– Сожру с костям-ми-ы-ы!

– Переваривать замучаисся! – на всякий случай предупредил Ильин.

Козел зарычал не хуже голодной собаки и резко вскинул голову. Вирусолога, хоть он и был далеко не дистрофик, подбросило вверх. Подбросить-то подбросило, но рога выпустить не заставило… Перелетев через голову людоеда, Аркаша удачно приземлился ровнехонько ему на спину! Оборотень взвыл:

– Оборзе-э-эли!! Я тебе-э-э что, лошадь?!

– Нет, – ухмыльнулся молодой врач, одной рукой держась за длинный рог, а второй берясь за веревку. – Ты – мой пропуск к сердцу одной милой девушки… А вот сожрал бы ейного Педро – вообще отделался бы легким испугом и потерей зубов… Так что сам виноват.

Подпрыгивая, улюлюкая и молотя пятками по бокам брыкающегося козла, Ильин исхитрился с риском для жизни просунуть руку с веревкой тому под бороду, сделать ею пару круговых движений вокруг сивой морды – и затянуть импровизированный намордник на лязгающих челюстях как раз за секунду до того, как окончательно взбеленившееся животное, резко затормозив, встало как вкопанное. Находчивый укротитель людоедов с протяжным воплем кувырком полетел на землю…

– М-м-ме-э… – мычал козел, дергая мордой, но веревка держала на совесть.

Аркаша отлепил физиономию от земли и начал потихоньку отползать. Ни барона, ни Лира он поблизости не увидел, зато увидел валяющийся неподалеку меч…

– Тяжелая хрень! – пробормотал вирусолог, сомкнув пальцы на холодной рукояти, и сел.

Оборотень, заслышав позади подозрительное шевеление, обернулся. Глаза его налились кровью.

– Эх, Хайд, рыцарь ты фигов… – выдохнул Аркадий, краем глаза увидев несущегося прямо на него обезумевшего козла.

Острые рога были неплохой альтернативой зубищам… Пружинисто оттолкнувшись, отчаянный медик в последний момент вывернулся из-под копыт зверюги и вскочил на ноги. Откуда только силы взялись?

Вж-жик! – сказал фамильный меч баронов Эйгонов.

– М-ме-э?! – поперхнулся козел, спотыкаясь.

«Бамс», – сказало мохнатое туловище бывшего кошмара Общинных деревень и брякнулось наземь на подогнувшихся ногах. Бородатая голова, царапая рогами камни, отлетела в сторону…

– Домашнее животное, – задумчиво и назидательно проговорил Ильин, обращаясь к поверженному противнику, – должно быть тихим, мирным и не причинять хлопот окружающим. Вот, например, чучело совы…

Сбоку послышалась суматошная возня и встревоженный голос:

– Сэр?! Это вы?!

– Нет, блин, техасский рейнджер! – не выдержал вирусолог, оборачиваясь на голос. Из-за кучи щебня, держась за голову, показался его сиятельство барон, волокущий за собой брыкающегося Лира.

– Вы живы… – с тихим облегчением в голосе вздохнул Хайден.

– Вашими молитвами, – ухмыльнулся Аркаша. – Ого! Ну у тебя и шишкарь на лбу!

– Это он об камень! – пискнул снизу Лир.

Барон отвесил ему подзатыльник:

– Это ты меня оглоблей, паразит! Об камень я затылком…

– Я думал, это козел! – виновато улыбнулся парнишка, поднимаясь с земли. – А теперь… вы же его убили?

– С гарантией… – Врач не без гордости махнул рукой в сторону неподвижного тела.

– Ой… – вдруг тихо сказал горе-проводник.

– Что? – обернулись товарищи. И раскрыли рты.

– Староста?! – первым пришел в себя Хайден. – Вот мерзавец!

– А я-то думаю – чего он так за нас переживает? – медленно сказал Аркаша, подойдя поближе и рассматривая то, что осталось от деревенского старосты, совсем недавно в образе рогатого парнокопытного наводившего ужас на окрестности: – Все причитал – останьтесь, останьтесь… Вот ведь сущность козлиная! И про Педро вспомнил, сволочь такая, знал, что Кармен поведется…

– Туда ему и дорога! – сплюнул барон, носком сапога отшвыривая от себя подальше седую голову, хотя уже и почти человеческую, но все еще с рогами.

Вирусолог внимательно посмотрел на постепенно видоизменяющееся тело и вдруг охнул:

– Парни! Это что ж мы в деревню-то принесем?! Пошли, выходит, за козлом-людоедом, а заместо него старого уважаемого человека пришили! Да нас самих пришибут не разбираясь!

– О господи! – подхватил барон. – А там, в деревне, Кармен, Феликс, фургон…

– Он ведь медленно обратно перекидывается, – быстро и деловито сказал Лир. – А до деревни рукой подать. Если минут за пятнадцать дотащить успеем – нам будет что предъявить! А иначе, боюсь, никто не поверит…

– Раз, два, взяли! – громко скомандовал Аркадий. – Лир, хватай голову, мы с Хайдом тушу поволокем… и давай бог ноги!!

Капитан Дженг заметил мелькнувший где-то в зеленой с желтым кроне дерева рыжий пушистый хвостик. Белка. Рука капитана взметнулась вверх, выпуская из пальцев узкую стальную молнию метательного ножа. Зверек и пискнуть не успел… Дженг зевнул и щелкнул пальцами. Заговоренный клинок мелькнул в обратном направлении и доверчиво лег в ладонь хозяина. Скучно. Все-таки надо было с собой кого-нибудь из отряда взять, так ведь нет, пожадничал. Делиться королевским вознаграждением не захотел. Вот и развлекайся теперь как хочешь…

Дело было предельно простое – найти птицу да доставить во дворец диктатора. Тем более местонахождение феникса особой загадкой не было. Дженг в силу своего происхождения и профессии в топографии разбирался. Феникса эти тупоголовые разведчики упустили у самой горы Галлит, которая находится на востоке Равнины. Равнина идет по левую сторону от Тайгета, земли диктатора Наорда отделяют от нее только Гнилые пущи да Семимильное болото… За Тайгетом практически сразу Эндлесс. А немножко левее, к югу, Нехоженые леса. И что мы получаем в результате? А вот что: феникс при попытке поимки перепугался – это раз и был ранен – это два. Значит, ломанулся от преследователей буквально куда глаза глядели… На голой Равнине спрятаться ему негде. Тайгетцев он признал, значит, в Тайгет не полетит как пить дать. В пущи да болото волшебная птица не пойдет, даже если в уме повредится – вековые инстинкты сработают, отведут… А что касается Эндлесса – всем хорош, только лесами не особо славится. Холмы плодородные, крепости бронебойные, а лесного массива как кот наплакал – это еще старая колдунья по молодости постаралась, пережгла все, до чего дотянулась. Ну и что осталось в таком случае?

Ну конечно Нехоженые леса. Они и к Тайгету ближе, а с перебитым крылом, если лучники, участвовавшие в облаве, не набрехали, особо далеко не улетишь… Дженг самодовольно ухмыльнулся. Он был высокого мнения о своих умственных способностях.

Конечно, леса эти – не дворцовая оранжерея, и найти одну-единственную птицу, какая б она там ни была, дело тоже весьма хлопотное. Точнее, хлопотное для кого-нибудь другого, но никак не для него! Был у генеральского сына один секрет. С виду не особо примечательный – глиняный рожок, по форме сходный с морской ракушкой, маленький – у ребенка бы в ладони уместился, на шнурке – чтобы на шею вешать. Кто-то из соратников полагал, что бирюльку несгибаемый капитан хранит в память о какой-то красотке, которой он так и не добился, посему и запомнил, в отличие от остальных. Кто-то уверял, что это особый амулет, приносящий шустрому Дженгу сверхъестественную удачу во всем… Но это были досужие вымыслы. Во-первых, единственная женщина, которая славному Дженгу так и не обломилась, давно умерла (поговаривают – не без его участия), да и ни при каких обстоятельствах уж не стала бы что-то дарить этому проходимцу. А во-вторых, пресловутая удача капитана была результатом исключительно его личных качеств. Никому не доверяй, держи себя в отличной форме и имей своих людей в каждой придорожной забегаловке каждой мало-мальски значимой страны… Вот и весь рецепт. А глиняный рожок на шее – предсмертный дар одного строптивого норного колдуна. Не от всей души, конечно, пару-тройку ножей метнуть пришлось, зато штучка ой какая полезная оказалась! Если поднять руку с зажатым в пальцах рожком повыше да повертеть – всегда услышишь тихий свист. И означает он только одно – в той стороне, откуда «засвистело», и есть то, что ты ищешь! Чем свист сильнее, тем цель ближе… Главное, объяснить премудрой вещице, что тебе надо. Ну да это нетрудно – пропусти через округлую горловину малую толику того, что найти хочешь, – и будь уверен, чудная ракушка все запомнила, все почует, где бы оно ни было… Хорошо, что у начальника разведки, этой трусливой лысой образины, ума хватило с места происшествия пару перышек захватить – в свое оправдание перед монаршим гневом. И то Наорд сразу не поверил, пришлось доказывать – кидать перья на жаровню. Всем известно, что перо феникса в обычном огне не горит… Одно перышко на пол слетело, и Гатта его себе забрала. Расцветка ей понравилась. А уж Дженг и прикарманил. У нее этих перьев… что у курицы. Еще и мозги куриные.