Внимательно разглядев единственного родного человека, я остро почувствовала, какую высокую цену он заплатил за моё благополучие и возможность жить в этом мире, не утратив себя. В уходящем году он разменял пятый десяток. Собственной семьи и детей у него не было. По каким причинам дядя не женился до моего рождения — мне неизвестно. После смерти родителей и свалившей на голову новорождённой племяннице он добровольно отказался от сердечных привязанностей и скрепил наши жизни и судьбы воедино. Невозможно ввести близкого человека в дом, сохранив мою тайну и не подвергнув наши жизни опасности. Я безропотно и с благодарностью приняла принесённую дядей жертву. Что мне ещё оставалось делать? Без него я бы не выжила. Но мне всё равно совестно и грустно оттого, что я невольная причина его непростого выбора. Если бы я только могла изменить этот несправедливый закон, который принял триста лет назад первый император Объединённой Империи Тьмы и Света…

Закончив ужинать, дядя устроился со свежим выпуском вестника в любимом кресле у печи. Я быстро убрала остатки ужина и присела рядом.

— Эрия… — вкрадчивым голосом начал он, взяв меня за руки. — Ты только не волнуйся! Я нашёл человека, который поможет с обрядом. Ему известно, как его проводить и в каком месте.

— Он маг — обрядник? — не вытерпела я.

— Не совсем. Ему приходилось участвовать в обряде императора. У него есть необходимый доступ и связи.

Я в ужасе уставилась на дядю. Но ведь… Это же… Если обо мне станет известно приближённым императору, то… Мне конец… Кто этот человек? Можно ли ему доверять? — Кажется, у меня сейчас случится приступ истерики. Заметив моё паническое состояние, дядя продолжил:

— Успокойся, девочка. Я никому не позволю тебя обидеть, ты же знаешь. Я ему доверяю. Попытайся он что — то рассказать или предпринять против тебя — магическая клятва на крови убьёт его.

— Но зачем ему это нужно? — усомнилась я.

— У него свой интерес. — уклончиво ответил дядя. — Главное — наши цели не противоречат друг другу. Ему нет резона выдавать нас. Скорее наоборот. Он выступает за магическое разнообразие, а не за чистоту дара.

Последний довод подкупает, но всё равно на душе неспокойно. Привычка таиться ото всех и каждого въелась под кожу. Сложно сразу открыться чужому человеку. Словам дяди я доверяю. Я готова рискнуть. Выбора нет. Если не пройти обряд — источники со временем выжгут меня изнутри.

— До праздника Дня Единения осталось три недели: две на дорогу, оставшееся время уйдёт на подготовку к обряду. Кэр Самерсет устроит нас в своём доме. У тебя два дня на то, чтобы собрать вещи и попрощаться с друзьями.

Дядя сказал «кэр»: значит человек — аристократ. Что же, вполне ожидаемо. Простолюдина не допустят к обряду императора.

Но всего два дня… Как же Лэсси? Как я оставлю подругу в такой непростой ситуации? К моему возвращению она уже выйдет замуж.

Возвращению…

Всё так зыбко. Если мне не удастся совершить обряд или меня обнаружат ищейки императора, то я уже никогда не вернусь в Саянку и не увижу друзей…

— Так скоро… — растерянно пробормотала я. — Куда мы отправляемся?

— В Алистранию. В столицу Империи.

В логово врага. Так долго и тщательно прятаться, чтобы в итоге вернуться туда, где всё началось. Насмешка судьбы!

Я вскочила с кресла и, нервно заламывая руки, беспорядочно закружилась по комнате. Паника всё — таки накрыла меня. Дядя прервал мои метания, крепко обнял и прижал к груди. Я не вырывалась, лишь с благодарностью зарылась лицом в рубашку и горько разрыдалась. Вместе со слезами из меня выходило скопившееся за два месяца напряжение. Ожидание результатов поиска. Беспокойство за подругу. Страх от встречи с карателем. Притяжение к собственному палачу. Я горько и отчаянно оплакивала свою судьбу, несбыточные мечты и будущее, которого у меня никогда не будет, до тех пор, пока внутри не осталось ничего, кроме пустоты, отдающей тупой болью под сердцем. Говорят, слёзы очищают душу. Сегодня я вычистила её до дна.

Дядя ласково гладил меня по голове, шептал слова утешения. Неиссякаемый бурлящий поток рыданий разрывал грудь и саднил горло. Собственные всхлипы заглушали тихую речь, но от звука низкого участливого голоса становилось легче. Выплакав всю боль, что хранила в себе, я стёрла с щёк следы пролитых слёз и пробормотала:

— А я только сегодня заказала у лирэссы Фридман ритуальный костюм для обряда…

— Я улажу этот вопрос. — он тихо засмеялся, весело блеснув голубыми глазами. — Всё будет хорошо, Эрия. Верь мне.

Погладив меня по растрепавшимся волосам, дядя поцеловал меня в лоб и подтолкнул к двери в мою комнату.

— Иди отдохни. Завтра у тебя важный день. Повеселись, проведи время с друзьями так, чтобы запомнилось на всю жизнь.

Я послушно кивнула и ушла к себе. Сил переодеться в ночную сорочку не было. Скинула верхнее платье и в одной длиннополой рубашке легла на кровать. Я лежала и смотрела на укутанную в полумрак комнату. На невысокий расписной шкаф с резными дверцами, который дядя привёз из поездки на моё тринадцатилетние. На разноцветные потёртые корешки книг на полках углового стеллажа. Все эти годы они были моими верными учителями и советчиками. На массивный деревянный стол, на поверхности которого в беспорядке лежали тетради, листы бумаги с заклинаниями, ручки и карандаши. На полке столпились разноцветные стеклянные флакончики с лечебными травяными отварами.

Рядом со столом стояло большое напольное зеркало в резной раме со свисающими по краям пучками сухих трав и цветов. Под окном рядом с кроватью уместился массивный деревянный сундук с кованной обрешёткой. Его смастерил Люк — сказал для приданого. Смешной. Эта история не про меня. В нём я хранила дорогие сердцу воспоминания: любимых кукол; рогатку Люка; коллекцию речных камушков; ленты для волос, которые мне вплетала в косы тётушка Польна; записки, которыми мы с Лэсси обменивались на уроках в школе, и прочие детские сокровища. Сам сундук застелила матрацем, чтобы было удобно сидеть и встречать вечернюю зарю.

Я запоминала каждую мелочь, малейшую деталь, крохотный кусочек своей жизни в Саянке. Лежала, смотрела, думала и прощалась. Потом уснула.

В это время в императорском дворце.

Узкие лучи солнечного света настойчиво пробивались через тяжёлые портьеры высоких стрельчатых окон в кабинете Его Императорского Величества Ленарда Лофта Третьего. Разбегаясь россыпью солнечных зайчиков по зеркальной поверхности громадного письменного стола, они ненавязчиво извещали о приближении обеденного времени.

Кабинет был наиболее посещаемой и любимой у Его Величества комнатой императорского дворца — главной резиденции монаршей семьи. Здесь он проводил большую часть рабочего времени. Кабинет располагался рядом с покоями императора на его личной половине.

Убранство было элегантным, умеренно пышным, тщательно выверенным. Как принято говорить — функциональным. Разумный компромисс между роскошными интерьерами парадной анфилады и приверженностью императора к скромной лаконичной обстановке, присущей загородной летней резиденции правящей семьи.

Светло — голубые стены до середины отделаны дубовыми панелями, на фоне голубого потолка живописным мастером вырисован герб Империи — чёрно — багряный солнечный круг с извивающимися языками белого пламени. Широкий карниз и плафон расписаны сложными орнаментальными и фигурными композициями, которые между собой разделяли пересекающиеся рамы.

Мебель из полированного орехового дерева: письменный стол, плита с картой — иллюзией и расставленными на ней белыми и чёрными кристаллами, два дивана, шесть кресел и стульев, обитых синим сафьяном, книжные шкафы со стеклом и два глухих для бумаг.

Дополняли общую картину продуманной торжественности: трюмо, зеркало на камин, портреты августейших предков, а также солидные напольные часы работы братьев Ружэ.

Освещался кабинет двумя канделябрами, парой бра и люстрой с кристаллами — накопителями, соединёнными с энергией источника кристаллическими нитями.