Признаться, Белла не ждала от Линды какого-либо совета. Какой совет вообще тут мог быть? И она не почувствовала облегчения, вывалив все переживания — только жгучую неловкость.

— Как ты поняла, что Дилан тебе изменяет?

Линда пожала плечами.

— Он не очень скрывался. Засосы на шее, под ключицами. Смазанные следы помады на рубашке. Отмены свиданий якобы из-за учебы или стажировки. Дилан очень хотел, чтобы я узнала. Почему-то его заводит, что я знаю. И что у меня тоже кто-то есть.

Белле хотелось спросить: почему ты от него не уходишь? Но она и так понимала, почему.

Пресловутая «американская мечта». Красивый дом, идеальная семья, улыбки, предназначенные для окружающих. Такие, что сводит щеки и губы. А за кулисами — ссоры, измены, притворство.

Белла надеялась, что у них с Оуэном будет не так. Будет ли?..

— Я не смогу так, — она покачала головой. — Я не смогу найти кого-то на стороне, даже если… если Оуэн нашел другую.

«Я не смогу ему лгать. И не смогу смотреть на себя в зеркало и не ненавидеть»

Линда выпустила её ладонь. Отпила остывшего кофе.

— Ты так уверена? Тот парень, которого мы встретили, выходя из корпуса… он явно был бы не против. Шучу, — она подняла руки, якобы сдаваясь. — Шучу, шучу.

— Не смешно.

Белла спрятала пылающее лицо за стаканчиком.

Разумеется, ей никогда не пришло бы в голову даже познакомиться с этим парнем. Но что-то в его взгляде заставило подумать, что ей было бы с ним хорошо.

Идиотская мысль.

— Я попробую узнать у Дилана что-нибудь, — Линда вздохнула, осторожно обняла Беллу. — Если у Оуэна кто-то есть, парни должны знать. Они же лучшие друзья.

— Спасибо.

Нет, ей не стало легче. Совсем нет. Но Белла почувствовала, что она не одна.

Это согревало.

Оуэн не выспался и опоздал на первую лекцию. Когда он проснулся, с тяжелой, будто с похмелья, головой, Беллы уже не было дома. Он едва успел на семинар, влетев в аудиторию в последнюю минуту перед началом, но сосредоточиться на голосе преподавателя и его вопросах так и не смог.

Хорошо, что отвечал кто-то другой.

Голова гудела. Разговор с Майлзом не сильно облегчил ему жизнь, но Оуэн понимал теперь — он не свихнулся, всё происходит на самом деле, и он не один. Это уже радовало, хотя мало хорошего было в том, что они по-прежнему понятия не имели, что им делать.

Преподаватель что-то спрашивал, кто-то из однокурсников отвечал; Оуэн потерял нить происходящего, так и не обнаружив её. А потом увидел.

Снова.

Она стояла в углу, и вода гулко капала на пол. Никто не обращал на неё внимания, как и на той вечеринке. Гнилостный запах разложения забивался в ноздри. Оуэн понимал — никто и не должен её видеть, она здесь только ради него, Майлза, Гаррета и Дилана, и она не успокоится, Господи, она не успокоится…

Она сделала шаг.

Оуэн инстинктивно отодвинулся; ножки стула царапнули по полу.

Он должен держать себя в руках.

На лбу выступила испарина.

Если бы он знал молитвы, он бы молился, но он всегда думал о чем-то другом, когда родители водили его на воскресные проповеди. Например, громко ли будет визжать миленькая дочка пастора, если поцеловать её? Сара была хорошенькой в школе.

Она шагнула ещё ближе. Запах был всё тяжелее.

— Извините… — слова пришлось выталкивать из горла. — Я выйду в туалет.

Разрешения Оуэн дожидаться не стал. Два года в университете он был достаточно хорошим студентом, чтобы выйти в туалет тогда, когда ему это было чертовски нужно.

До мужского сортира он почти бежал.

Его вывернуло в раковину, как только дверь со стуком захлопнулась за его спиной. Оуэн сплюнул остатки рвоты — совсем как на тусовке у Гаррета, опять, снова, — и открыл кран.

— Хреново тебе, — раздался чей-то голос.

Оуэн обернулся.

Холли ещё никогда не появлялась в университете. Он даже вздрогнул, ощутив её присутствие прежде, чем запах стоячей воды защекотал ноздри. Она всегда появлялась неожиданно, и далеко не всегда ещё и вовремя.

Дед предупреждал его об этом, но всё же…

«Какого хрена?»

Он понимал, что Холли никто не увидит, если она сама того не захочет, но у него шла лекция — конечно, это был просто семинар по философии, никому не нужному предмету, что берут для кредитов, так и что? В любом случае, отвлекаться на лекциях было плохой идеей.

Холли сидела рядом. Грязная вода капала на пол, и этот звук заглушал и голос младшего преподавателя, Люка Стокера, который вёл семинар, и обычные звуки аудитории, переполненной студентами, — чье-то бормотание, стук клавиш ноутбука, перешептывания и скрип ручки. Звуки становились глухими, отдаленными, будто доносящимися сквозь заткнутую в уши вату.

Казалось даже забавным, что никто из окружающих не догадывался, насколько близко к ним был неупокоенный призрак.

«Если хочешь втереться к нему в доверие, времени лучше не будет», — голос Холли в его голове звучал глухо, будто в её рот набился ил.

А, может, так и было, и водоросли со дна озера шевелились в её горле. Наверное, любой, кто увидел бы её сейчас, охренел бы от ужаса, но он привык. Он ко многому уже привык, хотя и не должен был.

«Предлагаешь свалить с лекции?»

Разговаривать с ней мысленно оказалось не так уж и сложно, и с каждым разом давалось всё проще и проще. Сейчас он слышал Холли так же четко, как и любого, кто заговорил бы с ним, хотя поначалу её голос был отдаленным зовом, и приходилось довольствоваться картинками, что сестра ему показывала.

Он чувствовал, как росла его сила; как Холли и её присутствие питало его, пусть он и понимал — ей самой ничерта не легко это. Ей нужно уйти к предкам, туда, в бесконечные земли, по которым бредут души и духи, но пока живы те, кто её убил, это невозможно.

Месть и ненависть держат призраков среди людей крепче всего.

Холли подалась к нему, и затхлый запах стоячей воды ударил в нос ещё сильнее.

«Я не могу добраться до них, лишь свести с ума. Ты знаешь, что делать. Ты справишься»

Как будто у него был выбор.

Понимая, что Холли не отстанет, он сгреб вещи в охапку и, поднявшись со своего места, осторожно двинулся в сторону выхода из аудитории.