Близко к двери и является тридцатифутовым банкетным столом, за которым сидели мои товарищи по команде и несколько их подружек.

Я всегда сидел в конце стола, спиной к стене, глядя на остальную часть комнаты, откуда мне было кристально ясно видно все, что происходит вокруг меня.

Мне понравилось, потому что у меня было пространство для дыхания и не было девушек, которые, блять, лапали меня и трогали мою спину каждые пятнадцать секунд.

Как всегда, Гибс и Фели сели напротив меня, а Хьюи справа. Разница сегодня была в том, что и Хьюи, и Фели были в заключении, а Гибси хмурился на меня.

— Не мог бы ты перестать пялиться на нее пять гребаных минут и притвориться, что слушаешь меня, — прошипел Гибси. — Серьезно, чувак, — бросив свой сэндвич на обеденный стол, он в отчаянии всплеснул руками, — Становится жутко, ты заставляешь меня отказаться от еды.

— Я ничего не делаю, — проворчал я, откинувшись на спинку стула и рассеянно перекатывая бутылку с водой в руках.

Шэннон сидела на противоположной стороне обеденного зала со своими двумя друзьями, улыбаясь и смеясь над чем-то, что говорила младшая сестра Хьюи.

Ее волосы были заплетены в две длинные косы, лежащие на ее маленьких плечах, и каждый раз, когда она наматывала одну из этих косичек на палец, мне приходилось сдерживать стон.

Серьезно, я сидел здесь последние двадцать пять минут, не слушая ни слова из того, что говорил Гибси, потому что я был слишком занят, наблюдая за девушкой, которая явно не хотела иметь со мной ничего общего.

Все выходные Шэннон была в глубине моего сознания — ладно, на первом плане.

Я провел дни, размышляя о ее реакции на меня на поле в ту пятницу и о том, как она поспешила уйти.

Когда она прошла мимо меня в коридоре этим утром после первого урока, я был чертовски взволнован, увидев ее. Конечно, она застенчиво улыбнулась, прежде чем опустить голову и поспешить мимо меня, но она была здесь.

Она была в моем пространстве.

Что означало, что и мое внимание, и мои мысли были сосредоточены исключительно на ней.

И я чертовски ненавидел это.

Я понял, что хотел ее и это было совершенно неуместно, на самом деле ужасное невезение на мой счет, но я хотел.

Я хотел Шэннон Линч.

И хуже, чем хотеть ее, она мне действительно чертовски нравилась.

В ней было что-то милое, и мне нравилось это ощущение, когда я был рядом с ней.

Мне нравилось, как она выглядела, как говорила, как держалась.

Мне нравилась в ней целая куча вещей, и, как ни странно, она мне нравилась не из-за того, что было у нее под одеждой. Ну, это было не совсем так. Я много думал о том, что я найду под ее одеждой, и мне очень понравились эти визуальные эффекты. Но это было нечто большее.

Это было еще больше, когда дело касалось ее.

Но я был не в том положении, чтобы тратить время на девушку, и, проводя время с этой конкретной девушкой, я мог попасть в мир неприятностей.

Я знал, как все работает; проводил слишком много времени с девушкой, и возникали чувства, а там, где возникали чувства, возникал пиздец.

Балансировать на этом выступе было опасно.

Мне не хотелось на него наступать.

— Нет, ты ничего не делаешь, — саркастически протянул Гибси, перемещаясь на своем месте так, чтобы он загораживал мне идеальный обзор на нее. — Ты только мысленно раздеваешь ее в своей голове.

— Не правда, — прорычал я, глядя на него через стол.

Правда.

Это чертовски верное предположение, друг.

Господи, неужели это было так очевидно?

— Да, ты настолько очевиден, — заявил Гибси, явно читая мои мысли. — И я скажу вам, кто еще очевиден, — добавил он, указывая большим пальцем вправо от нас. — Эта злая сука.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что он говорил о Белле.

Она сидела на противоположном конце нашего стола с несколькими парнями из команды с шестого курса, где она провела большую часть обеда, пытаясь вывести меня из себя.

Это не сработало бы.

Я, блять, не кусался.

— Не обращай на нее внимания, — отвинтив пробку на бутылке, я сделал большой глоток воды. — Она не стоит таких хлопот. Чувак, я знаю, что повторяюсь, но, честное слово, я не понимаю, как ты вообще к ней прикасался, — простонал он.

— Я тоже, — признался я, закрывая бутылку и продолжил пялиться на Шэннон.

Он откинулся на спинку стула и выгнул бровь:

— Ты должен подойти и поговорить с ней.

— К Белле? — я нахмурился. — Нет, блять, спасибо.

— Не тот демон, — возразил Гибси с гримасой. — Шэннон.

— Нет, — покачал головой я.

— Знаешь, она фригидка, — беззаботно заявила Гибси. — Или, по крайней мере, была ею. — Он бросил на меня многозначительный взгляд. — Ты же не засовывал свой язык ей в глотку, не так ли?

— Нет, — прошипел я.

— Тогда ладно, — задумчиво произнес он. — Она все еще фригидка.

Я нахмурился, глядя на него.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— Я внимательно слушаю, — хихикнул он, постукивая себя по виску.

— Что?

— Некоторое время назад я подслушал, как девочки говорили об этом в спальне Клэр, — признался он. — Гадюка, за которой бегает Пирс, говорила о том, как он ужасен был в тачке, и выяснилось, что Шэннон никогда не целовалась с парнем. — нахмурившись, он добавил, — Я действительно не нравлюсь гадюке.

— Господи Иисусе, — пробормотал я, — ты подслушиваешь за дверью спальни девушки?

Когда он не стал этого отрицать, я покачал головой.

— У тебя проблема, Гибс. Большая.

— Это проблема, только если ты признаешь это, — возразил он с понимающей усмешкой. — Разве не так это работает, Джонни?

— Отвали, — прорычал я, точно зная, к чему он клонит.

— Продолжай, Джонни. Просто подойди туда и поговори с ней, — призвал он. — Ты можешь это сделать.

— Нет, Гибс, — выпалил я. — Брось это.

— Почему нет? — потребовал он раздраженным тоном.

— Потому что я не хочу, — огрызнулся я.

— Лжец.

— Знаешь что? Для парня, который называет себя моим лучшим другом, ты делаешь дерьмовую работу, — прорычал я. — Я же сказал тебе, что не пойду туда к этой девушки. Я же говорил тебе, что она чертовски молода для меня.

— Ты тот, кто не может перестать пялиться на нее, — рявкнул он.

— Ну, скажи мне остановиться, — выпалил я в ответ. — Не говори мне идти туд.

— Я же сказал тебе остановиться, — раздраженно прошипел Гибс. — Примерно две минуты назад. Я говорил тебе перестать пялиться на нее, как придурок, и все же ты здесь, все еще трахаешь ее своими глазами и все еще выглядишь так, будто кто-то нагадил тебе в кукурузные хлопья, — он вскинул руки вверх. — Что мне с тобой делать?

— Ты должен помнить, что я тот идиот, который чуть не умер сегодня утром, будучи плохим водителем для твоей ученической задницы, — проворчал я. — Так что вместо того, чтобы подталкивать меня к неправильному выбору, почему бы тебе хоть раз не попытаться поддержать меня.

— Я хороший водитель!

Я закатил глаза.

— Ты — обуза.

— И я лишь поддерживаю тебя, — драматично фыркнул он. — Я твой сторонник номер один, Джонни Кавана. — Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на меня. — Ты действительно ранил мои чувства только что.

— Я задел твои чувства? — я приподнял бровь. — Кто теперь здесь сучка с вагиной?

— Извинись, — приказал он.

— Вали отсюда нахуй, придурок, — засмеялся я.

Он посмотрел на меня в ответ.

— Скажи, что тебе жаль.

— За что?

— За то, что ранил мои чувства, — фыркнул он. — А теперь извинись.

— Мне жаль, Гибс, — успокоил я, решив, что проще просто дать большому идиоту то, что он хотел.

— Ты мог бы иметь это в виду, — возразил он.

— Ты мог бы научиться не испытывать судьбу, — предупредил я.

Мы пятнадцать секунд смотрели вниз, пока он не усмехнулся и не сказал:

— Я принимаю твои извинения.