Я подождал, пока убийственный взгляд в его глазах исчезнет, прежде чем продолжить.

— Я подумал, что в долгу перед девушкой, поэтому просто следил за всем — следил, чтобы она хорошо устроилась. Нелегко учиться в новой школе. — Пожав плечами, я добавил: — Не хотел, чтобы она получала ненужное дерьмо.

Я был легкой добычей, ожидающей, когда ее брат сделает следующий ход.

Если бы Джоуи ударил меня, я бы не ударил в ответ.

Я бы не стал мстить.

Это было самое страшное в этой ситуации.

Сижу в его машине, пьяный в стельку, зная, что я более чем способен выбить из него дерьмо, но зная, что я этого не сделаю.

Из-за нее.

Потому что он был важен для нее.

Потому что, если я ударю его, я причиню ей боль.

А причинить ей боль — плохо.

Причинение ей боли заставило меня захотеть причинить боль кому-нибудь посильнее.

Это заключеие было более запутанное и сложное, чем моя пьяная задница могла понять.

Джоуи не ответил, но он обратил свое внимание на дорогу и снова начал движение.

Я вздохнул с облегчением.

Повернувшись к Гибси, я одними губами произнес:

— Держи рот на замке.

Он ответил театральным движением пальца ко рту.

Когда мы добрались до поворота к моему дому полчаса спустя, я пробормотал несколько коротких указаний.

Джоуи ответил коротким кивком и повернул направо, съезжая с главной дороги на шаткую второстепенную дорогу, которая вела ко входу в собственность.

Теперь я чувствовал себя более трезвым — я думаю, что близкая встреча со смертью от рук брата Шэннон пробудила во мне немного здравого смысла и отрезвила мою задницу.

Хотел бы я, чтобы то же самое можно было сказать о Гибси, который вырубился рядом со мной, храпя, как медведь гризли.

Когда Джоуи подъехал к воротам участка, я сказал:

— Мы можем выйти здесь, чувак.

— Так вот где ты живешь? — Спросил брат Шэннон, заговорив впервые с тех пор, как наше недопонимание стало почти катастрофой.

Его внимание было приковано к огромным чугунным воротам с уродливыми орлами на каждой колонне.

— Как далеко по этой дороге до твоего дома? — он спросил.

— Около четверти мили.

— Тебе никогда не удастся заставить его зайти так далеко, — пробормотал он. — Я подвезу тебя до двери.

— 310587, — я ввел код, который, так уж случилось, оказался датой моего рождения. — Просто введите это в панель вон там, и ворота откроются для вас.

Джоуи ввел код в панель и подождал, пока ворота откроются внутрь.

— Опять же, я ценю это, — я почувствовал необходимость упомянуть. — Я знаю, что это не по-твоему.

— Просто возвращаю услугу, — ответил он, направляясь по узкому переулку к дому.

— Это место потрясающее, — сказала Ифа с мечтательным вздохом. — Посмотри на все деревья и — о, боже мой! Посмотри на размер этого дома, — пропищала она, когда дом появился в поле зрения, освещенный, как чертова рождественская елка.

Мама была чертовским параноиком из-за того, что потенциальные грабители думали, что дом пуст, поэтому у нее повсюду были установлены автоматические датчики и синхронизированное освещение.

Во дворе.

В доме.

На лужайке.

Это было смешно, но пьяный я был благодарен за освещение.

Джоуи заглушил двигатель и вылез, подогнав сиденье как можно дальше вперед.

Я был намного устойчивее на ногах, когда выходил, чем когда забирался внутрь.

— Еще раз спасибо, — сказал я, прежде чем залезть на заднее сиденье и вытащить спящую красавицу из машины. — Я у тебя в долгу.

Обхватив рукой талию все еще полусонного Гибси, я потащил его к входной двери и попытался вытащить ключи.

Не сумев вытащить их из кармана джинсов, я бросил его на задницу и долго сражался со своими джинсами, прежде чем, наконец, вытащил ключи.

— Остановись, пожалуйста, я чувствительный, — простонал Гибси, прежде чем свернуться калачиком, храп возобновился.

— Давай, — объявил Джоуи, когда мне удалось проткнуть деревянную раму ключом, промахнувшись мимо замочной скважины на добрых три дюйма. — Позволь мне помочь тебе.

Благодарный за вмешательство, я передал свои ключи и обратил внимание на своего друга.

— Вставай, — прорычал я, подталкивая его ногой. — Мы дома.

Ублюдок не сдвинулся с места.

— Гибси! — Я рявкнул.

Ничего, кроме храпа.

Черт возьми.

Разочарованно вздохнув, я наклонился, схватил его за плечи и попытался оторвать от земли.

Джоуи, у которого была открыта дверь, подошел и помог мне поднять его.

Я был не в том положении, чтобы отказываться от его помощи, поэтому, когда каждый из нас встал на чью-то сторону, мы потащили его тяжелую задницу в дом.

— Брось его сюда, — приказал я, указывая на гостиную.

— Ты уверен? — Спросил Джоуи, включив свет. — Этот диван белый, чувак.

— Это кожа, — пробормотал я, слишком уставший и измученный, чтобы беспокоиться о мамином наборе из трех предметов. Перебравшись на диван, мы бросили Гибси на пол. — Если его стошнит, утром он будет убирать это сам.

— Достаточно справедливо, — ответил Джоуи, пожав плечами, прежде чем развернуться и направиться к двери.

Я плелся за ним, не зная, что сказать.

Эта ночь превратилась из депрессивной в приводящую в бешенство и совершенно запутанную за считанные часы.

— Послушай, — сказал Джоуи, когда он вышел на гравий. — О Шэннон.

“Поехали”,— подумал я про себя.

Я ждал этого с тех пор, как забрался в его дерьмовую машину.

Веди себя прилично, Кав, держи рот на замке.

— А что насчет Шэннон? — Спросил я, прислонившись к дверному косяку.

— Она хрупкая, — прямо сказал он. — Уязвимая.

— Да. — Мой голос был грубым, поэтому я прочистил горло и попробовал снова. — Я, эм, уже догадался об этом?

Джоуи кивнул и засунул руки в карманы.

Я держал рот на замке, ожидая, что он продолжит.

— Что я пытаюсь здесь сказать, так это то, что я ценю, что ты заботишься о моей сестре, — наконец сказал он. — У нее были трудные несколько лет, и Томмен, похоже, подходит ей. Так что, я надеюсь, что ты продолжишь присматривать за ней в школе — ну, знаешь, следить, чтобы никто не доставлял ей хлопот.

Мои брови взлетели вверх.

— Ах, да, конечно. Это не проблема.

Он снова кивнул, теперь его слова выговаривались быстрее.

— Кажется, она устраивается в Томмен и продолжает говорить мне, что дети хорошо к ней относятся, но я в BCS, поэтому не могу сказать, в порядке она или нет, и она никогда никому не рассказывает, что происходит в ее голове, пока не становится слишком поздно.

Я нахмурился.

— Слишком поздно?

— Стервозное девчачье дерьмо, — объяснил он. — У моей сестры была мишень на спине с тех пор, как она была в подгузниках.

— Это довольно запутанно, — пробормотал я, уже зная все это, но имея здравый смысл не говорить об этом ее брату.

— Дети жестоки, — согласился он.

— Они, конечно, такие, — пробормотал я.

Он долго смотрел на меня, прежде чем сказать:

— Ты собираешься рассказать мне об этом?

О, Господи.

Что?

Какого черта он хотел, чтобы я ему сказал?

Я ломал голову и ничего не придумал, поэтому держал рот на замке.

— Парень Сиары Мэлони, — вставил Джоуи, странно посмотрев на меня. — Какой-то парень из Томмен вчера избил его до полусмерти в городе.

— О? — Я выгнул бровь и скрестил руки на груди. — Это так?

Джоуи ухмыльнулся.

— Да, это так.

— Ну, я надеюсь, что он его уделал, — невнятно пробормотал я, чувствуя, как мое тело дрожит от гнева при воспоминании об этих противных гребаных девчонках. — Слышал, что его подружка — сука.

— Я слышал, что он в плохом состоянии, — ответил Джоуи. — Сломанный нос.

— Какой ужас, — протянула я.

Джоуи уставился на меня в течение еще одной долгой паузы, прежде чем покачать головой.

— В любом случае, я просто хотел, чтобы ты знал, что я ценю, что у моей сестры есть кто-то, кто присматривает за ней. Когда я не могу.