Об охране заботы не было, как, впрочем, не было Тени у Императора. Свита никому из нас не требовалась, и сам выезд казался необычным лишь своим наличием. О, верховая прогулка на кильруоках за стенами ледяного Пика — подобное могло прийти в голову Повелителю только из чистого детского любопытства. Я же не ощущал причинной магии со стороны, отчего тихо презирал себя за беспрекословное подчинение. Да, я сопровождаю Императора, здесь и стыдится-то нечего. Слишком привык к своей власти.

Вообще, я и не подумал бы удивляться, приметив вскоре впереди кучку тренирующихся ребят из Стаи. Я сам, да и Фарэм, проходили через ежедневные переменные занятия то среди снега, то у казарм отрядов. Ничего особенного не было заметно и с этими ребятишками, пока я не завидел среди них несколько излишне взрослых фигурок. Там были и кронкнязь, и княжна, и Тени обоих. Наверное, не будь рядом Императора, моему милому наследнику уже тогда бы не поздоровилось.

Фарэм понял мои намерения без слов ещё до того, как вместе со всем отрядом поклонился сначала мне, а после почти синхронно с остальными припал на одно колено. Мне не нужно было и пытаться уловить отголоски его мыслей с помощью сильной магии, достаточно было видеть его усилия не поймать мой взгляд. Даже если мне сразу не получилось поучить уму-разуму, это не значит, что я не доберусь до наследника Пика немногим позже. Всё-таки я наконец-то вернулся на свои земли, а уж здесь-то я могу полноправно развернуться. Мне известен каждый уголок, каждая пылинка и крупинка в Морозной Столице, я прекрасно знаю окрестности. Ни одна буря не станет для меня помехой в пути, каждый буран — лишний ориентир как какая-либо скала или дерево. Помеха — глаза Императора. Пока Повелитель здесь, на всё, что я способен, это на хороший подзатыльник для Фануиурэм. Даже этим я воспользуюсь. Не волнуйся, Фарэм.

Отряд младших убрался в Крепость под шумок. Они лишний раз откланялись, пока мой воспитанник перед Императором извинялся за то, что отвлёк пополнение Стаи от тренировок. Правильно сделал, что просил прощения не у меня. Иначе бы досталось всем, о чём знали присутствующие. Может, кроме княжны, её Тени и Императора. Последний же наверняка догадывался о положении дел и благоразумно молчал. Повелитель, может, и стоял выше всех в Империи, но позволял Князю быть первым на доверенной земле.

Нелиситтар заранее спешился и отдал поводья пса Фарэму. Пока я мысленно перетирал вопрос как он осмелился вытащить княжну в непривычный для неё холод, он подсадил нашу гостью на кильруока и сам сел позади неё.

— Мы с Ярчайшим ещё погуляем немного. Не ждите нас, — я даже не успел натянуть повод, когда услышал голос Императора. — Да, Фануиурэм, было бы неплохо, чтобы в усадьбе узнали о нашем приезде до того, как прибудут повозки с вещами.

— Конечно, Повелитель, — быстро кивнул мой коронованный помощник. Его пёс взял быстрый темп в прыжке и быстро помчался по утоптанной дорожке. Теням оставалось лишь обернуться в их Шкуры, чтобы Вороном и Барсом поспевать за господами.

Я не сказал и слова поперёк, хотя меня начала покусывать досада упущенного азарта. Будто у меня из-под носа увели так просто попавшуюся добычу. Наверное, ловящий крыс кот испытывает подобную обиду, упустив мышонка — накормить его всё равно накормят, но обида за свою неловкость крепко присядет на память.

— Не подумал, что можем детишек спугнуть, — вздохнул Император, тронув кильруока. Пёс лениво сделал шаг и не слишком торопился с новым. — Жаль. Кажется, им было весело.

«Для Вас все „детишки“. Все, кто даже немногим младше Вас», — мысленно огрызнулся я. Ворон, за коим я наблюдал, превратился в точку на фоне обледеневшей стены. — «Веселье! Бесполезная глупость!»

— Поколдовать за стенами в радость, когда Пик под куполом давит на маковку в любом другом случае, — в противовес мыслям, вслух я не то чтобы соглашался с Императором, сколько высказывал без того известный местным факт, что Твердыня не любит слабых магов.

— Если уж в радость просто поколдовать, то я поражаюсь тому, что ты не остался в одиночестве, мой друг, — Повелитель усмехнулся и на ходу потрепал кильруока по загривку. — Ты вообще радоваться умеешь? Сияющий Тосара́гра приготовил замечательный банкет, а ты умчался, едва стоило закончиться обязательной части. Впрочем, о чём я?.. Ты и на обязательной встрече Князей первым теряешься в коридорах Чёрной Иглы.

— Столица Империи сто́ит того, чтобы уделить ей пару вечеров ради прогулки, если в Твердыне стало вдруг тесно. Что до Бездонного Пика, то после родного снега в нём было слишком жарко.

Говорить о том, что я чувствовал беспокойство за Фарэма, не только не пришло в голову, но и пристыдило вообще от мысли высказаться за переживания. Будто я собирался жаловаться! Ни за что.

— Жаль. Ты бы видел новое поколение Змеек! По примеру магов Стаи из Змеёнышей начали тоже выбирать колдунов Воды и Земли.

Вздох Повелителя мог принадлежать разве что гордому родителю, а не довольному зрителю. Восторг же подобного рода мне казался пустым фарсом. Получит он этих колдунов в своё распоряжение, как и моих ледяных чародеев. Элита армии, драгоценное оружие. Если Стая и Змейки, переходя в полное подчинение Чёрной Игле, становится отборным мясом авангарда, то до лёгкого ранения магов стараются не допускать. Всё равно, что позволить расколоть на пару-тройку частей тонкую фарфоровую чашу. Склеить-то можно, но прежней, целой, та не будет никогда. Подобные трещины, как шрамы, проникнут и в магическую оболочку солдата.

Для израненных магов это приговор. Приходится закалять «фарфор». Упорно, шаг за шагом укрепляя волю и тело. С одной стороны так готовят боевого т’хава. Чтобы его на пике гибкости умертвить и сделать из хребта хлыст. К тому времени он выгрызет немало агонарских глоток. Покрытый шрамами от ножей пытавшихся защититься. Это не впервые оскалившийся щенок. Быть оружием и после смерти для них — высшая честь от Охотников из Чёрного Леса. Мага, раненого глубоко в свой пик, лучше оставлять в покое. У него страдает не тело, а разум, его врачевать сложнее.

Отчасти я даже был рад, что прошли те времена, когда агонарцы с большими армиями вторгались на наши земли. Слишком уж часто покалеченные маги выбирали вместо жизни свой «путь чести» и шли на полшага раньше мечников, расчищая соратникам путь. Мы же живём в лучшее время, вот только это не значит, что солдаты не гибнут в сражениях, а маги не сходят с ума после стычек с магами противника. Масштабы стали меньше, а оттого — потребности. Меньше, но ненамного.

— Это было прекрасно! Они говорят-то с трудом, а водяными брызгами управляют так, что забудешь о чём думал! — Повелитель вёл пса и посмеивался себе.

«Конечно, они просто привыкли к преследующей боли и элементарно не могут описать её проявления из-за того, что говорят ещё плохо», — мысленно поддакнул я, примечая искоса, что Тень надел Шкуру и труси́т чуть поодаль.

— А какие цветы по желанию девочка одна могла выращивать прямо на глазах! Попросишь голубую орхидею — вырастит! И тут же, на этом же цветке и ромашка тебе будет, и лилия!..

«…и гибкая лиана, которая обовьёт шею агонарцу и будет медленно сдавливать до тех пор, пока он не издаст последний вздох. А девочка будет смотреть на это с таким спокойствием, словно ничего особенного не происходит. Да, такими „талантами“ и разбрасываться!..» — я медленно свирепел. Слишком уж мне было хорошо известен процесс выращивания из нежных детишек хладнокровных чародеев. Мне претило знание не только по причине моего непосредственного участия в деле.

Император улыбался воспоминаниям, когда я просто искоса поглядывал на его радость. От её бессмысленности было тошно. Кому-кому, а Императору не знать о творящемся в казармах любых направленностей?.. Уж ему-то известно гораздо больше! Чего стоит отсутствие Тени! Повелитель, обходящийся без помощника-телохранителя? Или разум покинул его, или…

— Я знаю. То же, о чём не знаю — догадываюсь, — голос Императора царапнул меня где-то у самого горла.