Когда все оказались снаружи, Капон протянул Олюшке найденную Медком пластиковую бутылку:

– Сначала посмотрите вместе с Подухой на это, чтобы вы не подумали, что мы сочинили все то, что собираемся сейчас рассказать.

Осица со скептической ухмылкой взяла бутылку, повертела ее в руке и процедила:

– Охренительное доказательство! Не знаю пока, чего именно, но я уже тебе поверила, можешь дальше не рассказывать.

Она собралась отшвырнуть бутылку, но Подуха протянул к ней руку:

– Погоди, дай глянуть! Форма какая-то странная…

– Гляди, – пожала плечами Олюшка. – Было бы на что. Просто какое-то тонкое оргстекло.

– Этикетка тоже странная, – пригляделся трубник. – Не встречал такого названия.

– Да название ладно, – махнул рукой Капон. – Это просто напиток газированный, их там много разных. Ты прочитай, где сделано.

– «Российская Федерация, город Санкт-Петербург», – послушно зачитал Подуха и тут же вскинул голову: – Погоди, что за хрень?.. Какая еще Федерация?! И как ты это из самого Петербурга смог получить?

– Ох ты ж мать твою!.. – охнула, округлив глаза, Олюшка. – Так этот переход не в Канталахти, а в саму столицу ведет?! Петербург уцелел все-таки? А Федерация – потому что империя распалась после войны?.. – И она вдруг воскликнула, вновь повернувшись к гондоле: – Хочу в Питер! Идемте скорей, какие еще могут быть разговоры?!

– Постой! – осадил ее Лом. – Да, эту бутылку сделали в Санкт-Петербурге. Но не в этом, а совсем в другом мире, в который и ведет этот портал. Веришь?

– Ни хрена не верю! – замахала руками осица. – Вы точно замутили с Заном схему по закупке товаров в обмен на гостинцы, только не с Канталахти, а с Петербургом! Только хренушки вам, меня не обманешь!

– Тьфу ты! – начал сердиться Капон. – Да если бы мы такое замутили, зачем бы сейчас стали вам все это показывать-рассказывать? Ты дослушай сначала, как на самом деле все обстоит!

– Или показывайте мне сперва, что за тем переходом, или я не собираюсь слушать вашу очередную брехню! – вскипела Олюшка. – Мало было брехунов, еще один добавился!

– Вообще-то это не брехня, – примиряющим тоном обратился к ней Васюта, но подруга стрельнула в него таким полным обиды и злости взглядом, что он даже попятился.

А Лом с Капоном поняли, что дольше придется с ней спорить, пытаясь доказать свою правоту, чем и правда дать ей посмотреть и убедиться по крайней мере в том, что неверна ее версия. Эта мысль пришла им в головы одновременно, будто сознание все еще оставалось двуединым

– Слушай, Зан, – обратился Лом к киберу, – не в службу, а в дружбу: открой ей портал, пусть туда выглянет, посмотрит.

Капон повернулся к трубнику:

– И ты, Подуха, сходи посмотри, а то ведь тоже невесть что думаешь.

– Не, – судорожно сглотнул трубник. – Пусть она посмотрит и расскажет… Я ей доверяю.

– Давно начал-то? – усмехнулся Лом.

После того как Зан с Олюшкой сходили в гондолу и вскоре оттуда вернулись, осица выглядела хмурой и не произнесла поначалу ни слова. Первым не выдержал Капон:

– Ну так что, поверила? Начинать объяснение?

– А чему там верить? – пробурчала осица. – Лес и лес. Такой же, как здесь. Только без этого, – мотнула она головой на обломки дирижабля. – Может, это вообще наш лес и есть, только где-нибудь в версте отсюда.

– Но ты хотя бы убедилась, что там не Санкт-Петербург?

– Убедилась. Дальше что?

– Тогда ответь: как бутылка из Санкт-Петербурга могла оказаться в нашем, как ты говоришь, лесу?

– Я вам что, мисс Марпл? – насупилась Олюшка. – Но только и вы тогда скажите: как может какая-то бутылка доказать, что там лес какого-то другого мира?

– Но ты ведь согласна, что в этот лес, – повел рукой Лом, – бутылка из Санкт-Петербурга в недавнее время попасть не могла, а с довоенного этикетка на ней просто бы не сохранилась?

– Ну?.. – посмотрела на него исподлобья осица.

– А вот Россия в том мире, – сказал Капон, – пусть и не в виде империи, а федерации, как раз сохранилась, сообщение в ней со всеми городами имеется, ведется торговля, прочие отношения, люди ездят повсюду. Потому и напиток этот сюда из Питера попал без проблем.

– В лес? – скривила Олюшка губы в усмешке.

– Сначала в какой-нибудь город: в ту же Кандалакшу или в Полярные Зори. А уже оттуда люди пошли в лес за грибами-ягодами или просто в поход и взяли газировку с собой. Веришь?

– А вот и не верю! Вот ты как раз и попался на вранье! – торжественно воскликнула Олюшка. – Мало того что Зори какие-то выдумал, но какой идиот поперся бы за грибами в Помутнение?!

– Все дело в том, Олюшка, – ровным негромким голосом произнес Васюта, – что в нашем мире никакого Помутнения нет.

Он заранее напрягся, ожидая на свои слова очередной выпад осицы, но та вдруг вздрогнула и теперь сама попятилась от Васюты:

– Только не говори, что ты из того мира!

– Вообще-то как раз из того, – опустил голову Васюта, но тут же вскинул ее снова: – Но это ничего не значит! Я возьму тебя с собой! Знаешь, сколько там у нас книг?!

Олюшка в изумлении уставилась на Васюту и замерла, будто окаменела. Это длилось едва ли не минуту в полном, едва не звенящем от напряжения молчании. И Олюшка сказала вдруг то, чего никто, и уж тем более сам Васюта, от нее не ожидал:

– Ну а если я попрошу тебя остаться со мной в этом мире?

– Конечно, останусь, – почти беззвучно, но так, что услышали все, без промедления ответил тот.

А потом Лом с Капоном, дополняя друг друга, подробно рассказали все, что сами знали о двумирии, о том, как из другого мира в этот попали Капон, Васюта и Медок, о том, как их перед этим повстречали Лом и Зан, о том, наконец, зачем им всем понадобилось ехать в Канталахти… Рассказали все, за исключением того, что Зан был послан в Мончетундровск Секретным отделом департамента государственной полиции Романова-на-Мурмане – СОД. Капон в принципе считал себя не вправе лезть в данную тему, а Лому хоть и были до глубины души неприятны как этот департамент, так и сами содовцы, почему-то казалось, что рассказать об этом – все равно что предать Зана.

Но Олюшка, поверив, похоже, если не окончательно во все, то в основное и главное, спросила, прищурясь, у Лома сама:

– А зачем вы с Заном поперлись в Мончетундровск вообще? Только не надо мне опять заливать, – предостерегающе подняла она руку, – что за тобой охотится полиция и ты решил спрятаться в Мончетундровске. Мы с Анютой и в первый раз не особо в это поверили, однако доверчивая Светуля сумела нас тогда убедить. Но теперь-то, когда ты из Мончетундровска тоже намылился, с чего бы вдруг перестал бояться быть пойманным? Да и Зан как-то не похож на безоговорочно преданного, безмозглого перепаянного слугу – слишком он умен и самостоятелен для этого. Но главное, это не объясняет, как вы с ним оказались в бункере на сопке. Так что давай или колись окончательно, или сознавайся, что все сказанное вами ранее – большая развесистая клюква. Или, скорее, лапша на наши с Подухой уши. Но тогда вам с Капоном надо в писатели пойти, хорошо сочинять получается, я бы книжки таких братьев-фантастов с удовольствием почитала.

– Мы поперлись в Мончетундровск, – сказал вдруг Зан, – потому что таким было мое задание, полученное в СОД, поскольку я служил именно в этом департаменте. Я должен был найти на горе Нюдуайвенч место вероятного перехода в иной мир, а если он существует – перейти в этот мир и убедиться, что в той России сейчас коммунистический строй. После этого я должен был уничтожить переход и убить Лома.

– А Лом-то тут при чем?! – дуэтом выкрикнули обалдевшие от услышанного, но явно поверившие во все Олюшка и Подуха.

– Предполагалось, что в бункере будут сложные электронные системы защиты, которые по плечу вскрыть только самому лучшему во всем Романове взломщику. Убить же его после проведения операции следовало потому, что все должно было остаться в тайне, свидетели СОДу были не нужны.