Разве он не может всегда вернуться сюда, если полиция начнет копать под него?..

Дилан отступил назад. Пятка увязла в мокром песке, будто озеро не желало отпускать его. Он снова чувствовал запах озерной тины и стоячей воды, но магия воды больше не действовала.

Он победил.

За его спиной раздалось низкое, злобное рычание.

Медленно обернувшись, Дилан увидел крупного пса. Или даже койота. Животное припало к земле, готовясь к прыжку и оскалив клыки. Жёлтые глаза горели в темноте.

Дилан замер. Он знал, что при нападении собак нельзя бежать или вообще двигаться — это и погубило впавшего в панику Майлза. Но в этом псе было что-то необычное.

Слишком крупный.

И глаза…

Пёс прыгнул. Дилан едва успел поднять руки, защищая лицо и шею; острые зубы вцепились в его руку. Он рухнул в воду, подняв тучу брызг, и темное озеро радостно приняло его в свои объятия, превращаясь в зыбучие пески. Дилану казалось, что сотни пальцев цепляются за его одежду и волосы, тянут его назад.

Он заорал, не зная, от кого отбиваться, замахал руками, пытаясь отпихнуть пса, но тот, воспользовавшись моментом, с голодным и злым урчанием вцепился в его горло.

Боль алой пеленой вспыхнула перед глазами.

Дилан из последних сил зашарил вокруг себя в поисках хотя бы камня, но ладони загребали лишь песок.

А потом всё исчезло.

Алексис приложила карточку к двери в номер и зашла внутрь.

— Дилан?

Постель была смята и пуста. Алексис выругалась и опустилась на неё, провела по волосам рукой.

— Придурок! И зачем я только тащилась сюда, что-то мужу сочиняла? — она вытащила мобильный.

Ни одного сообщения. Набрав номер Дилана, она долго вслушивалась в гудки, потом ещё раз выругалась и подхватила сумочку.

— Пошел ты, — и вышла из номера, захлопнув за собой дверь.

Мун чувствовала, как петля на шеях оставшихся виновников смерти девушки из народа дене затягивается всё туже. А заодно и на шее Юнсу и её собственной.

Она изо всех сил старалась не впадать в панику. Получалось не очень.

Чтобы вернуть ясность разума, Мун заварила себе чашку крепкого кофе. За окном стремительно темнело, и она только что вернулась из больницы. Юнсу оставался в палате под наблюдением врачей, ему вкалывали антибиотики. Ей стоило многих сил не распсиховаться прямо там, но по дороге домой она не выдержала — свернув в один из переулков, долго плакала, глядя, как по лобовому стеклу тарабанят капли дождя.

Это должно было стать единственным моментом её слабости. Сейчас она не имела права расклеиваться.

Организм Юнсу неплохо справлялся с начинающимся заражением и хорошо воспринимал антибиотики, но ей следовало не рыдать, а искать способ спасти и его, и девушку Оуэна. Судя по тому, что она слышала в больнице и узнала из короткого сообщения от Уилла, у неё дела шли гораздо хуже.

Мун понятия не имела, было ли происходящее с ними проклятьем, но знала: если не обезвредить виновника, дальше будет лишь хуже.

У неё задрожали руки, и она поставила чашку на стол.

— Успокойся, — прошептала Мун. — Сейчас не время сходить с ума. Думай, Мун. Пожалуйста. Ради Юнсу.

Стоило ей коснуться ладони Оуэна, как она увидела и ощутила всё, что видел и чувствовал он в ту ночь и многие дни и ночи после, когда думал, верный ли сделал выбор, когда решил покрывать своих друзей. Ещё никогда прежде в её видениях не было такой четкости, и Мун стоило многих сил выдержать всё, что она узнала.

Оуэн раскаивался. Быть может, раскаивался не так, как следовало бы — даже в своем сожалении он заботился о себе и своих близких, а не о душе несчастной жертвы, — но Мун понимала, что он осознает весь кошмар поступка. Осознавал и в ту жуткую ночь, но не остановил своих друзей.

Оуэн был напуган. До конца не верил, что Гаррет сможет изнасиловать невинную девушку. Думал, они остановятся сами. А потом всё вышло из-под контроля, превратилось в ночной кошмар, из которого он не мог выбраться годами, но делал вид, что смог.

У других же получилось.

На его месте Мун поступила бы иначе. Она попыталась бы остановить, не стала бы помогать избавиться от тела, отправилась бы в полицию, в конце концов. Но ей не восемнадцать, и она — не подросток, только что поступивший в университет своей мечты. Что бы сделала она, если была бы Оуэном, а не собой? Не взрослой женщиной, прошедшей многое из-за своей национальности, а вчерашним школьником, для которого самым страшным проступком раньше было списать на итоговом тесте?

Оуэн раскаивался, но при этом плевать хотел, обретет ли душа той девушки покой. Он хотел обрести его сам. Эгоистичное стремление, но Мун не собиралась его судить. Это не её задача.

Её задача — обезвредить мстительного духа и его помощника.

Что бы ни говорили легенды дене, всё же чинди не могли навредить напрямую. Они сводили с ума, внушали галлюцинации, вгрызались в мозг, но убивал кто-то другой. И после рассказа Уилла пазл наконец-то сложился.

У чинди был помощник. Мун пока не представляла, как они были связаны, но зато знала, кем он был.

«Меняющий кожу».

Эти легенды дотянулись даже до племен лакота и других представителей народа, а бабушка Мун рассказывала ей на ночь истории о жутких колдунах, способных перевоплотиться в животное или даже в другого человека, а ещё — зачаровать одним взглядом или навести порчу. Ей всегда казалось, будто всё это — сказки, но потом Мун узнала и про духов, что могут вселяться в других людей, и про колдовство, снять которое бывает практически невозможно, и перестала думать, что все россказни бабушки в её детстве были сказками.

Теперь она думала: что станет с Юнсу, если его действительно искусал «меняющий кожу»? Об этом легенды умалчивали. Пока он держался, однако Мун понимала: силы его духа и его организма не хватит надолго.

Ему не стоило в это влезать, но её муж не был бы собой, если бы не сунул нос, куда не просят. Даже если Мун просила его быть осторожнее.

Уилл рассказал ей, что он подозревает одного парня, который постоянно крутился возле компании Оуэна и то продавал им какую-то травку, то пытался проникнуть в братство. С виду он был, по словам Уилла, тем ещё одиночкой, — ни с кем почти не общался и обходил стороной шумные компании; но при этом бывал на вечеринках Гаррета Уилсона.

И это вряд ли было совпадением.

Если этот парень и был «меняющим кожу», то справляться с ним предстояло Уиллу и Оуэну. Она собиралась им помочь, но понимала, что на самом деле задача у неё совсем другая.