Это немного сбивало с толку. Рейлин колебалась. Она умела видеть мысли людей и всегда была готова добиться желаемого результата. Но теперь Виттор хочет, чтобы она сказала «Прости» или «Спасибо».

В конце концов, она сказала с красноватым лицом:

— Я была счастлива, что вы пришли спасти меня. Спасибо.

Стыдно было ей говорить это другим.

Лицо Виттора покраснело, как и у неё.

Но он не отпускал её руки. Скорее, слова дали ему силы держать ее крепче.

Рейлин опустила голову.

***

Инцидент в доме Дорсет стал предметом слухов не только в светских кругах, но и среди обычных людей.

Главной героиней истории была Ираида и никто другой. Любовница императора жестоко обращалась с дочерью и отказывалась выдать её замуж, чтобы сохранить свое богатство.

История представляет собой смесь трех скандалов: красоты, богатства и насилия. Они не могли быть скучными, потому что в них было даже немного романтики и политики.

Это сделало Виттора героем, уже второй раз спасающего человека. Теперь он спасал свою бедную возлюбленную. И эта девушка теперь будет маркизой Дорсет, а также выйдет за него замуж.

Люди также обращали внимание на то, как отреагирует император. Ни одна из сторон не была убеждена, что это уменьшит благосклонность Ираиды. Отношение императора к Ираиде было похоже на заботу о подлом коте, который иногда злился или вел себя ужасно. Однако, что бы она ни делала, он недолго злился. Он горько улыбался, обнимал её и говорил: «Ничего не поделаешь, потому что она глупая женщина».

В результате Император просто вежливо ответил на письмо-петицию герцога. Письмо-петиция касалось просьбы Виттора о разрешении стать опекуном леди Дорсет, как её жениха. В письме маркиза даже не упоминалась. Не было рассказа о битве между Ираидой и Рейлин.

Первоначально именно родители представляли юридическую власть молодого наследника до брака. Так что изначально он не мог быть опекуном своей невесты, пока её мать была жива.

Однако, император молча поставил печать на документе, разрешающем опекунство.

А лично даже высказывался о Рейлин с жалостью:

— Рея — добрый и робкий ребенок. Она очень ведомая. Если бы Ираида дала ей немного сладости, она бы отплатила ей в десять или двадцать раз больше. Это полностью отличается от детей, на которых я надеялся в эти дни. Как я мог не быть шокирован таким обращением с этой маленькой девочкой? Конечно же, Ираида была слишком груба с ней.

А это то, что он сказал об Ираиде:

— У Ираиды вспыльчивый характер, поэтому, если она разозлится, она уже не может видеть, что находится перед ней. Но, это все моя вина. Если бы я действительно обращался с Рейлин как с дочерью, она бы не зашла так далеко. Хотя она сказала, что в этом нет необходимости, я думаю, к этому привело недопонимание между матерью и дочерью.

Это была не его реакция на публике, а скрытая мысль, в которой он признался, находясь со своей дочерью, графиней Селби.

Графиня Селби в свою очередь, написала письмо в котором выражала слова сочувствия и поддержки , в связи со сложившейся ситуацией. Рейлин, показала письмо Виттору, когда они сидели в столовой:

— Я думал, что графиня Селби меня ненавидит. Я понимаю, что она пытается поладить с тобой, но я не думал, что она употребит в своем письме слово «сводные сестры», — сказал Виттор с тонким выражением лица.

— Графиня Селби ненавидела мою мать и Люциуса, а не Вашу Светлость, герцог Ормонд, — с улыбкой сказала Рейлин, — в любом случае, мне не нужно беспокоиться об этих проблемах. Я хочу стать маркизой Дорсет, прежде чем все изменят свое мнение.

— Не усердствуйте до поздней ночи. Физе сказала, что вы просматривали бумаги, пока вчера вечером не погасли все свечи.

— Теперь у нее есть привычка сообщать Вашей Милости о самых незначительных событиях.

— Разве это не потому, что я беспокоюсь о вас? Но… Прежде всего, вам нужно набрать вес. Вы съели только два кусочка.

— О, да.

Рейлин, смущенная, достала из тарелки с закусками небольшую хрустящую булочку из пшеничного хлеба и положила её в рот.

— Дело не только в этом… — герцог забыл, что хотел сказать.

Когда хрустящая корочка у булочки надломилась, горячая начинка вытекла наружу. Рейлин прикрыла рот рукой, собирая пальчиком потекший шоколад.

— … Герцог Ормонд сделал глубокий вдох и продолжил.– Ещё Альфи и Хоард очень беспокоятся, потому что вы всегда оставляете еду. Мне приказали дать вам закуски сегодня. Это безвкусно, да?

— Нет, это вкусно.

— Глядя на вас в эти дни, кажется, что вы все время забываете поесть, даже если рядом с вами есть закуски.

— Да… потому что я к этому не привыкла.

— Сколько вы сможете съесть? — Виттор указал на тарелку.

Рейлин указала примерно на половину после долгих размышлений. Виттор разделил, сгреб остаток и положил себе все сразу в рот.

— Теперь вы можете просто съесть оставшееся и успокоить повара.

— Вы едите все сразу?

— Разве это не закуска?

Рейлин приоткрыла рот и посмотрела на него. Затем она немного рассмеялась и положила одну из закусок в рот. Виттор снова наполнил её чашку травяным чаем.

— Так и что, где и что сейчас делает Люциус ?

— Сегодня он вернулся в особняк маркиза Дорсет, — ответила Рейлин. Виттор был немного удивлен:

— Вы знаете, что происходит. Вы впустили их?

— Это дом, в котором он жил. Я не могу удержать его. Моя мать тоже там……. Они будут продолжать быть там. Я просто возьму сейф и свои вещи, а особняк оставлю как есть.

— Рея, я не думаю, что в этом есть необходимость. У Люциуса достаточно богатства….

— Они должны оставаться там, где они сейчас, – Рейлин помешала Виттору даже прокомментировать. Прижав указательный палец к его губам, она приподняла уголок рта и рассмеялась.

Виттор замер, чувствуя тепло её прикосновения и слушая мягкий звон её смеха.

— Мне кажется, теперь я знаю, что, когда вы так смеетесь, у вас появляются страшные мысли, — вздохнул герцог. — Нельзя ни в коем случае переусердствовать. Вы понимаете?

— Да, я знаю.

— Если что-то произойдет или может произойти, пожалуйста, обсудите это со мной.

— Я поняла, — ответила Рейлин все также с улыбкой на губах.

В этот момент служанка постучала в дверь и осторожно открыла дверь.

— Леди Рейлин.

— Хм?

— Мистер Люциус пришел. Он ждет в гостиной.

Лицо горничной было бледным. Виттор встал. Рейлин схватила его за рукав.

— Я хочу встретиться с ним наедине.

— Рея.

— Все нормально. Это не имеет большого значения. Я крикну, если что-то случится.

Виттор посмотрел на нее с тревогой на лице. Рейлин улыбнулась.

Она оставила Виттора и вышла из комнаты. Элис, которая ждала возле выхода из комнаты, поспешно последовала за ней.

— Леди, что вы собираетесь делать? Мистер Люциус здесь….

— Я ожидала, что мы встретимся. Не волнуйся.

— Посмотрите в зеркало, миледи. Я поправлю ваш макияж.

Рейлин на мгновение заколебалась.

На её лице был легкий макияж. Это должно было сделать шрамы и синяки светлее.

— Не делай этого, принеси мокрое полотенце.

— Что?

— Мне нужно смыть макияж.

— Да, госпожа, — Элис ответила с напряженным нервным лицом и поспешно вышла из зала.

Вскоре служанка принесла миску с горячей водой и полотенцем. Она намочила полотенце и передала его госпоже. Та накрыла лицо полотенцем. Она вытерла его один раз, а затем еще раз, изо всех сил пытаясь вымыть лицо. И снова, глядя в зеркало, она педантично убрала макияж.

В зеркале больше не было девушки с весенним лицом.

Рейлин улыбнулась знакомому человеку в зеркале. Той, которой она была в прошлом. Той, которая похожа на смерть. В конце концов, как раз это лицо, которое она носит, когда сталкивается с Лоуренсом.

Чтобы другие не могли подслушивать, Рейлин принимала своих людей только в гостиной. Не то чтобы она не верила в людей Великого Герцога Ормонда, но лучше быть осторожной. Даже бездумно выплеснутая информация может быть опасной.