Рин скорчил недовольную рожу, но пополз за Хштра, не забыв захватить злополучную куртку с завёрнутой в неё драгоценностью.
Солнце не спеша переваливалось через линию горизонта, первыми своими лучами празднуя новый день этого мира. Его свет озарил поле, где у растений только начали завязываться семена, и две фигуры, эти растения беззастенчиво сминающие, стремясь как можно быстрее, пусть и в обход, незаметно проползти до деревни. Достиг свет звезды этого мира и двух людей или тех, кто хотел ими казаться, вошедших в разрушенную лачугу со стороны единственной скалы Лиодора…
***
До дома парня удалось добраться неожиданно легко. Хштра знал: их ищут, но либо беглецам удалось уйти, либо, по неизвестной причине, луны решили приостановить свои поиски на какое-то время. В вероятность первого прожжённый вояка не верил ни секунды, потому как не те это личности, вероятность второго же… настораживала. Но, так или иначе, это давало немного времени и стоило использовать его с умом. Как вариант, предупредить Лиру. Сделать это следовало ещё и по этическим соображениям, потому как иначе ни мальчик, ни, тем более, его мать его действий не поймут.
Дверь открыли сразу, едва раздался первый стук. На пороге стояла растрёпанная женщина. Хштра внутренне усмехнулся: дитя опять накосячило.
— Ты хоть понимаешь, как я волнова… — накинулась мать на сына.
— Лира.
Так же резко, как начала свою тираду, Лира замерла на полуслове, разом растеряв весь свой боевой запал. Видно было, что пребывая в расстроенных чувствах, она не заметила спутника мальчика (и это притом, что именно он стучал в дверь), и сейчас явно была выбита из колеи. Однако, к чести сказать, женщина почти сразу взяла себя в руки и, инстинктивно заслонив собой сына, недобро посмотрела на орка, будучи в полтора раза выше Лиры, горой возвышающегося над её хрупким тельцем.
— Зачем ты здесь? — с вызовом спросила она.
Отшельник не ответил, в то же время выразительно посмотрев на мальчика (так, чтобы не заметил Рин, но заметила Лира), а затем слегка мотнув головой в сторону лачуги.
— Рин, подожди дома, — женщина спровадила сына в дом, крепко закрыв дверь, после чего требовательно воззрилась на орка.
С минуту они молчали, а затем мать Рина начала выговаривать орку сначала подрагивающим, но с каждым новым словом всё больше крепнущим голосом:
— Ты не приходил с момента смерти Нола. Что же изменилось? Решил в кои то веки вспомнить про ребёнка своего ученика? Может магии захотел его обучить? Не стоит. У него нет особого таланта в классическом чародействе, я проверяла, а стихийную ему не осилить, да и вряд ли она его заинтересует.
— Лира… — попытался вставить слово орк, но ту, перенервничавшую за долгую бессонную ночь, уже понесло, и попытка Хштра объясниться прошла мимо ушей.
— Или ещё какую глупость выдумал?! Может, хочешь научить его охотничьему ремеслу? Не советую, ведь он наверняка погибнет…
Хштра ещё пытался сохранять выдержку, несмотря на острую нехватку времени, благо смирять свою злость он научился давно. Надо дать ей выговориться. Женщина наверняка переволновалась, всё-таки она его мать. Ребёнка долго не было, к тому же ночью, к тому же о своём отсутствии, как, собственно, и о причине этого отсутствия вздорный мальчишка никому сообщить не потрудился… Но конец фразы разметал так тщательно выстраиваемую крепость непоколебимости и внешнего спокойствия опытного воина.
— …так же, как и его отец, доверившись тебе.
— МОЛЧАТЬ ЖЕНЩИНА!!! — взревел орк, и этот, полный одновременно животной ярости и какой-то затаённой боли, рык пронёсся, казалось, по всем закоулкам деревушки, расшугав горлачей, забравшихся на высокие жерди приветствовать утро, и разогнав по углам напуганных деревенских котов, возвращающихся со своего ночного променада. Может для людей в тёмное время суток и было ещё холодно, обладателям пушистых шкур, усов и хвостов (так часто по своему положению заслуживающих характеристики словом, больше относящимся к печным дымоходам) данная температура нисколько не мешала осуществлять дела амурные, нередко выливающиеся в эпические баталии, коим воители сметаны и рыбы отдавались со всем своим животным упоением. Но свалились, порой весьма неудачно, со своих насестов крикливые птицы, разлетелось пушистыми молниями мурчащее воинство, а Хштра продолжал свирепствовать, клокоча от рвущейся наружу злобы.
— ЕСЛИ БЫ НЕ НЕОБХОДИМОСТЬ, Я БЫ СЕЙЧАС С ТОБОЙ НЕ РАЗГОВАРИВАЛ!!
Только отдышавшись и слегка подуспокоившись, Хштра осознал, что натворил. Он сорвался. Потерял контроль. И теперь, из-за его действий, и у него, и у мальчика почти не осталось времени. Необходимость спешить только выросла, но…
Хштра вновь заговорил, глядя прямо в глаза испуганно замершей женщины:
— Я просил его, неоднократно, говорил, что туда нельзя идти. Предупреждал, что это гиблое дело, и он не найдёт там ничего кроме собственной смерти. Я умолял его, Гракх меня задери! А Нол пошёл. И знаешь почему? Потому что этот наивный дурак вообразил, будто это ты была в той аномалии! Он попёрся туда за тобой!! А где в это время была ты?!! Скажи мне, Лира, потому что я очень хочу это знать!!! — прорычал орк, опять повышая голос.
— Он не дурак, — голос звенел от еле сдерживаемых слез, но вместе с тем был необычайно твёрд, как голос человека, уверенного в своих словах, — Он не дурак, — ещё раз повторила Лира, до боли сжав крохотные кулачки.
— Дурак, Лира, ещё какой — устало отпарировал Хштра, — Нол знал, что я не смогу пойти с ним. Сам ему об этом говорил, когда упрашивал дождаться моего учителя. Пара часов, и наставник был бы здесь! Пара Гракховых часов и всё бы разрешилось даже без нашего с Нолом участия! И ведь согласился даже, головой покивал, а потом ушёл. Ни слова не сказал, пропал!
Пожалуй, только сейчас можно было лицезреть настоящий возраст орка. Обычно могущественные чародеи, в силу своих умений, замедляли, а то и вовсе оборачивали вспять старение. Те же, кому это не удавалось, ввиду нехватки способностей, или же недостаточного сродства с магической силой, пользовались несколько иным методом. Но у того, как у всякой вещи менее качественной, и оттого же менее сложной, имелись свои недостатки. Например, при сильных эмоциональных колебаниях, энергия дестабилизировалась, и такой вот магический омолаживающий камуфляж размывался в пространстве, открывая всем окружающим истинный возраст на самом деле и не прекращающего стареть волшебника.
Вот и сейчас, едва Хштра нарушил свою обычную концентрацию, сила начала уходить из пассивного заклинания в общем-то не самого слабого чародея. И вот уже перед Лирой вместо только-только начавшего идти к склону лет пышущего силой 44-летнего орка стоял старик со спиленными клыками, седые космы которого доходили бы до плеч немолодого волшебника не будь они завязаны в хвост. И пусть мышцы под кожей его перекатывались, бугрясь внутренней мощью, а сама фигура нисколько не уменьшилась (что бывает со многими старцами, склоняющимися под тяжестью прожитых лет), боевой, в общем-то, старик всё равно оставался стариком. Но всё это было заметно только миг, после чего Хштра взял под контроль разбушевавшиеся эмоции, и вот уже вновь перед женщиной стоял средних лет орк, недобро щурящийся на ту из-под опущенных бровей.
— Но я здесь не за этим, — первым нарушил молчание отшельник, — Можно сказать, — лицо говорившего исказила кривая усмешка, — Я здесь по той же причине, которая не дала мне тогда последовать за Нолом. Я всё ещё раб, — грустно усмехнулся каким-то своим мыслям орк, разглядывая потрясённую подобной новостью Лиру, — Предугадывая твой следующий вопрос — да, всё именно так, как ты думаешь.
Хштра помолчал, видимо собираясь с мыслями, и продолжил говорить, не прекращая в то же время аккуратно отслеживать все сколько-нибудь подозрительные возмущения магического фона, чтобы, в случае чего, действовать на опережение, — Когда мой нынешний хозяин выкупил меня с рынка рабов, он дал мне многое. Научил магии, объяснил большую часть того, что я тогда не понимал. Взамен же попросил выполнить лишь одно поручение… возложил на меня обязательства, связанные конкретно с этим островом. Однако рабскую метку он права снять не имел, и ты сама знаешь почему, так что в какой-то момент я оказался псом, сидящим на цепи.
