— Не совсем об этом я хотела просить, — её губ коснулся смешок. – Я не хочу, чтобы это случилось, но если ты когда-нибудь встретишь Виттора, то, пожалуйста, скажи ему...

— Да...

— Агнес жила без сожалений.

— Я передам это! Я обещаю! — пообещала Рейлин. Затем Агнес сжала её руку.

«Прости, я не смогла спасти тебя...Я...как я, как…я могла.» – немые слова Рейлин передавались Агнес через сплетение рук.

— Если бы мы жили в другом мире, я бы хотела, чтобы меня звали просто Агнес, и, чтобы я была обыкновенной девушкой, — это были её последние слова.

Звук шагов по каменным ступеням заставил Рейлин прийти в себя.

Она до сих пор не могла сказать, был ли это сон или видение, а может она действительно думала об Агнес.

«Как много времени прошло с того момента, как я оказалась здесь?»

В той камере, где она находилась ни то что не было ни одного окна, не было даже ни одного отверстия. Из-за этого она не могла наблюдать, когда поднимается и заходит солнце, соответственно Рейлин не имела никакого понятия о времени.

Раз в день к ней приходил стражник и приносил еду, но считать дни таким образом было слишком трудно.

Поначалу пребывание в сознании казалось отдельной пыткой, раны постоянно кровоточили. Но даже со временем, когда кровотечение остановилось, и они немного зажили, боль от последствий этих ран не прекращалась. Плечи словно бы разрывало от боли, а нижняя часть тела была покрыта синяками.

Её тело было таким холодным, но была ли тому причиной температура в подземелье или же кровь ее не циркулировала так, как нужно; она сказать не могла.

«Ты заслужила это. Ты — ненавистная фурия».

Шаги прервавшие её воспоминания приблизились к камере. Зазвенели ключи и в камеру вошли. Рейлин приподняла голову. Мазнув взглядом она узнала высокую крепкую девушку, пришедшую к ней. Она не пыталась что-то произнести и просто продолжала держать свой рот закрытым.

В мире наверняка есть люди, которые хотели бы увидеть Рейлин униженной и уничтоженной. И, среди них, Лизия та, кто готова была отдать свою душу дьяволу, чтобы оказаться в первом ряду. Лизия была служанкой Агнес.

Для раскрытия способностей святой Агнес и поддержания статуса Люциуса, как помощника и защитника народа от бед и ненастий, Рейлин сама создавала эти ненастья, чтобы было кому помогать. Так Рейлин затопила деревню, где жила семья Лизии. В последствии на этой территории началась эпидемия. Конечно же, Агнес была той, кто спасла Лизию, в то время как она умирала, потеряв всю свою семью. После этого Лизия решила посвятить свою жизнь одному: служить Агнес.

Все дорогие для Лизии люди умерли из-за Рейлин, так что не было ничего удивительного в том, что она её ненавидела.

Рейлин молча посмотрела на неё. Лизия сжала зубы и выплюнула:

— Да, я знаю, ты больше не можешь говорить. И что самое приятное, сейчас ты больше не можешь плеваться своим ядом.

«...»

— Просто посмотри на себя, кто бы мог подумать, что ты однажды была правой рукой императора?Удар!

Лизия ударила Рейлин по щеке.

— Какая жалость, что все твое тело и язык всего лишь онемели и ты не можешь ими пошевелить, нужно было вообще отрезать твой язык и руки. Удар!

— Ты совсем, как мусор. Как ты вообще смеешь смотреть на меня своими жалостливыми глазами сейчас?

Рейлин закрыла глаза. Лизия была права. Она не заслуживала её жалости.

Лизия всегда была верна Агнес. Когда та ещё была жива, и даже после её смерти. После смерти Агнес, она пыталась втереться в доверие к новой императрице и терпела все, лишь бы остаться в императорском дворце. Она осталась во дворце, чтобы однажды найти возможность отомстить Рейлин и Люциусу.

Лизия ударила её по щекам ещё несколько раз. Боль от этих ударов, была ничто в сравнении с тем, что она чувствовала раньше. Но ран во рту оказалось настолько много, что из него потекла кровь.

Лизия взяла свой платок и вытерла кровь с рук. А следом разомкнула цепи, что сдерживали Рейлин.

Почему она это делает? Рейлин показалось это странным. Тем временем, Лизия спокойно произнесла:

— Будь моя воля, я бы сама тысячу раз убила бы тебя прямо здесь, но это была команда Виттора. Быть может, он хочет лично заставить тебя помучаться перед смертью.

Этого не может быть.

Рейлин знала Келкэшского Великого герцога Виттора Ормонда куда больше, чем Лизия.

Он был честным и справедливым человеком и, какой бы ни была причина, он не опустился бы до того, чтобы издеваться над женщиной, которая и так уже пала и подверглась пыткам.

К тому же, если они освободят её, Лизия не сможет вернуться обратно. Дворец был не самым лучшим местом, здесь все, скажем так, присматривали друг за другом. И совсем скоро станет известно, что она выкрала ключи и спускалась вниз к ней в камеру.

Если Лизия подчиненная герцога Виттора Ормонда и шпионит для него работая на императрицу во дворце. Нельзя было, так просто, потерять такую важную шахматную фигуру, как она. По крайней мере, глупо было бы жертвовать верной подчиненной, ради уже сломанной Рейлин.

Однако Виттор Ормонд мог отдать подобный приказ по другой причине. И возможно не для того, чтобы публично казнить неподвижную заговорщицу, а для того, чтобы спасти драгоценную горничную, что прислуживала его обожаемой Агнес.

Если бы на то не было серьезной причины, Лизия не согласилась бы покинуть это место. Она потеряет место службы, ее будут преследовать, и вся ее жизнь может измениться в один миг. Но горничная, движимая местью, и не думала так далеко.

Она сняла плащ и накрыла им Рейлин.

Рейлин страдала от пыток и недоедания несколько месяцев так, что её тело сильно истощилось и сейчас её могла поднять даже одна Лизия.

Она вынесла ее из камеры и положила в тележку для перевозки белья, оставленную у входа в тюремное помещение. Так Лизия вывезла ее с территории дворца, а затем переместившись вместе с ней в повозку, отправилась в дальнюю дорогу.

Для Рейлин дорога прошла в бессознательном состоянии. Из-за тряски в ослабленном теле поднялась температура. В середине пути её сознание прояснилось, она видела бесконечное множество деревьев и мелькавшие между ними лучи солнца. Слезы радости появились в глазах, от возможности еще хоть раз увидеть солнечный свет. Но вскоре сознание снова потерялось в хаосе. Рейлин знала, что её перевозят, но не могла знать, в каких условиях и куда.

Когда она пришла в себя, то оказалась в палатке. Раны её были обёрнуты в чистые бинты.

Лицо пожилого человека, что присматривал за ней, оказалось знакомо. Оно принадлежало дворецкому Великого Герцога Ормонда.

— Вы очнулись?- не смотря на то, что они были врагами, дворецкий говорил с ней очень вежливо.– Я перевязал ваши раны, но снять действие орегановой смеси сейчас не в моих силах, на это нужно много времени. Вы должны съесть что-нибудь, если сможете.

Рейлин моргнула и слегка покачала головой, отказываясь от предложенной еды.

— Хорошо. Доктор сказал, что еда может не подойти из-за вашего состояния. Тогда я сделаю вам крепкий чай, — сказал он и, встав, покинул палатку. Рейлин еле-еле закрутила головой и осмотрелась вокруг. Здесь не было ничего особенного, только горшок для кипячения воды, кровать, на которой она лежала, и светильник.

Дворецкий вернулся не один. Занавеска у входа в палатку затрепетала, и Виттор Ормонд вошёл внутрь.

Рейлин подняла на него судорожный взгляд. Прошло несколько лет, но он совсем не изменился. Только яркие чёрные глаза казались глубже, чем раньше.

— Давно не виделись, маркиза Дорсет,- произнес великий герцог. Его голос был мягок, а тон спокоен.

— …

— Понимаю. Вы не можете ответить мне.

— ….

— Человек, который являлся самым великим заговорщиком не смог спасти самого себя, не так ли?

Рейлин опустила глаза.

Она отдала свою верность Люциусу и совершала все свои злые деяния, зная, что когда-то её предадут. Но она не чувствовала себя виноватой.