— Повелитель? — во взгляде этого странного в своём многообразии проявлений нелия застыла опасность. Я мог храбриться, но всё же не мог не напрячься.

— Каждый из подобных нам делает всё, чтобы подопечные не знали испытанных нами… неприятностей. Мы закрываемся от близких фальшью и продолжаем делать своё дело, — Император с застывшей улыбкой следил за дорогой. — Но самая большая ложь достаётся именно нам от нас самих. Мы боимся признаться себе, что мы такие же слабые. Мы не позволяем признаваться просто потому, что последствия нашей слабости чудовищны. Однако, вместе с признанной слабостью мы получаем самую большую награду.

— И что это за награда? — умозаключения Повелителя завели меня в тупик, превратившись из лабиринта в замкнутый круг.

— О, ты не готов узнать о ней, — он покачал головой. — Совсем не готов. Может, никогда и не будешь.

«Да неужели?» — меня мало пугала догадливость Императора. Меня не впервой укоряли в чрезмерной серьёзности, но чтобы вот так, как глупое дитя оставить в безвестности, да ещё и обвинить в каком-то уродстве, умолчать о нём и высмеивать мою недалёкость? Худшим в этом положении было то, что я сам видел себя этим ребёнком, ощущал неполноценность, хотя, кажется, жил для того, чтобы услышать похвалу из уст Повелителя, увидеть хотя бы жест, улыбку, взгляд, предназначенный лишь мне. А выходило иное — высмеивание, презрение, отчуждение. Снова.

«Плевать!» — скажи мне то же самое любой из Хранителей Твердынь, горечь обиды, может, и не посетила меня вовсе. Но мой собеседник был тем, кем он был, и я ничего не мог с этим поделать. Он не продолжал, и неприятное чувство отступало с молчанием. Я же не стал распалять думу — со мной просто играли, пока не поняли, что у куклы лопнула где-то нитка. Было ли это иллюзией, проверять не решились. Мало ли что можно ненароком оторвать?..

Врата в город, кажется, избавили меня от новой тирады Императора. Может, Повелитель и не собирался завязывать новый разговор, да только правды я никогда бы и так не узнал. Опять же из-за того, что взрослые держат детей подальше от того, что их якобы не касается. Смех, да и только.

В конце концов, и усадьба показалась. Повелитель позволил слугам занять себя и увести в покои, а я смог наконец-то избавиться от дорожной одежды в укромном уголке. В небольшой приёмной, совмещающей комнату отдыха и довольно захламлённый рабочий уголок, я развалился в кресле и вытянул ноги, хотя до спальни было рукой подать. Лишь здесь я мог позволить себе вздохнуть с облегчением, пинком отправить в угол скинутые сапоги, заныть в тон уставшей спине и потянуться со всей неторопливостью.

Поездка, множество споров и решений, от которых голова гудит, как колокол. Так ещё и тревога за наследничка! Дела быстро бы вернули меня в прежнее русло, да Император увязался посмотреть на молодых! Даст своё императорское благословение — и восвояси! Но мне был так нужен отдых! Совсем немного! Окна комнатки выходят во двор усадьбы и не пропускают с улицы дневную суету в отличии от окон спальни. Завесить проёмы плотными шторами, понежиться в купальне, переплести волосы, а после вытянуться на свежих простынях!

В предвкушении расслабленности и наслаждения от покоя я до хруста потянулся. Рано, Император в городе, а мысли о Фарэме жужжали над ухом со страстью готовящейся ужалить пчелы. В первую очередь требовали решений проблемы, скопившиеся за отъезд, после — те, что нельзя задерживать на день отдыха. А уж после-то!..

— Си́тта, — негромко я позвал свою Тень. Никогда не замечал, чтобы кто-то звал его данным мной сокращением, а Нелиситтар на него откликался. Тем не менее, в дверь дважды постучали, выждали несколько мгновений и бесшумно прошли в заполнившуюся светом из коридора щель.

— Мой князь, какие будут распоряжения? — Рысь расправил плечи на фоне прикрытой двери.

— Фарэм где? — коротко буркнул я.

— Незадолго до Вашего приезда отбыл c охотничьим отрядом, — Тень вежливо склонил голову, но его поклон как всегда напоминал вслушивающийся в шорохи жест. Настороженность Нелиситтара меня приятно забавляла, как всегда.

— А княжна Фанориа?

— С утра не возвращалась. Сейчас у башни магов Снежной Стаи. Когда на очереди Хаидгору быть Тенью княжны Фанориа, княжна не отправляется на прогулку по городу, — в одном тоне, на одном дыхании отрапортовал мой страж.

— Маги? Гуляет по городу с Фаненисой?

Первое, о чём я подумал — призвать девчонку, но мысль об этой Тени страшно утомляла. К тому же за серьёзность к делу я и выбрал её на её место. Может, её преданность ко мне не дрогнула, но вот преданность княжне только окрепла. Выманивать тайны госпожи я не собирался, но из Фаненисы вытащить то, что она посчитает лишним — не разгадывать хитрости Фарэма. Да и то, что мне нужно было знать для подспорья новых вопросов, мне уже сказали. Как раз сама Фанениса и сообщила. К кому ещё обратится другая Тень, как не к одной из своих?

— Для меня есть распоряжения? — повторно спросил Нелиситтар, не разгибаясь, в своём особенном поклоне.

— Отчётные книги и служебные письма, — я кивнул на рабочий стол в углу. — Мне пусть приготовят щербет поскорее, а к закату подадут ужин. Сюда же. Это всё.

— Как прикажете, — Ситта кивнул и так же неслышно покинул комнату, да и я не слишком задержался, чтобы перейти в соседнюю и переодеться.

К моему возвращению стол занимала пара стопок томов, высящихся до уровня моих глаз и пухлая кожаная папка с почтой. Тень не забыл принести чистой бумаги для моих заметок.

«Пора бы за эти груды посадить Фарэма», — вид работы не столько утомлял, сколько нервировал. Всё-таки как раз эту часть забот я ему не передавал, отчего дела стояли и просто ждали привычной хозяйской руки. И потому дел поднакопилось.

Дверь снова отворилась, пропуская внутрь всё того же Ситта, уже с подносом. Широкоплечая Рысь, приносящая мне еду — раздражающая картина. Каменная маска лица Тени ничего не выражала, хотя я уже не один раз выказывал ему своё недовольство. Непробиваемый упрямец.

— Как Фарэм вернётся, пусть его пошлют ко мне, — я проследил за тем, как поднос поставили на стол. — На сегодня ты свободен.

Нелиситтар поклонился молча. Я не слышал и не видел как он ушёл, только ощутил его уход. Моё внимание переключилось на мисочку с пышками. Не просил же ничего кроме питья, но Ситта слишком хорошо понимал, что в присутствии Императора и есть-то было сложно. Невысказанные шуточные упрёки, искорками горящие в глазах Повелителя, неплохо отбивали аппетит. Тело как-то само не стремилось к выживанию. А сейчас Император был в выделенных покоях.

— Настырный упрямец, — я подцепил пальцами пышку, почуяв мясной запах.

«Пирожки. Нелиситтар, как всегда, заботится слишком усердно для Тени», — даже будучи раздраженным на Тень, я попробовал выпечку. Правильнее — почти не жуя, проглотил и вкуса не ощутил. На втором уже задумался — хотя бы немного поесть стоило. Необходимая рабочая продуктивность у меня пусть и понизится, но хоть тело расслабится после такой напряжённой поездки. Может, впереди ещё будут заковырки, вот только решать их будет куда проще.

— Победил, Ситта, — шепнул я, присев за столик, и пригубил прохладный щербет.

За бумагами и скрупулёзным чтением время бежало как-то вовсе незаметно. Если бы вместо магических огоньков я жёг свечи или масло, я бы считал отрезки дня как раз через затраченное масло и талый воск. Однако Крепость располагала достаточной магией, чтобы подобные мне колдуны почти обходились без настоящего огня. Да и вообще слишком уж затратно было бы пускать в расход такие ценности, как топливное масло. В Пике, в ближайшей округе, и без того редкий лес, а рощи молодняка растут чрезвычайно медленно. Сильные и продолжительные оттепели — нечастые явления, в то время как до самой твердыни на моём веку зелень не добиралась никогда. Я не говорю про пещерные оранжереи, они не считаются.

Новая встреча с Императором по элементарному этикету предполагалась лишь на следующий полдень, несмотря на то, что ночь мы проводили можно сказать под одной крышей. С княжной пришлось поторопить события, так что я допустил некоторую вольность. В отъезде я беспокоился больше за Фарэма, а мысль волноваться за дочь Драконьего Клыка оформлялась очень туманно. Она воспитана в самых лучших традициях Рода. Эффектный и занимательный источник знаний для моего грубияна-наследника. И всё же последний знает же где и когда следует применить науку! Княжну скорее упрятал к нашему приезду, сам спрятался за охотой…