Она думала, думала — и ничего не ответила. Пожала плечами.

— Нужно отвлечься, — безапелляционно заявила Клэри. — Иначе совсем стухнешь! Я, конечно, в основном по девчонкам, но скажу, что здесь есть много симпатичных парней. В смысле, объективно.

Объективно Клэри была даже права. А субъективно…

Кэрри взяла тарелку в руки.

— Я тебя в коридоре подожду, — слилась она, не желая больше обсуждать свою личную жизнь.

У самой стойки, куда студенты сгружали грязную посуду, она столкнулась с каким-то парнем. Его лицо показалось Кэрри смутно знакомым — светлые, будто выгоревшие волосы, такая же светлая легкая щетина, синяки, залегшие под глазами.

— Извини, — пробормотал он.

Взгляд у него был какой-то потухший. Кэрри будто обдало холодом. Она с трудом удержала в руках поднос, чудом не пострадавший от столкновения. Парень обошел её, параллельно набирая что-то в телефоне, и тогда Кэрри поняла, что ещё было в нём странного.

От него пахло тиной.

Точно такой же запах она чувствовала, когда увидела в туалете ту девушку.

Мотнув головой, Кэрри попыталась сбросить наваждение. Ей показалось, что краем глаза она вновь увидела силуэт девушки из зеркала, но её опять кто-то толкнул, и видение испарилось, не проявившись.

«Не приближайся к нему…»

Склизкий, глухой голос, который она уже слышала в своих галлюцинациях. Замжурившись крепко-крепко, Кэрри попыталась «отключиться».

Раз, два…

Тишина.

Быстро сунув поднос на стойку, Кэрри поспешила из столовой прочь. Паника сжимала горло, и, лишь оказавшись в коридоре, она вздохнула свободно.

— Ты где застряла? — Клэри обняла её за плечи. — Я тебя тут уже давно жду!

— Столкнулась с кем-то, — сунув руку в карман толстовки, Кэрри крепко сжала пальцы в кулак. — Всё хорошо.

Всё хорошо, только вот её преследуют какие-то глюки.

Всё совсем не хорошо, и уже не впервые она пожалела, что Уилла не было рядом.

Уилл битый час торчал в библиотеке, пытаясь найти хоть какую-то информацию о призраках, которая бы натолкнула его на мысль, что за чертовщину видели здесь Кэрри и этот парень, Оуэн. Почему-то ему казалось, что видели они кого-то одного и определенного — в самом деле, не будут же тут с десяток призраков ходить и людей пугать?

Со вздохом он отложил очередную книгу и уже собирался снова прогуляться к полкам с городскими легендами и оккультизмом, как телефон у него завибрировал сообщением.

Это был Оуэн, и его месседж был предельно кратким, как обрывок послания принцессы Леи.

«Надо поговорить»

Голос Дилана в трубке был не равнодушно-спокойным, как всегда, но и не истеричным. Он говорил на повышенных тонах, однако Оуэн половину его слов не слышал вообще. В голове застыл вязкий вакуум тишины, сквозь который едва пробивался шум крови в висках.

Гаррет покончил с собой.

Гаррет, мать его, себя убил.

Оуэн почувствовал, как горячеют и становятся мокрыми щеки. Он видел, что Белла смотрела на него в ужасе, что, кажется, она пыталась что-то спросить, но горло сдавило, мешая не просто ответить что-то, а даже дышать.

Гаррета больше нет. Как и Майлза. И хрена с два это совпадение!..

Дилан продолжал что-то говорить. Кажется, что Гаррет взрезал себе горло стеклом. Оуэну был как ножом по сердцу его раздраженный голос. Почему он раньше не замечал, насколько его друг — бездушная скотина, а не просто уравновешенный и спокойный человек?..

Оуэн сбросил вызов, даже не дослушав. Белла смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Гаррет себя убил, — он не узнал собственного голоса. — Он, мать его, себя убил.

Дальнейшее для него смазалось в памяти, как плохое кино. Белла обнимала его, утешала, прижимала к себе, позволяя выплакаться, как и после смерти Майлза. Оуэн чувствовал, что внутри него что-то осыпается крошевом, режет внутренности острыми гранями. Он любил друзей, хоть и понимал, что их дружба разрушилась ещё несколько лет назад — но разве от этого он должен был переставать любить их?

Эта сучка добралась до Гаррета. В этом Оуэн был уверен, пусть это и было самоубийством.

«Если было»

Белла гладила Оуэна по волосам, и её легкие прикосновения не давали ему окончательно свихнуться, уехать крышей далеко и надолго. У него было, ради кого жить, ради кого бороться с этой тварью, решившей отомстить им всем из могилы. Он не мог подпустить гниющую суку к Белле, раз уж она добралась до него самого.

Только не к Белле.

Оуэн был благодарен, что она ничего не спрашивала, не причитала, хотя и у самой глаза были на мокром месте. Белла всегда хорошо чувствовала и понимала его. И фантомно ощущала всю боль, которую он испытывал сейчас — ноющую, беспощадную.

Наконец он сел, вытер ладонью мокрое лицо. Как бы сильно ему ни хотелось просто закрыться в себе и не высовываться, он понимал, что индейская сучка найдёт его где угодно. Теперь Оуэну мало верилось, что он сошел с ума.

Гаррет не был тем человеком, что покончил бы с собой из-за гложущего его чувства вины. В нём этого никогда не было — после совершенного ими преступления он продолжал жить, как ни в чём ни бывало, пока не появился призрак и не подпортил им всем жизнь в отместку за свою смерть.

Гаррет в жизни бы так не поступил. А, значит, она добралась-таки до него.

— Мне нужно к Дилану, — пробормотал Оуэн.

— Я с тобой, — Белла потянулась за джинсами, но он придержал её за руку, покачал головой. — Почему нет?

Почему нет?..

Оуэн не мог сказать ей: ты не должна ехать туда, где мой когда-то лучший друг покончил с собой, чтобы не сдохнуть от руки жуткого призрака. Белла ни за что не поверила бы, да и кто бы поверил? Он сам себе не верил, думая об этом на полном серьезе, но версия с безумием теперь отошла на второй, третий, сто двадцатый план. С ума не сходят все вместе, даже если в каждом из них в глубине души засело чувство вины.

Понимая, что он ещё успеет прореветься над смертью Гаррета, Оуэн слез с постели и потянулся за худи.

— Думаю, там уже полиция. Детка, я правда не хочу, чтобы ты с ними связывалась, ладно? — Оуэн поцеловал Беллу в кончик носа. Ему придётся быть сильным, чтобы не подпустить к ней индейскую тварь, хотя это пиздец как тяжело.

— Не хочу, чтобы ты видел тело Гаррета, — Белла удержала его, уткнулась носом ему в шею. — Тебе и так плохо в последнее время, я боюсь за тебя…