– Там у меня есть я, – припечатал по колену ладонью Иван Гунтарович. – Вот в это я верю. И в то, что порядок мы там со мной наведем, тоже верю. Если еще вон девчонки помогут, – подмигнул он Олюшке. – А мы им соответственно.

Осица внезапно зарделась. А двуединый аж закашлялся. И отдышавшись, выдавил:

– Эти девчонки – бандитки, вы разве не поняли?

Олюшка влепила ему очередную оплеуху, а Силдедзис сказал:

– Зато они там – реальная, пусть и неофициальная сила, которую все уважают. Вот мы на эту силу и обопремся. Ты ведь, Олюшка, не станешь возражать, если мы вашу силу еще, так сказать, усилим?

– Да я-то что… – непривычно смущенно потупила взгляд осица. – Но еще ведь Светуля с Анютой есть, что они скажут.

– Но ты ведь им объяснишь, ты девушка грамотная, сама-то ведь все понимаешь. С учетом того самого контрафактного бизнеса, что вы намереваетесь замутить, усиление вам уж точно не помешает.

– Артефактного, – поправил Ломон.

– Артефакты тоже могут быть контрафактами, – резонно заметил бывший полковник. – Никто ведь их происхождения не знает.

– И все-таки зачем вам это?.. – пробормотал двуединый.

– Да затем, что здесь я уже протухать начинаю, а там, с собой-то на пару, такую движуху устрою – помереть некогда будет!

Договорились, что, когда Ломон навестит родителей, а Васюта закончит свои дела, они свяжутся с Иваном Гунтаровичем по телефону, и он их заберет.

– В каком смысле заберете? – не сразу понял двуединый, у которого это слово из уст бывшего милиционера прозвучало в соответствующем смысле.

– Для начала вот что… – поморщился бывший полковник. – Вы с Околотом как – на «ты» или на «вы»?

– На «ты», – ответил Ломон. – Околот сказал, что у них там «выкать» не принято, а его вообще корежит от этого.

– Вот и меня корежит. И коли мы все туда, где это не принято, так и так отправляемся, давайте сразу к нормальному обращению и привыкать. Ну и Силаданом меня зовите, чтобы я и к этому привыкать начал.

– Ну… давай, – не сразу сумел выдавить двуединый. – А что значит вы… то есть ты нас заберешь?..

– То и значит. У меня «Волга» имеется. «ГАЗ-24». Старенькая, но на ходу. Не на автобусе же нам в Полярные Зори ехать.

– Это очень кстати… – проговорил Ломон, подумав сразу и о личной выгоде. И озвучил свои мысли: – Тем более я ведь снова разделюсь на Лома и Капона, и Капону будет как-то нужно сюда добираться. Можно ведь будет вашей машиной воспользоваться?

– Да хоть насовсем ее забирай, мне-то она все равно не нужна больше будет. Я бы даже на тебя ее переоформил, да не успеть за пару часов. Или день подождете?

– Мы-то подождали бы, – сказал двуединый, – но Зан с Подухой там, может, от мерзодведей вовсю отбиваются. Ну и мне как бы «Волга»…

– Не нравится?.. – неласково хмыкнув, закончил за него Силадан. – Тебе «Мерседес» подавай?

– Да я не о том, – смутился Ломон, хотя примерно это и подумал. – Мне вообще тачка особо не нужна, а за раритетной машиной еще ведь и особый уход нужен.

– Ладно, – перешел на деловой тон полковник в отставке, – что мне с собой брать? Оружие, само собой, возьму, у меня наградной «макаров» имеется.

– Это что? – заинтересовалась осица. – Пистолет? Какой калибр?

– Девять миллиметров.

– Патронов в магазине?..

– Восемь. Что, мало? Так у меня их в любом случае магазина на три только осталось, меньше даже.

– Тогда лучше не бери. Оружие и там найдем. У самих летунов оно было, да и среди оставшегося товара наверняка что-то есть. Тем более куда с пистолетом против тех же мерзодведей! Но даже если пестик захочешь – наша «Канда» хотя бы девятизарядная, и то бонус.

– Я своего «макарушку» все равно возьму. Он мне как друг, не раз выручал. Даже если патронов к нему не найду – буду хранить как память.

– Главное, бери побольше еды, – посоветовал Ломон. – Желательно легкой – что-нибудь сушеное, компактное… Да хоть тех же «дошираков».

– И книг! – воскликнула Олюшка, но вспомнила: – А, нет, не надо книг, Вася про какую-то электрическую читалку говорил… Тогда лучше и впрямь жрачки больше возьми.

– Я еще разных семян наберу, – задумчиво прищурился Силадан, – раз уж там Околот огородничеством занимается.

– Одежду тоже возьми, – вспомнил двуединый, – особенно зимнюю. Там с этим туговато.

– Так ведь нам, как я понял, еще пехом по лесу чуть ли не двадцать километров все это переть? Я, знаете ли, уже только что разве семена с «дошираком» выдюжу. Но ведь бизнес-то ваш раскрутится там, я полагаю? Всяко уж для двух старперов валенки да пару ватников выделите?

– Само собой. Но мы ведь и здесь вам нести поможем, так что все равно возьмите что-нибудь.

– Договорились, как вас там?.. сталкеры, – кивнул и поднялся бывший полковник. – Правильно назвал?

– Правильно, – ответил Ломон, но не удержался, добавил: – А ты разве не читал, – сначала он хотел спросить про книги сталкеровской серии, но решил, что это совсем уж маловероятно, и в последний момент выкрутился: – «Пикник на обочине» Стругацких?.. Или, может, «Сталкер» Тарковского смотрел? Хотя у Тарковского, правда…

– Я читал Уголовный кодекс, – перебил его Силадан, – учебники по криминалистике и прочую специальную литературу. А смотрел программу «Время» и концерты ко Дню милиции. На глупости у меня времени не было.

– Зато теперь у тебя на них о-очень много времени будет, – не удержалась от смеха Олюшка. – Во всевозможных их видах и ракурсах.

– Так а когда еще и глупить, если не в юности да не в старости? – усмехнулся Иван Гунтарович и направился к выходу: – Все, пошел, вы тоже сильно не тяните.

Тянуть они и в самом деле не стали. Единственной задержкой стало то, что решили переодеть и осицу. Точнее, решил Ломон, сама Олюшка поначалу сопротивлялась.

– Не стану я ни во что переодеваться! – зашипела она. – Мне и так хорошо, а ты не смотри, если не нравится.

– Хорошо, – спокойно сказал двуединый. – Но тогда и родители Капона на тебя не будут смотреть. А ты на них соответственно.

– Как это?..

– А так. На улице меня подождешь. Нечего пожилых людей пугать, подумают еще, что эта бандитка – девушка их сына.

На удивление Ломона, Олюшка его дубасить не стала. Свела брови, посопела недолго и буркнула:

– А во что я у тебя переоденусь? У тебя что, женские платья имеются?.. Хотя тьфу, что я несу! Я лучше голой пойду, чем платье напялю.

– Голой было бы интересно, – сказал двуединой, – но тогда Капон останется сиротой, родители такого стресса точно не вынесут. А платьев у меня, разумеется, нет. Зато есть, – подошел он к шкафу, открыл его и принялся рыться, – старые джинсы, футболка… нет, не эта, вот эта тебе больше к лицу…

В итоге он протянул осице сильно полинявшие джинсы и черную футболку с белой надписью «На Севере – жить». Олюшка молча приняла одежду и удалилась в ванную комнату переодеваться. Вскоре вышла, придерживая спадающие джинсы:

– Они мне велики.

– Ничего, – снова полез Ломон в шкаф и достал оттуда широкий коричневый ремень: – На, застегни.

Пришлось еще подвернуть штанины, и хоть джинсы были явно для нее широковаты, для непосвященного человека это вполне могло показаться всего лишь следованием очередному модному тренду. То же можно было отнести и к свободно, мягко говоря, сидящей на Олюшке футболке. По длине она и вовсе походила на сильно укороченное платье, но говорить об этом Ломон, понятно, не стал. Наоборот, похвалил:

– А тебе идет, веришь? Может, в этом мире останешься?

– Мне и в том хорошо, – буркнула Олюшка, но, крутанувшись возле встроенного в дверцу шкафа зеркала, судя по дрогнувшим в сдерживаемой улыбке губам, осталась довольной увиденным. Спросила лишь: – А на ноги что?

– Не думаю, что мой сорок третий будет тебе впору, – сказал двуединый. – Оставайся в своих ботинках, они у тебя почти как берцы, к джинсам хорошо подходят. Только тогда штанины в них заправь.