Откашлявшись, я сделала шаг назад.

– Что ж, спасибо, лорд Тео!

– Не стоит благодарностей! – Он наклонил голову. – Ты позволишь?

Я вытянула руку в его сторону, и Тео стал аккуратно застегивать браслет у меня на запястье. Его пальцы скользнули по тонкой коже, и от места соприкосновения расползлись ручейки тепла. Я поднесла запястье к глазам и увидела то, чего прежде не заметила. Подвеску из лавки, в которой мы были утром, в мельчайших деталях вырезанный из серебра цветок, самый красивый из всех, что я встречала. Я ахнула и встретилась взглядом с Тео.

– Цветок лотоса! Это редкие и необычные цветы. Их трудно сохранить.

Уголок его губ дрогнул, и мне потребовались все силы, чтобы, встав на цыпочки, не прижаться в поцелуе к этой улыбке.

– Мне это никого не напоминает, – сказала я вместо этого.

И потом чуть серьезнее добавила:

– Спасибо! От всего сердца!

Он отвернулся.

– Ну, без украшений ты едва ли сойдешь за порядочную сокэрянку.

Заметив мой вопросительный взгляд, он объяснил:

– Большинство женщин не выходят без них из дома. Даже селянки носят нечто подобное, хотя они обычно надевают кожаные шнурки и вырезанные из дерева подвески. Осенью их не видно под длинными рукавами, зато летом ты сможешь показать… – он замолчал, и мне стало интересно, понял ли он, что только что проговорился.

Никто ни разу не высказывал мысль о том, что летом я все еще буду здесь. Либо на Высшем Совете проголосуют не в мою пользу, и меня не будет вовсе, либо меня отпустят домой. Кроме того, лето наступит намного позже того, как перевал станет проходимым. Но Тео говорил об этом так, словно рассчитывал, что тогда я еще буду здесь, или, по крайней мере, как будто он хотел этого… Эта мысль задела какую-то струну в моей душе… Это мог быть страх или восторг, или еще тысяча других промежуточных эмоций. Что бы это ни было, у меня не было для этого слов. Поэтому я поддалась предыдущему порыву, встала на цыпочки и неуверенно подалась вперед, чтобы прижаться к нему губами. Но я не успела дотянуться до него, когда он наклонился и, обвив меня руками, поцеловал – будь это другой человек, я бы сказала – с каким-то отчаянием.

– Мы справимся с этим, – прошептал он мне в губы, – так или иначе.

Когда утром мы все осматривали, я почему-то не заметила зловещего черного шатра в самом центре лагеря. Или я ненаблюдательная, или Тео намеренно не подпускал меня близко. Ведущую к шатру тропу освещали факелы, а вход охраняли девять вооруженных до зубов стражников, каждый из которых был одет в цвета, символизирующие его родной клан. Все они стояли с одинаковым серьезным выражением лица, словно войско, готовое к приближению врага. А может, так оно и было.

Сделав глубокий вдох, я выпрямилась и, одну за другой переставляя ноги, двинулась вперед.

Ведь так и делают, когда идут на верную смерть, правда? Туда отправляются добровольно, как наивные поросята на убой.

На прошлой неделе я порой позволяла себе забыть, для чего все это, начисто забыть, что я пленница. Стоя перед этим шатром, не думать об этом было нельзя. По крайней мере, Давина здесь нет, он в относительной безопасности. Однако его замечания пришлись бы очень кстати, чтобы разрядить атмосферу… Тео остановился и повернулся ко мне.

– Не забывай, нам нужно привлечь их на свою сторону. – Кулаки у него были сжаты, а брови беспокойно нахмурены. – Молчи, пока тебя не спросят, и… – Он осекся. – Мы сделаем все возможное, чтобы тебя защитить, но они должны посчитать тебя своей.

В его глазах было что-то такое, отчего мне захотелось поверить, что из этого есть выход. Тео казался таким уверенным, таким решительным, что на миг я ему поверила. Но эта вера угасла, как только мы вошли в шатер.

Атмосфера внутри была накалена. Воздух вибрировал от напряжения, которое сочилось от каждого сидящего за столом. Помня указания Иро, я с деланной скромностью кивнула каждому из них по очереди и заодно воспользовалась этим, чтобы отыскать на их лицах подсказки, как на них можно повлиять. Лица преимущественно были непроницаемы, но на них не было откровенной враждебности. Я почти начала успокаиваться, когда мой взгляд упал на того, кто сидел на седьмом стуле.

У меня внутри все оборвалось, я тихо ахнула, не веря своим глазам.

Что он здесь делает?

Не отрывая от меня высокомерного взгляда серых глаз, он довольно ухмылялся, глумясь над моим изумлением. Это был молодой лорд, с которым я столкнулась чуть меньше часа назад, тот самый, который уже, похоже, догадался, кто я такая. И ненавидел меня за это. Когда я вышла на свет, выражение лица лорда Эвандера сменилось откровенным презрением. Я с трудом сглотнула, от предчувствия беды пульс участился. День еще не прошел, а один голос уже был против меня.

– Дзярмо! – проворчал Тео себе под нос.

Мне не нужно было владеть сокэрским, чтобы уловить общий смысл.

Тео перевел дыхание, расправил плечи и натянул на лицо свою обычную бесстрастную мину. Он подвел меня к одной из сторон стола в форме полукруга, указав на пустой стул, стоявший лицом к вождям кланов и нескольким лордам, расположившимся позади. Их наследников, судя по тому, что Тео присоединился к ним.

Как только он отошел, меня обдало холодом. Постаравшись придать лицу выражение спокойной безучастности, я силилась явить собой воплощение сокэрского раскаяния, хотя чувствовала нечто совершенно противоположное.

Вожди кланов, сощурившись, с подозрением разглядывали сначала меня, а затем Иро, однако герцог, казалось, не возражал против такого пристального внимания. Его поза была непринужденной, выражение лица уверенным, а когда он заговорил, его голос заставил прислушиваться всех находящихся в зале. Он обратился к вождям на всеобщем языке, сухо изложив, как отправил брата в дозор, а тот возвратился с необычной пленницей. Несколько пар настороженных глаз тут же обратилось ко мне.

– Вы можете снять шляпу, – отдал приказ Иро.

– Перепояшьте чресла, господа! – проворчала я себе под нос, пытаясь совладать с надежно прилаженными булавками, с помощью которых Инесса укротила мои кудри.

Судя по тому, как гневно воззрился на меня Иро, а Тео покачал головой, я произнесла это громче, чем намеревалась. К счастью, мои волосы отвлекли внимание от того, что я сказала.

Едва я стащила шляпу с головы, как по всей комнате раздались изумленные возгласы, а один из герцогов явственно отшатнулся от моих волос. Я подавила вздох.

Его чресла, на поверку, оказались не перепоясаны.

На других лицах отражалась смесь шока, отвращения и недоверия. На всех, кроме физиономии лорда Эвандера, конечно же. Он не отрывал от меня взгляда прищуренных глаз, а его хорошо контролируемое выражение лица нисколько не выдавало чувств.

– Это ничего не доказывает, – громко заявил человек рядом с Иро.

Он говорил с сильным акцентом, но не похожим на те, что я уже слышала, казалось будто он проглатывает гласные.

– В Локланнских землях полно огненноголовых.

Он ударил кулаком по столу, и кто-то из сидевших поодаль высказался, соглашаясь с предыдущим оратором.

– К чему ты клонишь, Иро? Бизон правильно сказал: она может быть кем угодно, – принялся допытываться человек с длинной серой бородой в красной рубахе.

Несколько других участников начали переговариваться на смеси сокэрского и всеобщего языков, отчего у меня закружилась голова. Иро поднял руку, призывая к тишине в помещении, и спорщики утихли, одни менее охотно, чем другие.

– Ваше кольцо, пожалуйста! – Он повелительно протянул руку.

Я тут же потянулась к шейной цепочке, которую никогда не снимала. Я вытащила ее из-за лифа платья, стянула через голову и встала, чтобы передать украшение Иро. Разумеется, это очень важно для моего дела, но это кольцо – одна из немногих частичек дома, которые были со мной.

Хотя бы кинжал остался при мне!