Двадцать лет назад, когда Хоард был вынужден покинуть маркизат Дорсет, Виттор был ребенком, которому едва исполнилось шесть лет. Но он был похож на отца, своего предшественника, великого герцога Ормонда. Как бывший главный дворецкий семьи Дорсет, Хоард знал лица, личности и историю всего высшего дворянства. По этой причине неудивительно, что он узнал Виттора.

— Хотя нашу семью выгнали, мы служили семье Дорсет на протяжении многих поколений. Я ничего не буду рассказывать вам про эту семью.

Хоард думал, что причина, по которой Виттор здесь, заключалась в том, чтобы узнать слабые места семьи Дорсет. Но Виттор покачал головой и указал на Рейлин:

— Сейчас я всего лишь её сопровождающий.

Молодая леди медленно сняла капюшон. Её золотистые волосы заскользили по плечам. Даже на пустыре, похожем на свалку, светило солнце, а волосы Рейлин ярко блестели.

— Приветствую Вас, мистер Хоард Мендал. Я Рейлин Дорсет.

Рейлин подняла глаза. Хоард некоторое время смотрел на неё, не говоря ни слова. Сдерживаемый гнев, обида, тоска и печаль хлынули в нем, заставив морщинистое лицо старика исказиться. Хоард не знал, что сказать.

— Дочь Ираиды? — спросил он, про себя подумав "человека, ответственного за разрушение моей семьи и истребление семьи Дорсет?"

Но в конце концов он заговорил дрожащим голосом.

— Вы определенно очень похожи на лорда Хэйдона, молодая маркиза.

Двадцать лет избавили его от недовольства. Старость истощила его тело до такой степени, что у него не было сил выплеснуть сдерживаемый гнев. Тоска принесла печаль, самое сильное чувство Хоарда. А печаль — это чувство, когда хочется быть услышанным, понятым и принятым — это было бы единственным лекарством. Ему все еще не хватало маркизата Дорсета.

Семья Мендал на протяжении нескольких поколений служила дворецкими маркизата Дорсета. Даже если они не были аристократами, они гордились тем, что отличаются от обычных людей. Хоард родился в поместье маркиза Дорсета и все детство провел играя с детьми маркиза. С тех пор как он вырос, он научился работать помощником Хейдона Дорсета. После некоторого опыта он начал работать дворецким по приказу своего деда, главного дворецкого. Его дети и внуки тоже родились в этом поместье. Его сыновья и дочери пошли по его стопам, служа семье Дорсет. Он не мог не почувствовать ностальгию. Чем больше он вспоминал свою семью, тем больше вспоминал хорошие времена и тем больше скучал по маркизату Дорсет. Он хотел, чтобы кто-то помог ему с этой болью, с этим горем.

Рейлин видела это по лицу и дрожащим глазам Хоарда. Это было то же чувство, которое она видела в Еве Мендал, которая хотела убить её в прошлом.

— Мистер Хоард, вы первый, кто обращается ко мне как к наследнице, называя маркизой, — мягко сказала Рейлин.

Хоард же, наоборот, заговорил твердо:

— Наследница, ваша мать знает… что вы здесь?

— Нет. Если бы она знала, то не позволила бы мне прийти, — сказала Рейлин, затем она положила руку на грудь и низко поклонилась. Это был вежливый поклон, как если бы она кланялась священнику. — Мистер Хоард, мне есть что сказать вам, но сначала я должна извиниться.

— Вы знаете, что сделала ваша мать?

— Да. Моя мать отравила всех прямых потомков маркиза Дорсета и подставила семью Мендал, чтобы сделать меня единственным наследником маркизата Дорсет.

Инцидент отравления произошел во время траура по Хейдону Дорсету. Это произошло, когда Рейлин было шесть месяцев. Старшая дочь Хейдона, унаследовавшая титул, была в шоке, когда узнала, что дочь Ираиды невероятно похожа на её отца. Но Рейлин никак не могла быть дочерью умирающего Хейдона. Возможно, один из внуков маркиза играл с огнем, спал с Ираидой. По этой причине она решила признать Рейлин своей сестрой, вместо того, чтобы слышать, что её сын сделал ребенка той, которая, по сути, считается его бабушкой. Таким образом, Рейлин стала законной дочерью маркиза Дорсет.

Но Ираида, потерявшая расположение императора, забеременев Рейлин, не была удовлетворена этим. Ей нужна была более надежная защита, и такую возможность она увидела в проведении похоронной церемонии. Она отравила обеденный стол, за которым собрались все прямые потомки Хейдона. Виноватыми в этом она сделала семью Мендал. Хоард пытался доказать, что Ираида лгала и что она была настоящей виновницей. Однако его умная дочь, увидев, что он трясется от страха, высказала свое мнение:

— Вам следует отказаться от этой идеи, отец. Вы подвергаете нашу жизнь риску.

— Но у меня есть доказательства, — настаивал дворецкий.

— Какая от них польза? Если что-то изменится, то ненадолго. Даже если вина Ираиды будет доказана, мы, вероятно, умрем раньше, чем это произойдет. Хотя это она единственная, кто заслуживает смерти, — в слезах продолжала его дочь. — Как бы то ни было, наследство принадлежит единственной выжившей мисс Рейлин. Если вам удастся раскрыть правду, как вы думаете, она будет вам благодарна?

Он знал, что его дочь права.

— Отец, пожалуйста, сдайся. С нашей семьей и семьей Дорсет покончено.

Если бы другой наследник маркиза Дорсет выжил, он бы стойко сражался до конца. Однако, единственным выжившим прямым потомком маркиза Дорсета была Рейлин. В любом случае Ираида не оставит семью Мендал в покое, даже если она — прямая наследница, возьмет под свой контроль маркизат Дорсет. Наконец, Хоард попросил своих детей и внуков бежать, прежде чем с ними что-нибудь случится. Он сказал им скрыть свои личности и забыть о семье Мендал и маркизате Дорсет. Пока потомки маркиза будут живы, для Хоарда этого будет достаточно.

Однако сам он не смог отказаться от своего имени. Несмотря на то, что семья его распалась, дети и внуки живут каждый своей жизнью, он все еще оставался Хоардом Мендалом — особым дворецким семьи Дорсет.

Злонамеренный план Ираиды не был должным образом спланирован и реализован, оставив незавершенные детали. Хоарду удалось скрыться. Затем произошло нечто более пугающее, чем ожидала дочь дворецкого. Вмешался император.

Император был в ярости из-за неверности Ираиды, но в конце концов он не стал её казнить. Своей властью и огромными взятками он скрыл правду. Император снова открыл дверь своей спальни Ираиде. Как птица, эта женщина полетела в объятия Императора и обняла его. Ведь ничего не удалось найти, несмотря на поиски отравителя. Хоард не мог снова показать свое лицо миру. Вот почему он вел тяжелую жизнь в Велгаре.

— Я не собираюсь оправдывать действия своей матери. Я пришла сюда не от её имени.

Хоард смотрел на неё, выжидающим взглядом. Рейлин выпрямила спину, посмотрела на него и сказала:

— Как последний потомок маркиза Дорсета, я прошу прощения за то, что не смогла защитить своих слуг. – Молодая маркиза….

— Мне жаль.

Она снова склонила голову. Глаза Хоарда намокли. Рейлин подошла к нему и протянула платок. Мужчина принял его.

Виттор наблюдал за происходящим. Некоторые из его вассалов дорожили им больше, чем своей семьей, и как человек, который хотел их защитить, он не мог сейчас не испытывать смешанных чувств. Кроме того, Виттор почувствовал облегчение в своем сердце, потому что он подумал, как будет хорошо если Хоард станет первым человеком, кто позаботится об Рейлин в маркизате Дорсет.

А в это время Асгард, нынешний дворецкий маркизата Дорсет, рассказывал Ираиде о визите Виттора.

Ираида резко встала и недовольно взмахнула рукой. Стеклянная ваза, которая была почти произведением искусства, разбилась, упав на пол. Осколки стекла рассыпались на леопардовом ковре. Асгард быстро опустился на колени перед Ираидой, не заботясь о разбросанном стекле. Затем вежливо протянул ей тапочки.

Ираида, которая была босиком и одета только в тонкий халат поверх нижнего белья, надела тапочки и с глухим стуком села на диван. – Повтори! — сказала маркиза, скрипя зубами.

— Его Светлость, Великий герцог Ормонд спросил меня, почему я верен вам, а не мисс Рейлин. — сказал Асгард, интерпретируя слова Виттора, как ему было удобно.