— Так, значит? — азартно прорычал Медвежья голова.

Два гиганта, орк и человек стояли друг напротив друга, вперив взоры в противника. Летний ветерок игриво обдувал две напряжённые фигуры: одну, полуголую, одетую в походные обмотки и походные же штаны напоминающие шаровары, и другую, одетую в лёгкий доспех из шкуры исполинского медведя. Первый держал на вытянутой руке даже на вид тяжёлую секиру, второй азартно постукивал латными боевыми рукавицами рука об руку.

Небольшой отряд из трёх человек под переливающимся серыми тонами куполом и огромная разбойная орава будто бы замерли в этот миг, готовые с первым обменом ударами своих поединщиков начать стремительную схватку не на жизнь а на смерть. Но обмена не последовало. Вместо этого Хштра вдруг воткнул свой гигантский топор лезвиями в землю, и, нещадно запитывая тот магической энергией, склонился над древком, скороговоркой зашептав непонятные большинству присутствующих слова.

Дореус, сквозь защищающий от большинства атак полукружный щит плохо слышащий звуки снаружи но более менее разбирающий сказанное по губам в удивлении распахнул свои глаза. Ситан же, почуявший неладное, взревев не своим голосом, — ЩИТЫ В ЗЕМЛЮ!!! — со всей возможной скоростью рванул в сторону орка силясь прервать активацию. На последних мизерных мгновениях, когда окутанный аурой стальной кулак должен был уже попасть по скуле орка, тот, что было сил выворачивая руки, выдрал секиру с тянущимся за ней шлейфом каменных осколком из земли на пару метров от эпицентра будто бы одевшейся в каменную корку, и ударом, что непременно сломал бы руки использующему, будь тот человеком, отклонил атаку Ситана, заставив кулак Медведя пройти почти вплотную к зелёной коже, оставив на той длинную поверхностную царапину.

Однако это не помешало орку закончить начатое. Каменная корка, центром которой служила секира, распространилась по земле именно в тот момент, когда Хштра закончил читать заклинание. Незаметно пройдя под землёй, она каменными пиками взрезала мягкую податливую почву и пронзила большую часть окруживших караван людей.

Те, кто послушались командира, опустив щиты вниз, волшебники, сразу почувствовавшие опасность, исходящую от почвы под ногами и принявшие меры предосторожности, а также те, кто изначально сидел на деревьях избежали участи быть распятыми. Но даже так потери были катастрофическими для пусть и неплохо структурированной, но всё же шайки, чьи пополнения свежей кровью были весьма и весьма нерегулярны. Это заметил и Медвежья голова, прищуренный взгляд которого, подаренный степному воителю, не сулил тому ничего хорошего.

— Так, значит?!! — в этот раз фраза, только недавно звучавшая во время пока односторонней битвы, не несла в себе никакого азарта.

Только чистую незамутнённую ярость вожака, только что понявшего, что лишился серьёзной части своей стаи по собственной глупости. Хштра снова не ответил. Вместо этого он вновь разорвал дистанцию и опять перехватил топор чтобы по новой всадить его в землю и повторить атаку, в этот раз скорректировав её с учётом тех целей, которые смогли избежать первого удара.

— Блефуешь, — усмехнулся Ситан, но по сосредоточенному блеску в глазах было ясно, что угрозу повтора массового заклинания он воспринимает всерьёз.

— Проверим, — безэмоционально отозвался орк, готовясь вновь вонзить свою секиру в земную твердь. Он размахнулся, собираясь вогнать лезвие в разбухшую от первых летних дождей почву, и…

— СТОЙ!!!

Хштра поднял голову, чтобы увидеть, как Ситан прерывисто дышит держа руку в останавливающем жесте. Но этим странности не ограничились. Орк понял, что если применит сейчас Каменный лес с тем же запасом энергии, который он вложил в технику в первый раз, та не покажет и половины своей прежней силы. Что-то держало землю в округе. Не давало ей в полной мере ответить на призывы орка, если бы тот вновь пожелал к ней обратиться. Что-то… или КТО-ТО. Житель степей ещё раз, уже более осмысленно посмотрел на своего противника.

— Ты тоже говоришь со стихией.

— Рад, что ты заметил, — вымученно улыбнулся Ситан, ещё пару минут для проформы удерживавший часть окружающей их почвы под своим контролем.

— Вот, значит, как ты того медведя завалил, — пробормотал Хштра. Теперь всё вставало на свои места.

Волшебники, взаимодействовавшие со стихийными проявлениями своих способностей, в империи, как собственно и во всём мире подразделялись на два вида: Говорящие с магией и Говорящие со стихией. Первые славились своей многопрофильностью: изначально преобразуя магическую энергию в ту или иную волшбу они с лёгкостью воспроизводили любые свои заклинания, имевшие чуть большую силу в той стихии к которой у них имелась склонность.

Вторые… Впрочем, тут стоит начать с предыстории. Первоэлементы, они же первостихии, являющиеся основой для собственно любого заклинания, кто бы его ни применял, представляли собой совокупность всех проявлений родственной им стихии происходящих в мире. И, как бы странно это ни звучало, совокупности эти были… разумны. Их самосознание, конечно же разительно отличалось от людского, но сам факт…

Так или иначе, это ставило первостихии наравне с богами, которых тоже можно было отнести к сгусткам чистой энергии обладающим разумом. И именно этот факт и делал Говорящих со стихией такими особенными. Отмеченные божественными сущностями, они обладали силами, заметно отличающимися от рядовых чародеев.

Так, когда стихийные проявления заклинаний у классиков магического искусства зависели от поддержания структуры самого заклинания и развеивались едва заканчивала подаваться энергия в конструкт, у того же говорящего с пламенем огонь горел и после отмены заклинания. Просто потому что это был настоящий огонь, одолженный ему первостихией из окружающей чародея действительности. Поэтому огненные стихийники могли щелчком пальца сжигать своих врагов вблизи жерла действующего вулкана, а те же стихийные аэроманты в ревущих от ветра ущельях этим самым ветром разрывали любого, кто дерзнул бы выступить против них среди подобного ландшафта.

Были и свои минусы: стихийникам, при более лёгкой работе со своим первоэлементом, сложнее было работать с другими, а против элементов, перед которыми пасовала их стихия и они сами были на порядок слабее, чем обычные волшебники. Но, если вдруг сложилась бы такая ситуация, где классический чародей оперирующий атаками стихии воды вызвал бы на бой Говорящего с водой и происходило бы это на берегу даже самого завалящего озерца, при прочих равных, победил бы, несомненно, стихийник.

Сложно сражаться против того, кто одним махом может призвать себе на помощь всю воду, находящуюся поблизости пока ты едва успел сформировать водный резак из своих магических частиц. Официальная магическая наука даже задокументировала подобные особенности Говорящих со стихиями, упоминая в академических сочинениях, что по стандарту классический маг земли уступает сильному Говорящему этой же стихии на один-два ранга, даже если оба официально равны по силам.

Этим был так опасен Ситан. Если бывший авантюрист действительно принадлежал к тем редким индивидуумам, которые снискали внимание стихии земли (кстати, именно сомнительная частота пробуждения единства со стихией делала столь удивительным сбор в одной точке мира трёх её представителей), то судьба изменённого магией медведя, который когда-то обитал в этих местах, была предрешена: Ситану бы даже не пришлось приближаться к зверю, захоти он этого. Достаточно было правильно обрушить пару ближайших холмов, и мишка бы просто-напросто задохнулся под толщей земли. Но Медвежья голова полез… И победил, что делало его ещё опаснее.

— Мы не сможем сражаться в полную силу, если нам будут мешать! — хрипло гаркнул Ситан, понимая, что его слушают.

— И что ты предлагаешь? — осторожно спросил орк.

Он не прекращал готовиться к продолжению боя, незаметно накладывая на рукоятку боевой секиры временные зачарования, могущие помочь в борьбе с таким серьёзным противником, каким неожиданно оказался главарь обычной разбойничьей шайки.