В целом, в тексте есть непонятные места и написан он несколько сумбурно. Возникает мысль о том, что писавший текст солдат (или офицер низкого ранга) не особо владел искусством письма, но этому противоречит его ровный и аккуратный почерк. Одна фраза в надписи на черепке номер 4 не давала исследователям покоя — «не видно уже огней Азеки». Эту фразу некоторые трактуют как то, что Азека уже пала перед вавилонскими войсками, и потому огни ее погасли. Другие говорят о рутинном обходе стен, откуда видны огни Лахиша, а огни Азеки нет. Словом, в данном вопросе у палеографов и археологов нет согласия. Как бы то ни было, древний текст на остраконах Лахиша представляет огромный интерес для историков.

Следующую группу остраконов представляют черепки с надписями из Гивона. Сам Гивон — согласно Библии — был один из четырех городов Ханаана, населенных народом хиввийцев. Он располагался в долине к северо-западу от Иерусалима. Согласно Библии, в начале завоевания Ханаана, после того, как пали хорошо укрепленные ханаанские города Йерихон и Гай, жители Гивона («гивонитяне») пришли к евреям и попросили мира и союзнических отношений. Возмущенные предательством гивонитян, против них вышли войной несколько ханаанских номов, во главе которых стоял царек Иерусалима Адони-Цедек.

Рядом с Гивоном произошло подробно описанное в Библии сражение еврейской армии Иеошуа Бин-Нуна с коалицией царей пяти ханаанейских городов. Армия Иеошуа, вышедшая в поход из Гильгаля (по-видимому, у северной оконечности Мертвого моря) наголову разбила войска коалиции.

Гивон упоминается в списке тринадцати городов для священников («коаним», коэнов) при Ковчеге Завета. В этом городе, расположенном в землях рода Биньямина (Вениамина) родился первый царь Израильско-Иудейского царства Шауль (Саул). Помимо этого Гивон знаменателен местонахождением в нем во времена правления Давида и Шеломо большого жертвенника («бама»). Более того, Ковчег Завета, перенесенный из Шило находился в Гивоне полвека, пока не был полностью отстроен Иерусалимский Храм.

Сегодня на месте библейского Гивона находится арабская деревенька Эль-Джиб, в названии которой проглядывает прежний еврейский топоним (как в подавляющем большинстве арабских топонимов в Земле Израиля). Небольшие раскопки, проведенные в Гивоне, открыли хранилища для вина с амфорами VIII — VII веков до н.э, от которых остались черепки — с хорошо различимыми названиями городов вокруг Гивона и собственных имен владельцев амфор. По этим черепкам, собственно, археологи определили, что Тель-Джиб действительно скрывает под собой древний Гивон. Надписи на черепках содержат имена Азариягу, Нериягу, Хананиягу, Гадор. Любопытно, что Гадор и Нерягу упоминаются в библейском тексте как родоначальники больших семейств в роде Биньямина.

Мой рассказ об остраконах не может быть полным — и потому, что в рамках моей археологической повести нельзя охватить все и объять необъятное, и потому, что новые и новые остраконы с надписями, говорящие красно-коричневые черепки, появляются в результате раскопок довольно часто. Тем не менее, есть еще один остракон, без рассказа о котором не обойтись.

Небольшая крепостца Хашбияху представляла собой укрепленный пункт, подобный десяткам ранее существовавших на границах Иудеи фортов. Его единственным отличием от упомянутой выше крепости в Араде явился весьма поздний период основания — в конце VII века, в правление благочестивого царя Иошиягу, сумевшего последний раз в истории Иудеи раздвинуть государственные границы. Именно из-за подвижки границы и был построен на рубеже с полузависимыми городами филистимлян, совсем недалеко от порта Явне, форт, настоящее название которого нам неизвестно. Но остраконы, найденные в прифортовом поселении, указали имя одного из его обитателей — Хашбиягу. Поэтому археологи называют небольшую эту, недолго просуществовавшую, крепость «форт Хашбиягу».

После поражения иудеев от египетского войска в битве при Мегиддо и гибели царя Иошиягу на поле брани (в 609 году до н.э) крепостца была заброшена.

Любопытно, что среди еврейской керамики, обнаруженной при раскопках, находились и образцы греческой керамики. То ли были это привозные чашки и кувшины из соседнего порта Явне, то ли в крепости служили наемные греческие солдаты.

Письмо жнеца из форта Хашбияху, Музей Израиля, фото автора

Один из остраконов содержал отлично сохранившуюся надпись палеоеврейским шрифтом. Приведем ее перевод:

Роль одежды в те древние времена была намного больше, чем сегодня. Массовая продукция тканей, особенно нынешней дешевой китайской синтетики, как понимает читатель, в VII веке до н.э не существовала. Хорошая верхняя одежда (плащ) могла служить (и служила) в холодные ночи одеялом. Поэтому, оставив нашего просителя без одежды, жестокий Ошейяху бен Шаби (наверное, начальник бригады жнецов, или просто чиновник-самодур) фактически обрекал его на замерзание ночью. Даже в районе побережья Земли Израиля осенние и зимние ночи бывают довольно холодны, и без мало-мальски приличного одеяла можно простудиться. В древнем мире простуда имела обыкновение осложниться, превратиться в воспаление легких и убить заболевшего ей человека. Именно поэтому неизвестный, писавший письмо, взмолился о справедливости, обратившись к самому старшему чину в крепости.

Чем так интересно письмо жнеца?

Дело в том, что первое, что приходит на ум после его прочтения знающему Библию человеку это следующая цитата:

Данный древний гуманный закон говорит нам о том, что если бедняк задолжал денег и вместо возврата долга у него отнимают одежду (единственное, что у него может быть), то хотя бы на ночь худую одежонку бедняку следует вернуть.

Любопытно, читал ли жнец тот самый библейский текст, который, возможно, вдохновил его на написание письма (помимо простой нужды согреться)? И, конечно же, после прочтения этого древнего письма очень хочется надеяться, что жнец получил одежду назад.

Ибо так говорят слова Книги Книг. И командующий заштатной крепостцой должен был к ним прислушаться.

Этот достаточно необычный сам по себе артефакт был обнаружен совсем недавно — во всяком случае, Управление Древностей Израиля организовало пресс-конференцию о нем лишь в октябре 2016 года.

Он представляет собой фрагмент папирусного листа с надписью палеоеврейским шрифтом:

Краткость надписи наводит на мысль, что речь идет о сопроводительном письме. Необычность данного письма в том, что оно написано на папирусе, достаточно редком и дорогом письменном материале для периода Первого Храма (X — VI вв. до н.э) в Иудее.

Проверка возраста папируса радиоуглеродным анализом показала, что его следует относить к середине VIII века до н.э, но, судя по форме и начертанию букв, речь, скорее всего идет о VII веке до н.э.