Мы целовались несколько часов, пока поцелуи не стали вялыми и ленивыми, а глаза у меня не начали закрываться. Тогда Тео нежно поцеловал по очереди каждое мое веко.

– Тебе нужно отдохнуть. – Он отстранился, опершись на один локоть, но я подтянула его обратно к себе.

– Но это гораздо веселее отдыха, – проговорила я, прижавшись к нему, и почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

– Да уж, но будет не так весело, когда завтра мой брат спросит, почему мы такие уставшие.

Что ж, эти слова благополучно остудили весь мой пыл на тот момент.

– Да уж, – повторила я, откидываясь назад.

Он низко и раскатисто рассмеялся, а потом скатился с кровати. В глубине души мне хотелось сказать ему, что теперь ему глупо спать на полу, но я не могла заставить себя это произнести. Одно дело – лежать с ним рядом, чтобы согреться. Даже поцелуи казались относительно невинным занятием, но я бесспорно была ему признательна за то, что он проявил галантность и лег спать отдельно.

Однако если мне и прежде было неловко просить расшнуровать платье, теперь это было мучительно. Я какое-то время раздумывала, не заснуть ли в нем, но едва могла пошевелить руками и, казалось, уже задыхалась. Я прокашлялась, стараясь согнать румянец с щек, и еще раз попросила его о помощи. Он замер, но подошел и стал усердно помогать, отводя глаза, как истинный рыцарь. Затем вернулся на меховые покрывала и аккуратно устроился на полу.

– Спокойной ночи, Роуэн, – тихо сказал он.

– Спокойной ночи, Тео.

В окно струились солнечные лучи, и я не могла не заметить, как они скользили по груди и великолепным бицепсам Тео, пока он спал на полу. Я провела пальцем по своим губам, вспоминая прикосновение его губ к моим и думая, как бы мне хотелось снова его ощутить. Но такие мысли были опасны, ведь он мог проснуться и отшить меня, как вчера. Тихий храп прервал неконструктивный ход мыслей.

Я села, вытащила кинжал с ножнами из-под подушки и снова пристегнула его на бедро. Потом схватила подушку и швырнула ее в безупречную физиономию Тео. Он не шелохнулся. Приоткрыл один глаз, потом другой, а затем его губы растянулись в сонной улыбке.

– Доброе утро, принцесса Роуэн!

– Вы храпите, лорд Теодор!

Он тихо усмехнулся, обхватил подушку рукой, подгребая ее под себя, и покачал головой.

– Ничего подобного.

– В таком случае нам нужно срочно бежать в укрытие, потому что, могу поклясться, я слышу приближение очередной грозы.

– Что? И твой синоптический палец не предсказал ее? Я думал, он никогда не ошибается.

Я схватила еще одну подушку, собираясь швырнуть ее в Тео, и он выставил руку перед собой, как щит. Мы оба смеялись, когда раздался стук в дверь, разрушив наш маленький мирок.

– Выезжаем в десять.

Голос стражника, напоминание о том, почему мы в пути, тут же меня отрезвил. Тео опустил подушку, выражение его лица стало еще серьезнее, чем прежде. Он открыл рот, собираясь что-то сказать. Я разрывалась между отчаянным желанием услышать от него объяснения, что мы делаем, и нежеланием, чтобы он что-то говорил, усложняя и без того непростую ситуацию. В конце концов он лишь сказал:

– Значит, пора идти.

– Да, – я кивнула в знак согласия, – пора.

Пролетело несколько часов, пока Иро вдалбливал правила этикета, какие только приходили ему на ум, мне в голову, чтобы я не поставила его в неловкое положение.

– К герцогам обращайтесь только по имени, прибавляя слово «господин». – Хотя бы это так же, как в Локланне. – И в Сокэре не делают реверансов.

– Надеюсь! Хорошо еще, что мне удается сесть в этом платье!

Сегодняшний наряд являл собой очередное жесткое и многослойное сооружение, не оставлявшее возможности для самого элементарного – шевельнуться или вздохнуть. Иро свирепо глянул на меня, и, как обычно, вмешался Тео:

– Почему бы ненадолго не прерваться и не дать принцессе время переварить информацию? – Тео пальцами коснулся моего локтя, и руку пронзила молния.

Я очень обрадовалась его вмешательству хотя бы потому, что была без сил, ведь прошлой ночью слишком поздно легла. Иро раздраженно кивнул и поспешно придвинулся к Инессе, которая, как обычно, смотрела в окно, не обращая на нас внимания. Прислонившись головой к стенке экипажа и проследив за ее взглядом, я увидела группу мальчишек, игравших, похоже, в какую-то разновидность городков. Мальчик постарше откинул голову назад и рассмеялся, а тот, что помладше, шутливо толкнул его. Хотя они ни капли не были похожи на моих родных, ни внешне, ни одеждой, что-то в их непринужденной манере смеяться и подталкивать друг друга напомнило о доме.

Я вспомнила случай перед свадьбой Авани.

Стояла середина лета, и мы отправились на пикник у озера. Гвин с Галлахер устроили тренировочный бой, а остальные их подначивали.

– Гал, она сдает! – кричал Мак. – Сделай ее!

Он сидел, опершись о ствол дерева, а Авани прислонилась спиной к его груди. Она засмеялась, а ее изумрудные глаза озорно блеснули, когда она обернулась к нему.

– Ничего не выйдет, Мак! Она притворяется!

– Спорим? – Он поиграл бровями.

Я попробовала схохмить:

– Мак, мы еще здесь, ты можешь ранить нежную натуру Давина.

– Ах, да! – Он покосился на кузена, лежавшего с закрытыми глазами на покрывале рядом со мной. – Наверное, это из-за своей нежной натуры он сегодня так обессилел.

Давин застонал, закрывая лицо локтем.

– Говорила тебе выпить тоник тети Клары! – сказала я.

– Лучше уж умереть!

– Выглядишь так, будто твое желание вот-вот сбудется, – вставила Авани, снова рассмеявшись. – Каков жребий, кузен! Смерть от пряного вина!

Раздался звон стали о сталь, и я обернулась в тот самый миг, когда Гвин подняла над головой два меча.

– Победа! – радостно воскликнула она.

Галлахер только уныло покачала головой от столь боевого настроя.

– Знаете, после этого все изменится, – вздохнул Давин.

Авани покачала головой.

– Только не это, Давин!

– Я просто говорю, что вы с Маком поженитесь, заведете детей, а Гвин станет следующей.

Гвин свирепо уставилась на него, и я вздрогнула.

– Смелое заявление, когда у нее в руках два меча! – театрально прошептала я.

– Стану командиром, ты имеешь в виду? – поправила она, помогая сестре подняться.

Демонстрируя необычное для него самообладание, Давин не стал спорить. Только покачал головой.

– Все изменится!

И он был прав. Все изменилось. Просто не так, как мы предполагали.

Что-то меня беспокоило, но что именно, я поняла, только когда мы проехали через еще одну деревушку.

– Где все дети? – спросила я.

Все сидящие в экипаже напряглись, и у меня возникло стойкое ощущение, что я задала неудобный вопрос.

– За малышами обычно приглядывает одна из деревенских «бабичек», – в конце концов ответил Тео.

Заметив мой вопросительный взгляд, он уточнил:

– Одна из бабушек в деревне.

– За всеми сразу? Это должна быть по-настоящему отважная женщина! – Я пошутила, но Тео заерзал, а Иро крепко стиснул челюсти.

– Их не так уж много. Чума убивала не всех, кто заражался, – объяснил Тео с явным сомнением в голосе. – Дети, похоже, были особо устойчивыми к болезни, поэтому-то я, наверное, и выжил. Но те, кто уже вошел во взрослую пору… многие из них оказались лишены возможности иметь детей.

Рука Иро потянулась к ладони Инессы. Она смотрела в окно, как будто не слушала нас, но голова у нее была втянута в плечи, а выражение лица было напряженным. Меня пронзила острая жалость к ней, но я знала, что она не будет благодарна мне за это чувство, поэтому я подавила его. Неудивительно, что Иро относился к Тео, как к сыну. Значит ли это, что Инесса чувствовала то же? Не потому ли сегодня она относилась ко мне еще холоднее?