— Итак, Сайлос, я слушаю тебя. Какие ты принёс новости о нашей птичке? — император подчёркнуто расслабленно откинулся на сафьяновые подушки деревянной скамьи, сложив ногу на ногу. Он намеренно демонстрировал беззаботность и незначительность происходящего между ними разговора на тот случай, если за ними наблюдают. Накинутое на беседку заклинание глухоты надёжно укрывало собеседников от посторонних ушей.

— С птичкой всё хорошо. Переживает из — за предстоящего обряда. Щит доставит ей обнадёживающие новости и уговорит отправиться вместе в столицу. Они прибудут не позднее чем за неделю до празднования Дня Единения. — приглушённым голосом доложил Сайлос.

— Хорошо. Значит, у нас будет время подготовить её для обряда, представить семье и познакомить с женихом. Сделаем это на праздничном ужине в День Единения. — деловито рассудил император, разглядывая самца клириса, сидящего на жёрдочке под потолком беседки и чистящего пёрышки.

— Не слишком ли скоро, Ленард? — озабоченно поинтересовался Сайлос. — Ей только завтра исполнится восемнадцать лет. Она всю сознательную жизнь скрывала свой дар, считала себя изгоем, нарушителем магических законов Империи и круглой сиротой. В один день её жизнь изменится самым кардинальным и непостижимым образом. Я даже не представляю, как она это воспримет? … В любом случае ей потребуется время, чтобы свыкнуться с новым положением и судьбой. Ты же в дополнении к трону хочешь ещё и жениха ей подсунуть? Не слишком ли это, Ленард?

— Она дуал. — жёстко отрезал император. — У неё нет выбора с того момента, как она родилась. К этой мысли она уже привыкла с детства. Да, ей придётся нелегко, но она справится. Мы поможем. Ты поможешь. Всё — таки ты отец. — при этих словах Сайлос вздрогнул.

Отец! … Какой отец? Единственный раз он держал свою малышку на руках, в день, когда она родилась и погибла её мать. Прижимая к груди хрупкое тельце новорождённой дочери, он поклялся сделать всё, что в его силах, чтобы спасти и защитить её. Вместе с императором они приняли единственное правильное решение — спрятать малышку как можно дальше от столицы и объявить погибшей. Все эти годы он мучился от невозможности обнять родную дочь, видеть, как она растёт, учится ходить, дружить, пробует колдовать. Всё, что он мог — только передавать через его побратима и доверенного всевозможные книги по целительству и магии тёмного источника. Щит стал её семьёй, а не он. Ему самому предстоит учиться быть отцом.

— Я не сомневаюсь в ней. — продолжал император. — Она Лофт, а, значит, по — другому быть не может. Насколько нам известно, она всю жизнь достойно преодолевает трудности и ещё никогда от них не убегала. Справится и сейчас. Кроме того, Сайлос, у нас нет времени ждать. На меня давят с помолвкой. Я, итак, непозволительно долго оттягиваю. Больше нельзя. Нам пора вскрыть карты.

Обсудив детали возвращения и представления ко двору будущей наследницы трона, мужчины поднялись и отправились обратно во дворец. Впереди Сайлоса ожидало ещё одно неприятное испытание — обед в обществе неугомонной кэрис Марлен фон Дюка.

Когда фигуры мужчин стали неразличимы, самец клириса, который увлечённо чистил пёрышки на глазах императора, сверкнул оперением и сорвался с места, унося хозяину интереснейшие вести.

Взбудораженная привезёнными дядей новостями, я полночи провела в сражениях с собственными мыслями. Лишь к утру глубокий тревожный сон завладел моим измученным сознанием, но выспаться не получилось. Перетруженный мозг, не желая расслабляться, ещё до восхода солнца окончательно разбудил меня. Я смиренно поднялась с кровати, умылась, оделась и взялась за обещанную Лэсси вытяжку из цветов обережника.

Закинула измельчённые бело — жёлтые бутоны в стеклянную колбу с растворителем и подогрела на водяной бане. Влив частичку магии, закрыла колбу корковой пробкой и отставила настояться в сторону. После профильтрую и перелью во флакон из тёмного стекла. Пока экстракт выделяется, занялась отваром из дурман — травы.

Очень неоднозначное растение, крайне ядовитое и коварное. В малых дозах помогает при заболеваниях дыхательных органов, неврастении и даже при женских недугах. Один из постоянных заказчиков снадобья — хозяин единственной в деревне таверны лир Матэуш, прославившийся в кругу жителей Саянки не только сладким слабоалкогольным напитком собственного изготовления, но и беспокойным, сварливым характером тёщи. Среди местных не сыскать ни одного человека, кто хотя бы раз не удостоился «лестного» эпитета из уст пожилой женщины. Будучи не в меру властной и сварливой, на протяжении двадцати лет она неустанно изводила единственного зятя бесконечными придирками и замечаниями. Не представляю, каким способом мужчине удаётся влить неприятную на вкус жидкость в старую женщину, но спрос не ослабевает. Видимо, положительный эффект присутствует!

В виде мази травка хорошо помогает при кожных заболеваниях. Бывали случаи заказывали и такое. Внутрь людям следует принимать отвар с осторожностью — можно отравиться. На оборотней он действует иначе: навредить здоровью не удастся, а вот отправить в отключку можно. Чайная ложка отвара, добавленная в пищу или питьё, погрузит оборотня в наркотический сон. Правда, снадобье имеет характерный горьковатый вкус, из — за чего незаметно подлить будет сложно. Обоняние у «мохнатых» развито лучше, чем у людей. Малейшее превышение дозировки введёт двуликого в наркотический экстаз. Что он способен натворить в таком состоянии никому не известно. Лучше не проверять!

Ещё вариант — вместо отвара добавить в напиток семена плодов дурман — травы. Насколько я слышала, шаманы в стаях используют подобный метод при проведении некоторых обрядов. Но это средство ещё более непредсказуемое и мощное, чем его жидкая версия. Хотя подсыпать семян в разы проще…

Пожалуй, отложу немного для Лэсси на всякий случай!

В очищенный и остывший экстракт я влила каплю светлого эфира, прочтя заклинание стазиса, заткнула склянку пробкой и убрала в наплечную сумку. Туда же отправился флакон с отваром дурман — травы. Семена сложила в меховой кармашек в виде заячьей лапки, затянув горловину кожаным шнурком. В деревнях многие носили у себя на шее такой оберег с разными наполнителями: наудачу, от порчи, для отвода глаз, и от прочих напастей. Подобный «кулон» на шее Лэсси не вызовет удивления и ненужных вопросов.

Закончив возиться с травами, напекла блинов с мясом и творогом, который вчера вечером взяла у лирэссы Польны. Быстро позавтракала и переоделась в единственный праздничный наряд: длинную белую рубаху — вышиванку с разрезами по бокам, лазуревую юбку с запахом и чёрный корсет с голубым кантом по краям и шнуровкой спереди — подарок дяди на прошлый день рождения. С его слов так одеваются девушки в столице Империи. Не знаю, что носят в Алистрании, но до нас веяния столичной моды доходят крайне долго, а приживаются в глубоко традиционном обществе ещё дольше. Но так как сегодня мой праздник и через день я отправлюсь на «фронт» судьбы, смело отбросила сомнения. Волосы заплела в привычную косу, убрав голубой лентой. На ноги натянула тёплые чулки и высокие кожаные ботинки. Судя по громкому стрекоту силосов, доносившемуся ночью из выгребной ямы, день обещает быть тёплым и ясным — плащ оставлю дома. Хотя прошедшая ночь была неспокойной, меня не покидает стойкое ощущение, что впереди ждёт замечательный день.

На радость саянцам сегодня выдалась по — летнему тёплая погода. Я стояла на крыльце и довольно жмурилась. Шелковистые лучи солнца игриво ласкали открытые участки кожи, а капельки утренней росы весело поблёскивали на остроносых стеблях изумрудной травы. Над головой разносилось переливчатое звонкоголосое пение лесных птиц, которые не меньше людей радовались неожиданному подарку природы. Тёмно — графитовое дерево балясин, напитавшись солнечным теплом, приятно грело кожу ладоней. Кассандра полностью осёдланная стояла подле крыльца и переступала с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая на меня и пофыркивая. Застоялась девочка, соскучилась. Глубоко вдохнув свежий ароматный лесной воздух, перекинула через голову сумку и вскочила на спину лошади. Полная оптимизма и предвкушения прекрасного направила Кесси в деревню.