешивании элементов и вот результат — обжог лицо. Теперь вынужден прятать его. Разумеется, временно.

— Да, слышал о вас, — сказал мистер Анцент. — Надеюсь, скоро заживёт. Если нужно обезболивающее средство, могу порекомендовать одного травника, он помог мне избавиться от боли в спине.

— Благодарю, но едва ли компресс поможет. Ведь голова — не спина.

Антикварщик опустил уголки губ и согласно покивал.

— Так чем могу помочь? Явно же, вас не интересуют весы. Ищите что-то другое, что-то определённое, нечто особенное. Может, желаете увидеть статуэтку мастера Трегидафора? У меня как раз имеется одна. Превосходное изделие. Правда, она сломана…