– Хватит! – перебила колдунья. – Дальше так обволшебствовали – месяц плевалась… Кошка!

– Мрр?

– Иди сюда. Дело есть.

– Опять шкуру дергать?! – возмущенно зашипела советница. – Я вам что, коверр?!

– Молчи, мерзавка! – Старуха отодвинула книгу на край стола и достала с полки свиток. – Прочитай-ка мне вот тут…

– Как молниями швыр-ряться, так это вы завсегда. – Кошка недовольно фыркнула, но со шкафа спрыгнула. – А очки себе наколдовать, так у кого-то рруки не доходят… мрр-мяу! Давайте… Очер-редная пыльная легенда?

– Читай без разговоров!

– Как пожелаете… Мрр… «Сказание о Фениксе. Вы-дер-ржка из др-ревних сказок…» Тут вы изволили половину поперечер-ркать…

– Читай то, что помечено, – велела колдунья. – А красивости словесные мне без надобности.

– Хор-рошо… «Феникс обитает в стр-ране вечного счастья… питается нектар-ром… живет пятьсот лет, по пр-рошествии которых прилетает в мирр людей, чтобы соорудить себе погр-ребальный костерр и, сгорев заживо, вновь возр-родиться…» Мрр… занятно. Но нам оно к чему?

– Одно слово – кошка! – с досадой фыркнула старуха. – Да ты знаешь, усатая, кто такой феникс?!

– Птица, – подумав, сказала кошка. – Огненная.

– Да не огненная! Солнечная! Она – дитя солнца, само солнце! Понимаешь, куда клоню?!

– Мрр… – Советница склонила голову. – Пожалуй… Ежели, стало быть, нам ее сюда какой дур-рак принесет, то…

– Не дурак, а герой! Настоящий…

– Мрр-мяу! – ухмыльнулась кошка, хвостом смахивая свиток на пол. – Что-то я слабоумных героев не пр-рипо-минаю… Они, конечно, все немного славой и подвигам-ми пр-ришибленные, но не до такой же степени?

– Это уже мелочи… – отмахнулась колдунья, задумчиво глядя на котел. – Я еще помню, как к нам прилетал последний феникс. Как раз вчера пятьсот лет минуло. А это значит, что ждать его надо со дня на день…

– А толку? Нам до него не дотянуться – рруки коротки, а ваши слуги только на людей кидаться гор-разды. – Кошка снова развалилась на столе, любуясь бликами на острых когтях.

– Найдем того, кто поймает.

– Гер-роя?

– Не обязательно… – Старуха натренированным движением выдернула из уха черной компаньонки три волоска и, не отвлекаясь на возмущенное мяуканье, бросила их в котел. – У племянницы моей троюродной муженек не абы кто, а король! Тайгетский диктатор, между прочим. Давно на Эндлесс точит зубы, да только силенок не хватает… А давай-ка мы ему помощи в этом деле пообещаем! Племяшка им вертит, как хочет, глядишь, на нужный лад настроит, так он нам этого феникса в зубах к самой границе притащит!

– А герой? – зевнув, напомнила кошка. – Без гер-роя вы и с фениксом ничего не сможете…

Старуха покумекала, задумчиво помешала палкой в котле:

– Дай-ка мне вон тот пузырек. Погляжу я, кто подойдет…

Советница уцепила лапой пыльную колбу мутного зеленого стекла и, поддев под донышко когтем, кинула ее хозяйке. Та выдернула из горлышка пробку, что-то подсчитала в уме и капнула четыре дымящиеся капли в свое варево. Вода в котле вспенилась, забурлила, зашипела, и комнату озарила коротенькая оранжевая вспышка.

Старуха склонилась над котлом, бормоча:

– Под солнцем, под ветром, верхом и пешком… всех тех, кто тебе как герой знаком… найди, покажи, не забудь ни о ком! Так-так… Ну-ка, мои дорогие… Вот, один есть, смотри – легендарный Фальстаф Брокквилльский! Последнего дракона в прошлом году голыми руками придушил…

– Не пойдет, – лениво отозвалась кошка, которая всегда была в курсе последних новостей, потому что могла, в отличие от колдуньи, покидать пределы ущелья. – Он с подвигами после этого др-ракона начисто завязал. До сих порр лечится…

– Какая незадача… А вот сэр Галлахер, как его там… Победоносный! – Колдунья указала пальцем в котел. Вода перестала бурлить и застыла, как зеркало. В этом «зеркале» возникло суровое загорелое лицо рыцаря, снимающего шлем.

Кошка перегнулась через край котла и фыркнула:

– Этот тоже не пойдет. У него пр-ринципы, он таким, как мы, не помогает.

– А вот этот?!

– Пр-ринял постриг и сейчас аббатом в монастыр-ре Святого Глухонеммония трудится, – четко отрапортовала кошка.

– Тьфу! А этот?

– Маляр-рию подхватил на прошлой неделе…

– Тогда вот! – Старуха чуть коснулась набалдашником палки поверхности воды, и картинка снова изменилась. На ней проявилось благородное печальное лицо с закрытыми глазами. – Монастыри стороной обходит, за деньги к черту в пекло, не то что сюда, полезет, семьей не обременен…

– Чего-то у него с лицом… – повела ухом кошка. – Ну-ка, смените план с кр-рупного на ср-редний… Так он же помер!

– Как?!

– Да вот так – в гр-робу лежит! То-то, я смотрю, вид какой-то для гер-роя больно мирный… А, вспомнила! Он тут намедни одной цар-рской династии пообещал Гр-рааль раздобыть. Из хр-рама первосвященников. Это он, конечно, себя пер-реоценил…

– Проклятье! – взвыла колдунья. – Так ведь нет героев больше! Эти все были самые заслуженные…

– Вы чего попр-роще посмотрите, – посоветовала компаньонка. – Правда, если хотите знать мое личное ммне-ние, то все это зазря! В Зияющий Рразлом по своей воле полезет только псих или самоубийца!

– Психов нам не надо… – пробормотала старуха, постукивая длинными ногтями по посоху. – А вот самоубийцу… Хм, вот такой сгодился бы!

– Самоубийцы – тр-русы, а не гер-рои…

– Почему? Они разные бывают… – Колдунья наклонилась к воде и зашептала скороговоркой: – Благородный, сильный, смелый, но не мил ему свет белый… кому не в радость жить еще полвека – покажи такого человека!

Вода завертелась водоворотом, и на ее поверхности отразился старый замок, засыпанный снегом. На стене, глядя в никуда остановившимся взглядом, стоял мужчина.

– Что-то я его не пом-мню… – задумчиво мурлыкнула кошка. – Хотя замок опр-ределенно знаком-мый… А! Замок бар-ронов Эйгонов, что в Эндлессе. И кто это тут у нас жить не хочет? Такая фам-милия знатная…

…По занесенной первым снегом обзорной галерее гулял пронизывающий ветер. Близились ночные сумерки. Со смотровой башни доносился невнятный разговор двух задубевших от холода стражников. Судя по эпитетам, ругали погоду, свою незавидную дозорную службу и как всегда запаздывающую смену… Дисциплина в замковом гарнизоне была из рук вон плохой. Да и сам-то гарнизон – одно название. Все кому не лень разбежались еще летом и – что уж тут! – поступили не в пример умнее оставшихся. Потому что даже непроходимому дураку было понятно – долго родовой замок баронов Эйгонов не протянет.

Хайден Эйгон, полноправный (и худший, как шептались в людских) владелец этого самого замка, бывший рыцарь короля Сигизмунда Эндлесского, опершись заиндевевшими ладонями на промерзший камень портика галереи, бездумно вслушивался в тоскливые причитания стражников. Сейчас обсуждали как раз его персону, причем в таких выражениях, что любой другой барон уже давно бы всыпал плетей обоим – и это в лучшем случае… Любой другой. Только не Хайден. Его услышанное не волновало.

Вся проблема была в том, что его не волновало ничто.

Когда-то давно, как ему казалось – целую вечность, а на самом деле – пять лет назад, не было в королевстве Эндлесс счастливее барона Хайдена, сына славного Гектора Эйгона Неустрашимого. Он был молод, хорош собой, происходил из древнего знатного рода, успел отличиться в войне с недружественным соседним государством Тайгет, войти в узкий круг рыцарей Золотого Щита, выиграть подряд три королевских турнира, стать любимцем публики и мечтой девушек всех сословий… ну и, разумеется, удачно влюбиться. Удачно – это значит взаимно и в достойную по положению девушку. Предмет обожания молодого барона был выше всяческих похвал – и красотой бог не обделил леди Эллис Кар, и происхождением, и нежным сердцем, которое она без колебаний отдала Хайдену. Старый Гектор Эйгон тоже в обиде на сына не остался – приданое за Эллис давали отменное… Сыграли пышную свадьбу, и молодожены отбыли в родовой замок Эйгонов, дабы без помех насладиться сполна семейным счастьем…