— Привет, ребята! — Я наклонилась и погладила их обоих.

Моя любовь, казалось, только раззадорила их, потому что одна из собак прыгнула на меня, сильно ударив лапами по моей груди.

— Вау.

Потеряв равновесие, я рухнула на задницу с громким «уф».

В ту минуту, когда я оказалась на земле, они оба прыгнули на меня, обслюнявив все мое лицо и шею. Смеясь, я попыталась спрятать лицо, но это было бесполезно, потому что эти собаки были настойчивы в проявлении своей любви.

Чего я не заметила в машине, так это того, что обе собаки в последнее время явно валялись в коровьем навозе, потому что их шерсть была не только перепачкана грязью, но и ужасно воняла.

После бесполезной борьбы за то, чтобы встать, я оказалась на спине на мокром от дождя гравии, пока они обнюхивали и лапали меня и, по сути, облизывали каждый дюйм обнаженной кожи.

— Вы дружелюбная пара, — хихикнула я, отказываясь от любых попыток сбежать. Я почувствовала, как влага просачивается под мою одежду, но я не сделала ни малейшего движения, чтобы встать.

Я бы не смогла, даже если бы захотела

— Привет, — засмеялась я, улыбаясь той, которая решила, что мой живот — идеальный дом для ее задницы.

Она крепко прижала свои лапы к моим плечам и лизнула меня в лицо.

— Ты милая девочка, не так ли? — проворковала я, пригибаясь и уклоняясь от языка во рту.

Это было довольно бессмысленно, учитывая, что другая собака стоял у моей головы, борясь за внимание.

— Осторожно, — предупредила я ту, что была у моей головы. — У меня нежное лицо.

— Бонни! Кекс! Отвалите от нее, — приказал знакомый голос поблизости, но ни одна собака не послушалась.

Вместо этого они, казалось, довели свои усилия по проявлению любви ко мне до собачьей комы. Несколько мгновений спустя пара рук подхватила меня под мышки.

Пораженные внезапным контактом, мои конечности сами собой сомкнулись, когда меня подняли с земли.

Джонни поставил меня на ноги, а затем быстро толкнул меня за спину, когда собаки бросились к нам.

— Нет! — приказал он. Обнимая меня одной рукой, он протянул другую в знак предупреждения. — Бонни, — прорычал он. — Ты плохая девочка. — Его глаза метнулись к другой собаке, которая подкрадывалась ближе. — Кекс, даже не думай о том, чтобы снова попытаться.

Сунув руку в карман, он вытащил теннисный мяч и помахал им перед собаками, мгновенно привлекая их внимание.

— Да, вы видите это, не так ли? — проговорил Джонни, а затем бросил мяч через двор.

Он приземлился где-то вне поля зрения, и две собаки бросились за ним.

Я воспользовалась возможностью, когда он на мгновение отвлекся, чтобы вытащить свою резинку для волос и перекинуть волосы через левое плечо, скрывая от него часть своего лица.

— Извини за это, — сказал Джонни, как только собаки скрылись из виду. Повернувшись ко мне лицом, он быстро оглядел меня и поморщился. — Господи, они испачкали тебя.

Я была настолько ошеломлена его видом, настолько не была уверена, что делать и говорить, что мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прочистить голову и осознать, что он говорит со мной.

— А?

— Твоя одежда, — объяснил он, жестикулируя руками вверх и вниз.

Я посмотрела на себя и подавила стон.

Да, он был прав.

Моя одежда испачкалась от сочетания грязи, дождя, клочьев шерсти и собачьих слюней.

— О, ах, да. — Униженная, я попыталась вытереть руки о свои темно-синие спортивные штаны, но слюни прилипли к моим пальцам. — Да, я грязная, — сказала я, выдавив из себя небольшой смешок, когда все, что я хотела сделать, это нырнуть на заднее сиденье машины Ифы и исчезнуть.

— Прости за них, — извинился Джонни, выглядя немного смущенным. — Эти двое дикие.

Покачав головой, я тяжело вздохнула и сказала:

— Нет, все в порядке. Я не возражала. Бонни и Кекс очень милые.

— Бонни и Кекс очень нетренированные, — поправил Джонни с гримасой. Засунув руки в карманы серых спортивных штанов, которые он носил, добавил: — Это собаки моей мамы. Она обращается с ними как с людьми, и они верят, что являются ими.

— Твои родители дома? — Спросила я, чувствуя невероятную нервозность при мысли о том, что мой брат находится в тесном контакте с одним из его родителей.

Джоуи прямолинеен и неравнодушен к высказыванию всего, что у него на уме.

Вполне возможно, что он расскажет об инциденте с сотрясением мозга.

— Нет, они в Дублине, — сказал мне Джонни. — Мой папа там работает.

Мои глаза расширились.

— Ты дома один?

Он ухмыльнулся.

— Мне не четыре.

— Я знаю это, — ответила я, покраснев.

— Мои родители уезжают по работе, — объяснил он, сжалившись надо мной. — Обычно я один.

По какой-то причине эти слова меня обеспокоили.

“Обычно я один”.

Это было печальное заявление.

Нахмурившись, Джонни протянул руку и обхватил — да, буквально обхватил — мой подбородок рукой.

— Что это за хрень? — потребовал он смертельно тихим голосом, в то время как его голубые глаза горели огнем.

— Что? — Я выдавила, охваченная паникой.

Приподняв мой подбородок, он убрал волосы с моего плеча и издал низкое рычание.

— Это, — прорычал он, проводя большим пальцем по моей скуле. — И это, — добавил он, скользнув по моему взгляду.

Контакт был настолько нежным, что заставил меня подпрыгнуть от нервов, а не от боли. Он убрал руку с моего лица, но остался там, где стоял, так близко, что я могла видеть, как расширялась вена на его шее, когда он сжимал и разжимал челюсти.

— Шэннон, что случилось с твоим лицом?

— Ах, это? — Нервно смеясь, я заправила волосы за ухо.

Я сразу же пожалела о содеянном, когда почувствовала, как похожая на сопли слюна хлюпает между моими пальцами и волосами.

Было недостаточно, что я выглядела, как бездомная. К этому еще добавились волосы, пропитанные слюней.

— Да, это, — отрезал Джонни, впиваясь взглядом в мою щеку. — Кто это с тобой сделал?

— Никто. Прошлой ночью я споткнулась о Лего моего брата и чуть не ударилась о кухонный стол, — фраза, которую я отрепетировала до совершенства для завтрашней школы, вырвалась из моих уст с экспертной точностью, необходимой для правдоподобного звучания.

Я так долго врала о том, откуда взялись порезы и синяки на моем теле, что ложь легко слетела с моих губ.

— Ты думаешь, я в это поверю? — Джонни ошеломил меня, сказав.

Я нахмурилась, глядя на него.

Это хорошая реплика.

Это правдоподобная реплика.

Почему он не поверил в это?

— Да, — выдавила я, взволнованная его прямотой. — Потому что это то, что произошло.

Он выгнул бровь.

— Ты правда пытаешься сказать мне, что синяк под глазом — случайность?

Я уклончиво пожала плечами.

— Это случается.

— Обычно нет, — отрезал он. — Ты, должно быть, бежала на полной скорости, чтобы так споткнуться, — добавил он, недоверчиво поглядывая на меня. — Ты бежала? — он спросил. — От чего-то? — Он подошел ближе. — Или от кого-то?

Инстинкт самосохранения ожил во мне; лица трех моих младших братьев стали движущей силой моих следующих слов.

— Что именно ты пытаешься сказать?

— Я не пытаюсь что-то сказать, Шэннон, — горячо возразил он. — Я прошу тебя сказать мне правду.

— Я говорю тебе правду, — отрезала я срывающимся голосом. — Перестань давить на меня. — Слезы защипали мне глаза, и я быстро смахнула их. — Боже.

Я чувствовала себя ужасно, особенно из-за того, что лгала ему, но я не могла развернуться и сказать: “ О да, когда мой отец пьян, ему нравится выбивать из меня дерьмо и швырять меня, как тряпичную куклу.”

Именно в этот момент небеса решили сжалиться над нами, обрушив шквал проливного мартовского дождя и промочив нас обоих.

Благодарная за ливень, я развернулась и поспешил обратно к машине.

— Не делай этого, — крикнул мне вслед Джонни. — Не возвращайся в эту чертову машину.

Я покачал головой и рывком открыл дверь.