– Веди, Маглия. Пора посмотреть на тех, у кого заблудилась душа, помочь этим людям найти точку опоры и вернуться в реальный мир.

– Ты уверена, что у тебя получится? – шагая рядом со мной, тихо поинтересовалась целительница.

– Хочу попробовать лечить, как шаманка. Хатэ станет проводником. Моя магия и любовь к родным помогут не сойти с ума и не потерять себя же.

– Ты уже делала такое, – не спросила, а утвердительно заметила собеседница.

– Да, – но уточнять, с кем именно, не стала – Зок двигался на пару шагов позади и навряд ли ему понравится, что я направо и налево рассказываю о проблемах его сестры.

Мы вошли в лечебницу тремя тихими тенями: я, Маглия и Зок. Остальные остались снаружи, несколько человек по внешней стене легко забрались на крышу. Навыки заклинателей и их сила поражали – на такое были способны невероятно тренированные люди в моём мире, а здесь не особо накачанные парни вытворяли чудеса паркура.

Коридоры больницы были пусты: большинство работников отправились спать, а дежурные делали обход палат два раза в течение часа. Мы двигались в левое крыло здания, в самую его дальнюю часть.

– Я отправила помощниц отдохнуть, сказав, что сама хочу понаблюдать за хворыми, – пояснила Маглия, когда мы по узкой лестнице поднялись на второй этаж и я не увидела дежурных, которые обычно сидели у окна за узким столом.

– Сколько у меня времени до их возвращения? – деловито уточнила я.

– Около трёх часов.

– Что же, этого вполне хватит на пять – семь пациентов, – кивнула и вошла в услужливо распахнутую Зоком дверь.

Моя работа, как целительницы душ, как Шаманки оазисного народа, началась…

***

Я переоценила свои силы. Трёх часов мне вовсе не хватило, я успела просканировать только двух человек. После последнего у меня не осталось сил. Тело штормило и качало, в глазах резь – словно в них щедро бросили мелкого песка, во рту сухо и мерзостный привкус железа. В голове туман, а в желудке тяжесть и тошнота.

– Боги, – прошептала я, когда Маглия подала мне кружку с ледяной чистой водой. Жадно присосавшись я не успокоилась, пока не выпила всё до дна. – И я бы чокнулась, если в моей семье вытворяли подобное!

– Ты расскажешь? – хмуро уточнила целительница, сидевшая рядом со мной на лавке. Она прекрасно видела в каком состоянии я выползла из палаты и как Зок вовремя успел меня подхватить и не дать упасть на холодный каменный пол.

– Да. Я затёрла часть воспоминаний, самые жуткие моменты. Но больше вмешиваться в память этих двух не имею права, иначе они превратятся в овощи. Мне нужно ещё несколько посещений, чтобы поработать с ними и внушить приятные эмоции, показать им.… другие миры, где нет зависти, ревности и злости. Глупые слова, жестокие действия близких людей способны ранить очень сильно, обиды и страхи, выпестованные внутри, могут перерасти в болезни. У кого-то телесные, у иных в душевные.

– То есть, ты говоришь, что в твоих силах их вылечить? – голос лекарки дрожал от вспыхнувшей надежды.

– Да. Я сделаю это, и время, которое придётся потратить, не имеет значения, – я замолчала ненадолго, стараясь набраться сил для следующего "броска". – У вас есть что поесть?

Мой вопрос застал Маглию врасплох и заставил её улыбнуться:

– Да, пойдём ко мне. Сегодня купила на рынке спелую опунцию, варёное мясо и козий сыр, – от её слов в желудке бурно заурчало, рот мигом наполнился слюной. Сглотнув, сказала:

– Угощайте!

Комната, в которой жила главная целительница местной больницы, находилась в этом же крыле здания и была небольшой, но очень чистой и уютной. Тут даже был маленький камин, в котором уже кто-то развёл огонь. Узкая лежанка напротив, стол подле плотно закрытого ставнями окна, два стула и одна мягкая софа, подбитая конским волосом. Плетёная цветистая циновка на полу.

Зока тоже пригласили, но он невозмутимо отказался и встал у дверей в коридоре, собираясь сторожить свою маленькую госпожу хоть всю ночь.

И пока я осматривалась, Маглия подвесила чугунок с водой над огнём, предварительно засыпав в него какой-то божественно пахнущей травы. Также молча разложила на столе свёртки с едой: нарезанный тонко сыр, такое же ломтиками мясо, немного свежей зелени и с пяток красивых спелых плодов кактуса.

– Садись, угощайся, Нежная Вишня (прим. автора: Эльхам с персидского – нежная, с тюркского – "Хан страны и народа (Эль)". Шариз с англ. – вишня), – улыбаясь позвала она, отодвигая один из стульев. Я второго приглашения ждать не стала, быстро подошла к рукомойнику и помыла руки, после чего уселась за стол.

Ели в полной тишине, лишь к когда я, сыто отдуваясь, откинулась на спинку стула, женщина сказала:

– Тебе дали очень красиво имя, одна часть его принадлежит песчаному народу, вторая далёкому, тем, кто живёт у бескрайнего моря.

– Почему отец выбрал именно Шариз? – уточнила я, заинтересованно глядя на целительницу.

– Не ведаю, спроси у Горна, – пожала узкими плечами Маглия. – Ешь, а то как птичка: поклевала и успокоилась.

– Я наелась, спасибо! – поблагодарила её. – Мне пора, дела ждут, до рассвета нужно успеть заглянуть в ещё одно место.

– Успехов тебе, принцесса. И будь осторожна, ты разворошила гнездо с тварями похуже гаури, – глаза лекарки проницательно сверкнули.

– Нет никого опаснее двуногих, я знаю, – кивнула, выходя из-за стола. – Увидимся завтра вечером.

– До встречи!

Осторожно скользили по пустынным коридорам лечебницы, стараясь не попадаться никому на глаза. Иногда из-за плотно закрытых дверей палат слышались стоны боли, но, к счастью, не за каждой и они не были отчаянными.

Наконец-то мы вышли на задний двор больницы. И направились в темноту, за нами бесшумно двинулись сразу несколько теней – воины-заклинатели, мои телохранители. Наш путь лежал в приют для бездомных, в котором, как я уже знала, содержались не только взрослые, но и дети, правда, в другой части здания. Отдельного детского дома предусмотрено не было.

– Мне нужна моя команда, верная, готовая идти до конца, – сказала я идущим позади мужчинам. – Смотрите на детей в оба, подмечайте самые мелкие детали. Именно из них я наберу тех, кто станет служить лично мне.

– А как же мы? – не удержал вопроса Рэним.

– Вы служите моему отцу. Но, если хотите остаться под моим началом, я вовсе не буду возражать, – покосившись на воинов, заметила, как некоторые быстро переглянулись. – А это значит, что на Великую охоту станете ходить только со мной. И вообще, дышать моими интересами. Кои иногда могут пойти вразрез с папиными, – я говорила вслух и надеялась, что кто-то из них непременно доложит обо всём услышанном Горну. И с этим человеком мне будет не по пути. А вождь и так знает, какая я своенравная. Впрочем, я и не планировала что-то скрывать от папы, в любом случае буду с ним советоваться.

Интерлюдия

Оливер боялся, наверное, настолько сильно впервые в жизни. Хотя… такой же ужас и желание пресмыкаться он испытывал ещё к одному человеку – своему правителю Его Величеству Гастону Первому.

– Понимаете, что вас ждёт? – спокойно добавил повелитель Зэлеса, сидя за своим широким столом из дорогого дерева и, не мигая, глядя на людей перед ним.

Казалось бы, эти наннури обитают на краю мира, в богом забытом месте, окружённом песками, тогда откуда подобная роскошь? А не всё так просто: караваны курсировали между оазисами почти непрерывно и доставляли необыкновенные вещицы из одного пункта в другой.

– Понимаю, Ваше Величество, – привычный титул легко сорвался с губ иноземца.

– Да, Повелитель, – рядом с Гольстаром так же как и он на коленях, на шикарном цветистом ковре сидело ещё пять человек, но в отличие от северянина они были не столь красивы. Их внешность казалась невнятной и совершенно не запоминающейся.

– Смерть, – равнодушно ответил смуглолицый и черноглазый шпион, служивший северному королевству и посланному сюда следить и докладывать.