Поселение полубогов располагалось в горах, которые сегодня носят их название. Жили обособленно и закрыто, не вмешивались в дела других рас, населявших Междугорье: людей, оборотней, амфибий, драконов и гарпий.

В древних рукописях сохранились обрывочные малоинформативные сведения об исчезнувшей тысячу лет назад расе. Доподлинно известно только, что в результате магического взрыва в источнике раса Перворождённых прекратила своё существование, а высвободившаяся чистая энергия мощной волной разнеслась по Междугорью.

Через несколько лет после трагических событий среди других рас родились необычные дети. Оборотни обрели способность управлять силой земли, а драконы — человеческую ипостась и магию огня. Гарпии получили человеческий облик и магию воздуха. Амфибии — магию воды.

Только раса людей, не обретя силу стихий, постепенно, но неотвратимо теряла собственный дар магических источников. Император не сомневался, что в разгадке тайны исчезновения Перворождённых кроется ответ на мучащий его вопрос.

— Его Высочество Грас Сайлос Лофт! — отрапортовал Маркус Самерсет. В густой тишине кабинета громовой голос прозвучал, подобно удару молота об наковальню. Император едва сдержался, чтобы не вздрогнуть и пристально взглянул на мужчину.

— Маркус… — сделав выразительную паузу, император продолжил. — Вы свободны. Мы с братом пройдёмся по саду. Распорядитесь о дополнительном приборе к столу. Сайлос, ты доставишь нам с императрицей удовольствие отобедать вместе?

— Разве я могу отказать брату и его прелестной жене! — принимая приглашение, Сайлос даже не пытался скрыть саркастического отношения к словам брата. Обед с императорской четой — мероприятие чётко регламентированное, с установленным кругом лиц, которых допускали к монаршему столу. Праздные разговоры, строгость дворцовых протоколов, назойливое внимание со стороны фрейлин Её Императорского Величества — всё это утомляло и раздражало Сайлоса. Торжественности дворцового церемониала он предпочитал тихую спокойную атмосферу малой столовой собственного замка на Озёрном острове. Ленард с пониманием и снисхождением относился к игнорированию братом светских мероприятий и церемоний, не требовал его обязательного присутствия на неофициальных обедах, ужинах, встречах и малых балах. — Я правильно понимаю, что этим приглашением обязан Алисии?

— Хм! — довольно хмыкнул император и подал знак Маркусу, что тот свободен. — Ты, как всегда, догадлив, Сайлос. Ты же понимаешь, что я не мог отказать императрице в столь малой просьбе. Это только обед. Доставь женщинам удовольствие себя увидеть. Ты ещё молод, хорош собой и свободен.

— Есть такой недостаток… — недовольно пробурчал Сайлос.

— Этот недостаток ты мог давно исправить… А пока ты холост — дамы вправе надеяться завоевать твоё расположение и внимание. — назидательно отметил император.

— Если бы они только надеялись! — раздражённо возразил Сайлос, спускаясь вслед за братом в сад. — Некоторые из них крайне назойливы и напористы в проявлении своих надежд. — На последних словах Сайлос досадливо поморщился.

— Это ты про вдовствующую статс — фрейлину императрицы кэрис Марлен фон Дюка? — насмешливо уточнил Ленард. От произнесённого братом имени Сайлос кисло поморщился. — Взрослая, свободная от обязательств женщина. Она по — своему мила и привлекательна! Умеет поддержать разговор. Хорошо организована. Что ещё? — задумался он. — Уверенная в себе, целеустремлённая…

— Вот именно! На этом остановимся. — решительно прервал брата Сайлос. — Ты как будто не женщину описываешь, а породистую кобылу. Разве что про зубы и масть ничего не сказал.

— Разве? — весело возразил Ленард. — Я сказал: «По — своему мила и привлекательна.» Тебе этого мало? — рассмеялся император.

Они медленно шли по тенистым дорожкам императорского сада, который по негласному закону Её Величества Природы сменил пышный разноцветный наряд на торжественно элегантный. Густая резная листва деревьев и кустарников вдоль пешеходных дорожек окрасилась в багряно — красные и золотисто — охровые цвета. В раскинувшихся над головой арочным шатром ветках деревьев тихо шелестел свежий осенний ветерок. Лёгкий незримый ласковый воздух сгустился и потяжелел, напитался запахами жухлой травы, влажной земли и близких холодов.

В тёплое время года император ежедневно утром или днём прогуливался в тени садовых деревьев в перерывах между государственными делами и представлениями подданных. В особо жаркие дни он доходил до дальнего угла сада, где можно было укрыться в прохладе светло — зелёных листьев и душистых белых цветов актинидии, которые оплетали стены и крышу чугунной кружевной беседки. Осенью её листья приобретали жёлтый цвет, образуя золотистый ажурный купол.

— Мало… — после продолжительной паузы ответил Сайлос. Голос звучал тоскливо и безысходно. — Мне всегда будет мало. Ни одна женщина Империи не сравнится с Марджери. На меньшее я несогласен.

После трагической гибели жены Сайлос закрылся в замке, не желая никого видеть и ни с кем разговаривать. В один день лишившись и любимой супруги, и ребёнка, он чуть не сошёл с ума от горя, виня себя за то, что не защитил Марджери и новорождённую дочку. Всепоглощающее чувство потери и обречённости разъедало душу словно кислотой. Сложно было продолжать дышать, двигаться, говорить, в то время как его нежная, прекрасная, жизнерадостная, любимая жена лежала в стылых каменных стенах фамильного склепа. Первые годы самые трудные. Сайлос отказался от обязанностей придворного целителя, предпочёл тишину и покой холодных стен личной лаборатории шуму и куртуазности дворцовой жизни. Постепенно острая боль от утраты сменилась глухой саднящей раной. Он частично вернулся к представительским обязанностям: встречал послов соседних государств, участвовал в официальных торжествах, ежегодных и прочих культурных и политических мероприятиях. Возвращение в светскую жизнь вновь вызвало матримониальный интерес придворных дам. Светловолосый и голубоглазый как все чистокровные светлые маги Сайлос помимо внешней привлекательности обладал титулом, состоянием и сильным даром уровня «пламя». Умный, обходительный, спокойный и ироничный — он вызывал жгучий интерес и азарт охоты у представительниц слабого пола. Отсутствие постоянной спутницы жизни подогревало пыл юных незамужних девиц и искушённых в сердечных делах дам.

Сайлос с присущей ему меланхолией и скептицизмом относился к прозрачным и безнадёжным попыткам девушек и их матушек привлечь его внимание и вызвать встречный интерес. Но настойчивые, откровенные, прямолинейные действия кэрис Марлен фон Дюка, направленные на него словно таран на осадные ворота неприступной крепости, вызывали жгучее чувство раздражения, которое клокотало в душе при каждой новой встрече с ней. Всеми доступными способами он избегал этой назойливой женщины, но высокое положение при дворе императрицы и её благосклонное отношение затрудняло этот процесс. Нет мощнее и действеннее оружия, чем коварный предприимчивый изворотливый ум двух объединившихся женщин, равных которым в закулисных играх двора нет. Сейчас все усилия этого коллективного разума направлены на него. Охота началась!

В скорбной неподвижной тишине они добрели до тенистой беседки в дальней части сада. Словно юная дева в крепких объятиях мудрого старца она спряталась в раскидистых ветвях полыхающего красным огнём могучего клёна. На нижней ветке мудреца минувшей весной свила гнездо семья диких клирисов — магическая порода птиц, способных впитывать и передавать магию. Маленькие, юркие, выносливые, с меняющимися под окружающую среду цветом оперения, они стремительно преодолевают дальние расстояния без остановок на еду и сон. Легко приручаются и выводятся в неестественных для среды обитания условиях. Часто используются магами Вестника и императорскими службами для передачи сообщений наряду с кристаллами — связи.

За лето птенцы клирисов окрепли, подросли и встали на крыло. В день перехода осени в зиму, когда бледно — розовый диск луны сменит цвет на холодно — голубой, повзрослевшие птенцы отправятся в первый безостановочный полёт через горы Перворождённых, Южное море в Поющие леса Аквэриуса.