– Не отойду от неё ни на шаг, – кивнула Газиса, благодарно блестя тёмными глазами. – Спасибо! – добавила она, подойдя к целительнице. – Проси всё, что хочешь, всё исполним, если это в наших силах.

– Мне ничего не нужно, главное, чтобы наша маленькая шаманка поправилась. Она ещё так много должна сделать для нас всех, – едва заметно улыбнулась Маглия и посмотрела на Горна. – Ей нужно учиться магии и шаманству, кажется, с книгой для лечебницы и желанием помочь страждущим, Эльхам позабыла о главном.

– Хорошо, я поговорю с ней, – кивнул Горн, прекрасно поняв, о чём речь. – Можешь заночевать у нас, или, если хочешь, то тебя проводят до лечебницы, – добавил он. – А ещё накормят, и это не обсуждается. Ты едва на ногах стоишь от истощений.

– От еды и не подумаю отказываться, а потом пусть сопроводят…

Газиса вошла в залу, где на кушетке у камина лежала её дочь. Казалось, что она просто спит, только пугала сильная бледность и бескровные губы. Рондгул пристроился в ногах сестры и тоже сладко посапывал. Тут же нашёлся бархас, пристроившийся прямо в центре груди девочки.

– А ну, слезай! – переполошилась женщина, но голос поднимать не стала, боясь разбудить детей.

– Ш-ш-ш, мря-я-рш! – огрызнулся кот, и тоже негромко. При этом даже не приподнявшись.

– Тогда придётся тебя поднять! – упрямо поджала губы Газиса.

– Не трогай его, – в комнату вошёл Горн, – я чувствую магические потоки, идущие от животного прямо в рану Эль. Он каким-то образом её лечит, делится с ней накопленной магией.

– Но…

– Поверь, наш бархас необычный зверь. Моя интуиция редко когда подводит. Давай прислушаемся к моим ощущениям и оставим бархаса в покое.

– Хорошо, – устало согласилась Газиса, присаживаясь на стул подле кушетки. Взяв маленькую ладонь дочери в руки, осторожно сжала, – такая холодная. Как же их обоих уберечь от зла?

– Никак, – глядя на спящих детей, ответил вождь, – мы можем их только подготовить, напутствовать, подсказать.

– Пусть учатся на наших ошибках, – кивнула женщина.

– Да. И тем не менее они сами должны прочувствовать, к чему может привести то или иное решение, принятое впопыхах. То есть совершать промахи.

Горн подошёл к плотно закрытому окну и чуть отодвинул ставню.

– Эль не любит жару, – прокомментировал он свои действия. – Дорогая, пересядь ближе к камину, чтобы не замёрзнуть. А Рона я отнесу в его комнату.

Легко подхватив спящего сына на руки, Горн широкими шагами устремился к лестнице на второй этаж.

– Шаризка поправится? – не открывая глаз, сонно пробормотал мальчик, теснее прижимаясь к отцу.

– Конечно, – тут же ответили ему, – спи, завтра будет новый день, и он непременно принесёт много хорошего.

***

Ночь была тёмной… непроглядной… беспросветной… И таковой она стала сразу же после встречи с тем странным мальчишкой-магом. Интуиция никогда его не подводила и с самого начала приказ босса вызвал в груди небывалое сопротивление. Но предложенная награда перевесила доводы души и Дахан отправился на дело.

Маршрут мальчика ему был известен, как и то, что его крепко оберегают. Но охрану колдун вовсе не опасался, что ему какие-то людишки, они никогда ничего не смогут противопоставить полноценному чародею.

Пробежав несколько кварталов, наёмник прислонился взмокшей спиной к стене заброшенного здания и прикрыл веки, стараясь бесшумно отдышаться и прогнать мысли о беде, что вот-вот его нагонит. Через некоторое время сердце забилось ровнее, и колдун прислушался к окружающим звукам – нет ли погони. Но вопреки ожиданиям, за ним никто не гнался.

Присев на корточки, маг причмокнул губами, ощущая едва заметный сладковатый привкус крови мальчугана.

– Из него вырос бы сильный маг, – уважение невольно прорвалось сквозь глухое недовольство. Нарисовав круг и несколько точек внутри, соединил их линиями и хотел было произнести заклинание, дабы наверняка добить паренька, как почувствовал страшную боль в сердце.

Мужчина безобразно захрипел и завалился набок, в его теле закипели крохи чужой крови, сводя с ума и выворачивая нутро.

– От-ку-да? – в ужасе выпучив глаза, просипел Дахан, потянулся к рисунку, чтобы завершить ворожбу, но тут все конечности свело судорогой, да такой, что не вдохнуть, ни выдохнуть!

Магия крови… Он узнал заклинание, что было употреблено против него. И прекратил сопротивление. Оно более не имело смысла. Последняя мысль, мелькнувшая в воспалённом от боли сознании: мальчишка владеет тайными знаниями и ведает правила, когда проклятье за использование магии крови ему не грозит…

Утром следующего дня разложившийся труп наёмника нашли воришки, шедшие в центр Зэлеса на рынок. В этой груде из тряпья и гниющей плоти сложно было кого-то узнать.

– Смотри! Неужто там кошель! – воскликнул один из них, суетливо оглядевшись.

– Погоди! Приглядись-ка! – одёрнул дружка тот, что был постарше и поосторожнее.

– Ого! Точно такой же носил мастер Дахан, – тише и опасливее кивнул первый, – как считаешь это маг-телохранитель господина?

– Я ничего не думаю, но деньги трупу не нужны, а нам очень даже.

– Не боишься, что монеты прокляты? – проблеял-прошептал подельник.

Второй промолчал, взял палку и, поворошив в смрадно пахнущей куче, подцепил мешочек и осторожно подтащил к себе, набравшись храбрости, потянул за тесёмки и распахнул горловину.

– Золото и серебро, дружище. Припрячем, через пару лун заберём, думаю, всякая ворожба с него спадёт. Хозяин-то мёртв.

Две неказистые фигуры спешно растаяли в предрассветной дымке, как и не было.

Пробуждение было странным, с привкусом крови во рту, пустыней в глотке и непонятной тяжестью в центре груди.

– Мря-у? – и что-то прохладное ткнулось в щёку.

– Архи? – прохрипела я.

– Мря!

Я наконец-то смогла разлепить тяжёлые веки. Вовсе не так мне представлялось пробуждение после лечения Маглии, а то, что она приложила руку к моему исцелению – бесспорно!

Зрение плыло, но стоило моргнуть пару раз, как картинка стала чётче, и я тут же увидела любопытную мордочку зверя, не мигая глядящего прямо на меня.

– Так вот почему дышать сложно, – тихо заметила я. Кот удобно лежал точно на моей грудной клетке и даже не думал вставать.

– Шаризка! – рядом нарисовалось встревоженное личико Рона. – Ты как?

– Пить, – выдохнула, даже не пытаясь шевелиться: все конечности казались неподъёмными, каменными.

– Погоди, сейчас, – братишка убежал куда-то в сторону, застучал графином о корпус стакана, затем послышались звуки льющейся воды. – Давай помогу голову приподнять, чтобы не расплескалось.

Холодная влага благодатным нектаром пролилась в жаждущее нутро, заставляя меня спешить и выпить всё до капли, а потом попросить ещё.

– Ты чего так накинулась! Поперхнёшься, а я не умею делать искусственное дыхание, даже одно описание этой процедуры, мне кажется, противнющим! – скорчил рожицу Рондгул. – Отдышись, там целый графин, и он никуда не собирается убегать.

Ворчание мелкого позабавило, и я улыбнулась:

– Спасибо за заботу. Ты давно тут?

– Как солнце встало, сразу помчался к тебе. Ты вчера лежала, даже будто не дышала… Эль, мне так страшно стало, а вдруг ты меня покинешь, что я тогда делать буду? – голос мальчика едва заметно задрожал, в тёмных очах мелькнули слёзы.

– Жить, – ответила я, вполне серьёзно. В такие моменты смеяться и сводить всё в шутку никак нельзя, нужно уважать чувства других.

– Да, это понятно. Но пусто станет, вот тут… – Рон прижал руку к сердцу и как-то не по-детски вздохнул.

Я посмотрела на него, но встать и обнять не могла – тело по-прежнему было ватным.

– Архи, друг мой милый, не мог бы ты прилечь рядом и слезть с моей груди. Дышать тяжело, – обратилась я к коту, стараясь показать брату, что не заметила солёную влагу в его глазах.

– Мряф! – фыркнул зверь в ответ, помешкал секунду, но всё же переместился на кушетку, мне под бок.