Густав фон Кар, обманувший Гитлера во время «пивного путча» 1923 года, тоже-не уцелел в «ночь длинных ножей». Его зарубили в лесу близ Дахау. Расстреляли и Грегора Штрассера, а его брату Отто посчастливилось эмигрировать. Геринг очень сожалел об убийстве эсэсовцами бывшего руководителя организации «Католическое действие» Эриха Клаузнера, руководившего прежде отделом полиции в прусском МВД. Во время чистки 1933 года по просьбе Эмми Геринг освободил арестованного и жестоко избитого Клаузнера и устроил ему перевод в министерство транспорта. Теперь же Геринг помочь не успел: эсэсовцы застрелили Клаузнера сразу после ареста.
1 июля расправы прекратились. Геринг официально объявил в рейхстаге, что в Берлине было казнено 32 штурмовика и еще 40 — на остальной территории Германии. На самом деле жертв было в несколько раз больше.
Впоследствии в камере нюрнбергской тюрьмы Геринг говорил американскому психологу доктору Гильберту:
«Рем! Только не напоминайте мне об этой свинье, поганом педерасте! Это был гнойник, извращенец из числа кровожадных революционеров! Это они ответственны за то, что на первом этапе партия была сборищем подонков. Они творили чудовищные оргии, избивали евреев на улицах, высаживали витрины. Уже с самого начала они делали то, что нас позднее вынудила делать только война. Они устроили нам настоящую кровавую революцию! Они стремились уничтожить весь офицерский корпус, все партийное руководство и всех евреев. Они готовы были устроить невиданную резню! Эти штурмовики были сворой бандитов-извращенцев! Чертовски здорово, что я их всех смел с дороги, иначе бы они нас всех прикончили! Я с ними не церемонился! Я отправился к гауптштурмфюреру СА и спросил: «Оружие какое-нибудь здесь есть?» — «Нет, нет, господин начальник полиции, — ответила мне эта свинья, — ничего нет, кроме вот этого пистолета, на который вы мне лично выдали разрешение». А в подвале я нахожу целый арсенал, чуть превосходящий арсенал всей прусской полиции! Я приказал своим людям вытащить этого типа во двор и расстрелять! Это же была банда головорезов! Я предотвратил катастрофу!»
Расправа над Ремом и штурмовиками, в которой Геринг сыграл столь видную роль, чрезвычайно укрепила его властные позиции. И дело было не только в том, что оказался устранен один из его наиболее опасных оппонентов в нацистском движении. Не менее важным было то, что с ликвидацией СА как основного вооруженного, отряда национал-социалистической партии и низведением ее роли до организации допризывной подготовки молодежи значение собственно партийных структур в Германии существенно упало. Герингу это было на руку. Ведь он не занимал никакой значимой позиции в партийной иерархии. Теперь же, когда Гитлер стал осуществлять свою власть в первую очередь через государственные, а не через партийные органы (в чем, кстати сказать, было принципиальное отличие от советского режима), роль Геринга еще более возросла. Из всех нацистов после Гитлера он занимал наиболее значимые государственные посты — президента рейхстага (что, правда, уже большой роли не играло), министра-президента Пруссии и министра авиации. Это предполагало, что в государственном управлении он теперь становился человеком номер два.
2 августа 1934 года скончался президент Гинденбург, немного не доживший до своего 87-летия. Тотчас же было объявлено об объединении постов рейхсканцлера и рейхспрезидента в лице Адольфа Гитлера. Никаких возражений не последовало, в стране уже воцарилось принудительное единомыслие. Рейхсвер был тут же приведен к присяге новому верховному главнокомандующему. Геринг привел к присяге офицеров министерства авиации. Он обнажил саблю. Мильх положил на нее руку, а Боденшатц зачитал текст присяги. Все повторили клятву верности Адольфу Гитлеру. После этого Геринг отсалютовал саблей и воскликнул: «Хайль Гитлер!» Остальные повторили нацистское приветствие, хотя и не состояли в партии.
19 августа на общенациональном референдуме о передаче Гитлеру полномочий рейхспрезидента «за» проголосовало 90 % избирателей. Теперь фюрер полностью контролировал государственный аппарат и армию.
Вторая свадьба
В конце августа 1934 года Геринг и Эмми попали в аварию на горной дороге, когда направлялись из Берлина в Оберзальцберг. Их автомобиль столкнулся со встречной машиной. Эмми получила сильный ушиб головы, а Герман сломал несколько ребер, ударившись о руль. Как раз в эти дни пришло известие о смерти крестного Геринга — барона фон Эпенштейна, одного из самых близких ему людей. Эпен-штейну было 84 года. Геринг из-за травмы не смог поехать на похороны, но послал телеграмму соболезнования и большой венок. В длинном письме Лили фон Эпенштейн он пригласил ее погостить в Каринхалле. Когда та приехала, он показал ей дом, поместье, мавзолей и вздохнул:
«Жаль, что старик не успел увидеть всю эту красоту. Я очень хотел показать ему Каринхалле».
Материальное положение Геринга в тот период было более чем сносным. Как президент рейхстага он получал 7200 марок в год, не считая представительских расходов. Как рейхсминистр кабинета — 1200 марок, как имперский комиссар воздухоплавания — 2000 марок, как член Госсовета Пруссии — 12 000 марок на представительские расходы в год. В этом качестве ему также полагался служебный автомобиль и два адъютанта в чине майора. Кроме того, Герингу принадлежала доля в газете «Эссенер националь цайтунг», приносившая немалый доход. В дальнейшем же основным источником средств для Геринга стали дорогостоящие подарки бизнесменов и местных властей, представлявшие собой скрытую форму взяток. Основную часть доходов Геринг пускал на пополнение своей коллекции художественных ценностей.
В феврале 1935 года Геринг наконец решил жениться во второй раз. Его положение выглядело стабильным, и политике теперь можно было уделять гораздо меньше времени, чем прежде. Как-то утром он сообщил только что пробудившейся Эмми: «Я хочу сказать тебе нечто весьма важное!» И появился на пороге спальни закутанным в банное полотенце и с листом бумаги в руках. Он передал послание Эмми, наказав прочитать его по дороге в театр. Она развернула письмо уже в автомобиле и с радостным волнением воскликнула: «Боже мой, наконец-то!» Записка гласила: «Выйдешь за меня замуж на Пасху? Фюрер будет у нас свидетелем». Эмма тотчас вернулась домой и ответила утвердительно, а в театре сразу же сообщила, что не будет играть главную роль в очередной пьесе.
15 марта 1934 года было объявлено о помолвке Германа Геринга и Эмми Зоннеман, а 22 марта Геринг устроил прием для дипломатического корпуса в своей резиденции на Лейпцигерштрассе, чтобы представить свою невесту. Британский посол сэр Эрик Фиппс оставил описание этого приема, поразившего его своим размахом:
«Столы были накрыты в белом мраморном зале, украшенном дорогими гобеленами и прекрасно освещенном. Играл невидимый струнный оркестр. Хозяин сообщил, что собирается построить еще и бассейн длиной 1000 метров… Почти оправдываясь, он объяснил моей жене, что женится на фрау Зоннеман только по настоянию фюрера, который недоволен тем, что среди высокопоставленных чиновников слишком много холостяков. Сама же фрау Зоннеман, отличавшаяся прямодушием и обаянием… с едва уловимой ноткой сожаления сообщила, что в ближайшее время вынуждена будет покинуть сцену. Вряд ли это слишком опечалит публику, так как фрау Зоннеман, по всеобщему мнению, начисто лишена артистического таланта».
По словам Фиппса, завершился прием вполне идиллически:
«После обеда генерал Геринг провел французского посла и меня по своему просторному дворцу, показал картины замечательных старинных мастеров, которые, как Геринг честно признался, он реквизировал из музея короля Фридриха Великого. После концерта нескольких лучших певцов Государственной оперы нам показали два фильма об оленях в Шорфхайде. На экране наш хозяин предстал в гостинице «Вотан» в Карин-халле в знакомом нам кожаном костюме, напоминающем рекламу автомобильных шин. Он сидел в кресле, а под рукой у него лежал гарпун. Нам выпало особое удовольствие слушать одновременно киношного и живого Геринга, словно сошедшего с экрана. И здесь и там он говорил о прелестях жизни в девственном лесу…»
