Никто не замечал её, а она стояла у декоративного камина, зачем-то нахуеверченного владельцами дома, и смотрела на Оуэна прямо в упор. Её лицо раздуло, она продолжала гнить, но она смотрела. Смотрела…

Его замутило от ужаса. Горло сжалось, хотя хотелось заорать «Вы её что, блять, не видите?!». Какая-то девчонка прошла прямо сквозь осклизлый труп, и на ней остались невидимые для неё же следы слизи и ошметки водорослей.

Это было слишком.

Оуэн попятился, столкнулся с кем-то спиной. Девчонка взвизгнула, когда пиво выплеснулось прямо ей на футболку. Да насрать.

Он даже не извинился. Шарахнулся в сторону, к лестницам, зацепился ногой за ступеньку. Спускавшаяся вниз парочка посмотрела на него с удивлением. Парень потянул свою девушку дальше — видимо, решили, что он обкурился. Но туман травки, застилавший мозг, испарился, как не было его.

Оуэн, запинаясь, взбежал по лестнице. Запах раздутого, пролежавшего в воде тела, забивался в ноздри.

Она идет за ним.

Она за его спиной.

Она…

Влетев в первое попавшееся приоткрытое помещение, Оуэн захлопнул дверь. Ему повезло, что это оказалась пустующая ванная комната. Щелкнув задвижкой, он сполз на пол и зарылся головой в колени.

Запах исчез.

Бешено колотилось сердце.

Оуэн разрыдался, как ребенок.

— Не могу найти Оуэна, — Белла выпила свой второй по счету коктейль. Несмотря на утреннее похмелье и обещание больше никогда не пить, она чувствовала легкость. Настроение чуть улучшилось. Она старалась следить, чтобы не перебрать снова, но коктейль был слишком вкусным.

Всего лишь немного водки и три четверти стакана апельсинового сока.

Линда передернула плечами.

— Наверное, где-то с Диланом травку курят. Он прихватил с собой немного, буквально на пару косяков. Ради этого пришлось в Трентон тащиться, за вчерашний день успел сгонять. Здесь тоже есть ребята, продающие траву, но палиться он не хотел.

Всё-таки будущий адвокат. Белла понимала.

Смутное чувство беспокойства никак не покидало её. Она поставила стакан на каминную полку — зачем люди заводят камины, если не собираются ими пользоваться? — и коснулась плеча пританцовывающей Линды.

— Поищу его.

Линда махнула рукой.

Протискиваясь сквозь толпу пьяных танцующих тел, — кстати, хозяина тусовки нигде не было видно, — Белла снова ощутила на себе тот взгляд. Вздрогнула и даже остановилась, прижав ладонь к груди и сминая шелковую ткань алого платья.

Слишком нарядное платье для обычной студенческой тусовки. Но она всё ещё надеялась, что Оуэн сможет расслабиться, а там… в доме, который Гаррет арендовал для вечеринки, наверняка найдется лишняя спальня. И они могли бы…

…этот взгляд.

Он пробирал её до дрожи, хоть она и не помнила в лицо, кто именно смотрел на неё так. Белла почувствовала, как жарко и влажно стало между ног, и теперь у неё не получалось списать всё на опьянение. Спинным мозгом она чувствовала, как кто-то раздевал её взглядом, и она не знала, хотелось ли ей сбежать или обернуться и увидеть, наконец, кто же так на неё пялился.

Ей чудилось, будто легкая ткань платья прилипла к коже, душила её.

Белла обернулась.

Никого. Просто относительно знакомые и совсем не знакомые студенты, алкоголь, музыка, травка. Боже, ей, наверное, марихуаной голову вскружило. Она сама курить и не думала, но вдруг надышалась?

К черту, она должна найти Оуэна. Может, он наверху?..

Белла взбежала по лестнице и на последней ступеньке нос к носу столкнулась именно с тем, кого искала.

— Господи, — выдохнула она. Музыка с первого этажа доносилась сюда куда глуше. — Ты напугал меня, засранец! — она шутливо толкнула его в плечо.

Оуэн улыбнулся.

— Прости, — перехватил её запястье, спрятал её ладонь в своей. — Я тоже тебя искал.

И притянул её к себе.

Она была красивой. Как и обещало её имя.

Его животная сторона тянулась к ней, и он не собирался сопротивляться. Так даже лучше.

Держать личину становилось с каждым разом всё проще, и он позволил себе отвлечься на тонкие пальцы, зарывшиеся в его — чужие — волосы. Она целовалась жадно, голодно, позволяя притискивать себя к его груди. Холли хорошо поработала.

Спасибо, сестренка.

— Подожди, но ты… — она отстранилась.

Он покачал головой.

— Сегодня всё хорошо, — потянул её за собой, в маленькую кладовку в конце коридора. Он знал, что там на самом деле пусто, зато темно, и он сможет не париться о личине, которая может соскользнуть. Всё-таки они с этим парнем были слишком разными.

В темноте он выдохнул.

Застонав, она скользнула рукой по его животу, к поясу джинсов.

— Тш-ш-ш, — прошептал он.

И, опустившись перед ней на колени, нырнул под скользко-шелковый подол платья.

Теперь она — его.

Она даже не узнает об этом.

Гаррет ненавидел отца.

Любил, конечно, потому что отец сделал его таким, какой он есть, и ненавидел по той же причине. Отцовские деньги распахивали многие двери; отцовские советы всегда спасали. Отцовский тяжелый кулак очень больно бил, особенно — если отец понимал, что Гаррет поступил не так, как ему бы хотелось.

Вечеринки? Ради Бога.

Выпивка? С пятнадцати лет Гаррет знал, где лежит ключ от родительского бара.

Наркотики? Отец не следил, куда сын тратит кэш.

Девчонки? Не забывай натягивать гондон.

Главное — спортивные успехи и хорошие оценки. Главное — путёвка в Лигу Плюща. Главное — членство в «Каппа-Тау-Сигма», в которое вступил отец когда-то. Главное — фасад, а уж какие грехи за ним скрываются… И если по идеальному фасаду шла трещина, отец латал репутацию Гаррета с помощью денег, а потом — бил. Один раз. Но так, что искры из глаз сыпались.

Гаррет ненавидел отца и, глядя в зеркало, видел его в отражении. Только отец вряд ли позволял хорошеньким мальчишкам с огромными глазами отсасывать у него.

Внизу, на первом этаже, шумела вечеринка.

Откинувшись назад, Гаррет прикрыл глаза.