10 мая произошел еще один очень неприятный инцидент, непосредственно затронувший рейхсмаршала. Рудольф Гесс на истребителе «Мессершмитт-110» неожиданно перелетел на Британские острова и выбросился с парашютом над северной Шотландией. Он надеялся в последний момент перед германским вторжением в Россию договориться с британскими политиками о мире. Узнав о полете Гесса, Геринг приказал Галланду поднять в воздух истребители и попытаться перехватить его, поскольку Гесс «явно сошел с ума». Вот рассказ Галланда: «…приказ был нелепым. Найти самолет в ночной темноте было практически невозможно. Все же, подчинившись приказу, я отдал распоряжение командирам эскадрилий выделить по одному-два самолета, не сказав, однако, для чего нужно перехватить цель. Они, очевидно, решили, что у меня не все дома».
Разумеется, попытки перехватить Гесса ни к чему не привели. Но и его мирная миссия окончилась ничем. В официальном сообщении полет Гесса объяснили прогрессирующим психическим заболеванием и охватившей заместителя фюрера по партии идей, что он сможет достичь мира между Германией и Англией.
То, что люфтваффе не смогли перехватить самолет Гесса, разумеемся, не понравилось Гитлеру. Но гораздо хуже было то, что вместо улетевшего Гесса заместителем фюрера по партии стал Мартин Борман, один из главных недоброжелателей Геринга, настраивавший против него Гитлера.
29 июня 1941 года Гитлер издал указ во изменение прежнего закона, принятого в сентябре 1939 года. Теперь Геринг провозглашался единственным преемником фюрера, а из числа возможных кандидатур был исключен улетевший в Англию Гесс.
Поход на Восток
Перед вторжением в Россию вермахт осуществил нападение на Югославию и Грецию, заставив их капитулировать. Люфтваффе сыграли ключевую роль в захвате Крита в мае 1941 года, потопив 3 крейсера и 6 эсминцев и заставив британский флот покинуть воды вблизи Крита. На Крит также высадилась парашютная дивизия из состава люфтваффе. Но парашютисты понесли тяжелые потери — более 4 тысяч погибших и пропавших без вести, 2,5 тысячи раненых, поэтому Гитлер более не рискнул проводить крупномасштабные воздушно-десантные операции.
Вскоре после захвата Крита Геринг выступил на совещании командного состава люфтваффе в Париже и заявил, что эта операция — репетиция будущего вторжения на Британские острова. По этому поводу Геббельс написал статью «Крит как пример», опубликованную в «Фёлькише беобахтер» 13 июня 1941 года и вызвавшую известное заявление ТАСС от 14 июня 1941 года. В статье содержался прозрачный намек на то, что высадка вермахта на Британские острова — дело ближайших недель, если не дней. На самом деле и выступление Геринга, и статья Геббельса были сознательной дезинформацией, призванной убедить советское руководство в том, что Германия на Россию нападать не собирается, а вот-вот ударит по Британским островам. Для пущей убедительности номер газеты со статьей Геббельса был конфискован военной цензурой, но с таким расчетом, чтобы часть тиража достигла иностранных посольств в Берлине.
Летчики, слушавшие Геринга, приняли его выступление за чистую монету. Адольф Галланд вспоминал:
«Геринг не оставил у нас ни тени сомнения, что битва за Англию была лишь увертюрой к ее полному покорению, а дальнейшие действия сведутся к перевооружению люфтваффе и усилению подводной войны, что приведет к успешному вторжению на остров. Планы, которые живописал перед нами Геринг, выглядели очень внушительно. Мы не усомнились и в том, что наша военная промышленность добьется требуемой Герингом производительности. После совещания Геринг отозвал в сторону меня и Мёльдерса. Сияя и тихонько посмеиваясь, он спросил, что мы думаем о его речи. Услышав, какое она произвела впечатление, он радостно потирал руки: «В ней нет ни грана правды!» — и под большим секретом сообщил, что само совещание — лишь одно из мероприятий по дезинформации, призванной прикрыть подготовку нападения на Советский Союз. Эта новость потрясла нас.
Я был ошеломлен и не мог скрыть своих сомнений. Угроза войны на два фронта, висевшая над нами подобно дамоклову мечу, теперь становилась реальностью. Я не мог думать больше ни о чем ином, как о мрачной и зловещей перспективе грядущей войны с Россией, страной, обладавшей огромными людскими резервами и природными ресурсами, в то время как нашей мощи уже однажды не хватило, чтобы сокрушить Англию. Теперь мы должны были повернуться против нового, неизвестного и огромного по своим масштабам врага, не обеспечив прежде свои тылы… Но, к моему изумлению, не только Геринг, но и Мёльдерс были охвачены энтузиазмом. Моего мнения никто не разделял. Геринг заявил, что на Востоке люфтваффе обретут новую славу. У красных ВВС гораздо многочисленнее, но большинство машин устарело, а пилоты плохо обучены: «Нужно только сбить ведущего, тогда и остальные повернут назад. Мы будем сбивать их, как глиняные летающие тарелки в тире».
В ответ на вопрос Галланда о перспективах воздушной битвы за Британию, Геринг заявил, что сокрушение советского колосса — дело двух-трех месяцев, после чего основные силы люфтваффе будут действовать против Англии, усиленные ресурсами покоренной России. Фюрер, по словам Геринга, «не может вести войну против Англии в полную силу, пока нашему тылу будет угрожать держава, питающая по отношению к нам явно враждебные, агрессивные намерения».
Галланд утешал себя мыслью, что рейхсмаршал лучше, чем он, всего лишь командир авиагруппы, представляет себе стратегическую перспективу, ведь «все-таки угроза с Востока очевидна. К тому же оставалась надежда, что кампания против России будет действительно идти гладко и в соответствии с планом, как и все остальные блицкриги. В отношении России я очень надеялся на то, что основанный на терроре советский режим окажется гнилым. Когда я упомянул об этом, Геринг неожиданно стал очень серьезным и решительно тряхнул головой: «Не говорите мне о возможном внутреннем крахе большевистского режима! Фюрер считает, что не стоит даже обсуждать такую возможность. Не накличьте несчастья на себя, рассказав об этом кому-нибудь. Даже в Германии любая деятельность подрывных элементов была бы безнадежным предприятием. В Советском Союзе, где режим на двадцать лет старше нашего, было бы сумасшествием и самоубийством пытаться совершить государственный переворот. Даже в своих самых отдаленных. расче-тах фюрер не допускает такой мысли. Советский Союз можно разбить только силой. Именно. это мы и собираемся сделать. Не сомневайтесь, мы это сделаем!»
Однако за бодрыми словами Геринг стремился скрыть свое беспокойство за исход русской кампании. Его пугали необъятные просторы России и казавшиеся неисчерпаемыми людские ресурсы. Рейхсмаршал хорошо сознавал, что даже если вермахтом будет достигнута предусмотренная планом «Барбаросса» линия Архангельск — Астрахань (а в саму возможность осуществить это за одну кампанию верилось с трудом), то люфтваффе все равно не смогут вывести из строя промышленный район Урала. Для этого просто не было подходящих тяжелых бомбардировщиков. Следовательно, база для советского сопротивления все равно сохранится. На крах СССР в результате антикоммунистического переворота, как справедливо полагали Гитлер и Геринг, рассчитывать не приходилось. Значит, следовало постараться уничтожить Красную армию и занять основные жизненные центры хотя бы в Европейской части страны. Но даже если бы удалось занять Ленинград, Москву, Украину и Кавказ, под контролем Сталина все равно оставались бы определенные людские ресурсы и часть промышленного потенциала, а значит, советский колосс мог возродиться при поддержке Англии и США, которые недолго соблюдали бы формальный нейтралитет.
Действительность оказалась еще хуже, чем могли себе вообразить руководители рейха. В ходе первой военной кампании против СССР вермахту не удалось захватить ни Москву, ни Ленинград, ни Кавказ, а Красная армия уже в декабре 1941 года оказалась в состоянии предпринять успешное контрнаступление и отбросить врага от Москвы, отбить Ростов, Тихвин и Керченский полуостров. Так что Советский Союз вообще не удалось выключить из борьбы даже на каких-нибудь полгода — минимальный срок, за который Гитлер мог попробовать разобраться с Англией до того, как американская военная мощь не будет оказывать существенное влияние на ход событий на Европейском и Средиземноморском театрах боевых действий.
