Наблюдая за «силачом», другой посетитель из компании на скамье выхаркнул: — Тьфу! У меня даже аппетит пропал. Пропал и всё тут. Я ведь специально ничего сегодня не ел! — и затем с презрением продолжил: — Уродец, пошёл вон отсюда! Здеся приличные люди сидят.

Квазий — источник его недовольства, стоял и едва уловимо дрожал, держа в руке пучок свежей травы. Неужели таковы его съестные запасы, или же принёс собой ингредиенты для приготовления отравы?

— Ты меня не услышал, поганец? Тебе что, крысы в уши нагадили? — надменно вопросил тот и, увидев, что его требование не исполнилось, начал грозного вставать из-за стола.

Параллельно этому из дальнего угла слышались нарастающие шаги. Кана прикрыла лицо воротником, плавно подошла к небольшому гостю.

— Приличный. Многое зависит от того, как понимать это слово, — проговорила она. — Вот, я надеюсь, ты сам соответствуешь так называемому приличию. А прозвище: «свинолюб», приклеилось к тебе исключительно из-за твоих гастрономических предпочтений.

— Ты ещё кто такая? Ты тоже ошиблась — это не бордель, а гостиница. Милочка, гуляй подобру-поздорову.

— Милочка? Я обычный тератолог, — ответила ему та, изредка посматривая на мерцающий в тени уголёк.

— Теторалок обычный? Это ещё что такое? Мы тут таких не знаем. Но ты девка неплохая… садись к нам. Хотя погоди, что это у тебя на лице? — сморщившись, указал на правую щёку, её попросту не было, её выгрызли. И непонятно кто. Ну, точно покормила бешеного пса, сжав своими зубами угощение для блохастого.

— Те-ра-то-лог. Впрочем, не напрягайся. Тебя даже вопрос: «целовал ли ты даме опистенар?», — бросит в ступор, — приподняв одну бровь, девушка тихо засмеялась. — А насчёт того, чтобы сесть с вами… на это даже захмелевший ишак не согласился бы.

— Хватит голову морочить! Тебе нужен он? Тогда вот забирай, отымей его рядом с выгребной ямой. Покажи выродку наездницу. Вам, уродам, нужно держаться вместе. Только если обрюхатит, убей себя. Таким нечего плодиться, — пробурчал он и ткнул пальцем на них.

— Может мне частично последовать твоему совету и оскопить тебя на месте? Неплохая мысль. Предупрежу, буду намерено делать всё тупым и ржавым ножом. Так свинкам будет спокойнее…

— Я тебе сейчас, — взбешённый подскочил, выхватил из ножен обломок меча. Таким и рыбу не выпотрошить.

— Достаточно, Кана, — едва слышимо донёсся голос из того угла. Рамдверт закончил курить трубку, вышел из тени. Кана тут же перестала смеяться, даже улыбаться, и стыдливо опустила взгляд, не хотела, чтобы он слышал от неё нечто такое.

Вышедший из тени чужак в чёрном сюртуке и вороней накидке встал напротив брызгающего слюной посетителя. Смотрел на него пристально, а в глазах цвета пелены защищающей жизнь от тёмного космоса, ничего, кроме внушающей страх пустоты. Необдуманное не случилось, черта не была пересечена.

Рамдверт немного склонил голову перед свинолюбом, отведя правую руку в сторону.

— Прошу простить мою помощницу за её вольность, — извинился он. — Я — купец, бродячий купец. Продаю редис по всему континенту. От Мундуса до ядра. А она следит за его качеством. Всему причина — моя слабость, не тяну свои же нормы. Вот и помогает мне добросовестно. Я не могу позволить себе продавать многоуважаемым господам уродливый товар низкого качества.

— Торговец? Редис? Тогда всё понятно, ещё один чужак, — осмелев, поднялся на свои две, встал перед торговцем. Осмотрел его, затем правой рукой выписал тому пощёчину и самодовольно пропыхтел: — Знай своё место, торговец, или проваливайте отседа. Свободен!

Тайлер и Грегор посмотрел так, словно ударили их, и они это почувствовали. Едва сдерживались чтобы не дать ответ, помноженный на всю боль, что когда-либо испытывали вообще все некогда живущие на континенте. Почти буквально разрывали того в своих мыслях, не сводили с него точёные взоры, казалось, способныхпустить кровь на расстоянии, без прикосновения. «Свинолюбу» точно не следует ночью на улицу: Кана уже придумала наказание.

— Разумеется. Теперь позвольте откланяться, — сказал Рамдверт, подняв свою голову и посмотрев в мгновенно почерневшие от зрачков глаза. Свинолюб ощутил пепел в гнилой пасти, узрел нечто невообразимое, как если сидел за одним столом с забытыми богами; вот Донный бог, а слева — сам Бтийсуво, высшие с трепетом созерцали воплощение смерти Все-Создателя. На таком перекусе можно легко проглотить собственный язык, стерев самого себя из своей же памяти.

Сделав пару шагов к Квазию, не совсем торговец прошептал: — Если худшее не случится, то тебе ещё здесь жить. А теперь иди вон за тот стол, — указал он, бросив жест. — Чуть не забыл, спасибо за полынь. Мне нужно совсем немного, — и платком отщипнул от пучка треть, аккуратно завернул её. — Береги себя, смотри под ноги даже в темноте, — посоветовав напоследок, Рамдверт вместе со своей своевольной помощницей вернулся к остальным. Встал в том же углу и вновь закурил трубку.

Грегор облокотился на спинку развёрнутого стула, смотрел на свой кулак, не держал в нём ничего раскалённого, но его всё равно трясло. Дрожь никак не могла угомониться. И вдруг произнёс: — Ра…

Стерпевший позорную пощёчину прислонил указательный палец к своим губам, и остановил сидящего с левого края стола, точно знал его намерения: — Грегор, что было бы с миром, если бы в нём каждого казнили за глупость? Или ты хочешь устроить бойню, чтобы кровь залила твои глаза? Безумие — это не то, что нам нужно. Мы обрезаем когти этой отравы, а не взращиваем их. Кому, как не тебе, знать об этом? Ты уже позволял чувствам обуять тебя, ничего хорошего не вышло. Или ты забыл об этом?

Тайлер и Кана вмиг стали серьёзными.

— Все оступаются, но ничего, мы были рядом и помогли ему подняться, — заступилась безщёкая. — Разве не для таких случаев мы не ходим по-одному?

— Выводы сделаны, опасность миновала, — присоединился Тайлер. — С того случая в Мышиной узле, ничего такого не происходило. И не произойдёт. А если я вру, то сам исполню свой долг …

— Благодарю за помощь и доверие, но я сам могу ответить за свои ошибки, — ровно произнёс Волчий брат, поглаживая широкополый колпак. — Я помню и никогда не забуду этого. Не забуду того, что именно я покалечил их. Буду помнить и многое другое.

Рамдверт улыбнулся, делая очередную затяжку. Ему понравилась такая сплоченность. Даже напомнила их с Вальдером путь. Узлы преодолённых обстоятельств накрепко связали их. Неужели это узы настоящего родства?

— Не забывай, неси с достоинством свой груз до самого конца, — сказал предводитель Воронов. — Ты выбрал держать умбру за закрытой дверью; ты выбрал быть маяком во тьме и бороться с тайной, которая может ответить на вопрос о смысле жизни. Это многого стоит, так что… постарайся не обесценить собственный выбор.

Впервые заговорили о случившемся в борделе, Грегору не стало легче. Лучше бы всё прошло менее гладко. Вероятно, жаждал осуждения или чего страшнее.

— Мы отказались от всего для достижения цели, — проговорил он. — Я отказался от прошлого, отказался от имени. Стал кем-то другим. Будто проснулся жуком. Вот лежу на кровати в захудалой комнатушке. Машу лапками, надеясь всё изменить. Но стараний и надежды… оказывается мало. Они достаточны только для…

— Думаешь, сбор апперитовых монет не поможет и всё впустую? Понимаю, нам никто не обещал, что будет легко и просто.

— Мы встали на линии между тьмой и ещё более глубокой тьмой. Стоим на ней, сражаемся, но получаем удары со всех сторон. Кинжалы наметились прямиком в наши спины…

— Само сопротивление космической случайности способно пустить эхо последствий. Никто не знает каким оно будет и к чему приведёт. Но я убежден, что шанс на победу существует, а если же нет, то он обязательно появится. Сразу отвечу на твой вопрос. Нет, я не зря тогда вытащил тебя из петли. Ведь ты нашёл в себе силы пойти против всего.

— Да…это выглядит так, как если бы цыплята набросились на человека с намерением его съесть.

— Кто знает. Может, из-за этого установленный порядок даст брешь и начнёт свою перестройку. Но хорошо, что мы не цыплята, а оно не человек, — сказал Рамдверт и рассмеялся.