Все присутствующие встали как один. Около полутора десятков посетителей принялись наблюдать за разворачивающейся на их глазах маленькой драмой. Некоторые из них уже сидели на пенсии, но были и другие — чьи руки, засунутые под полы пиджака, в карманы или сумки, указывали на опыт сидения кое-где еще. Это был не тот паб, где ты мог устроить неприятности. В этот паб неприятности приходили сами, чтобы спокойно посидеть и выпить.

— Сейчас вы уйдете, — сказала Джасинта, — но вначале вы извинитесь.

Бешеный Бык вдруг стал похожим на ласковую кошечку:

— Ага. Простите, что…

— Не передо мной, — перебила Джасинта.

— Что?

Она опустила взгляд на Мэгги.

— Прости за… эту хорошую собачку.

— Ты купишь ей пиво.

Бешеный Бык огляделся, затем неохотно вынул бумажник. Джасинта выхватила бумажник у него из рук.

— Это покроет всё. А теперь пошел на хер — как воспитанный мальчик.

— Но…

Двое друзей принялись подталкивать его к двери, прежде чем он успел что-либо возразить.

Когда дверь за ними захлопнулась, Джасинта наклонилась и погладила Мэгги по холке.

— Кто у нас хорошая девочка? Да, ты хорошая девочка! Я принесу тебе выпить.

— Спасибо, Джасинта, — сказал Пол.

— Это часть нашей работы. — Джасинта повернулась к бару, подняв бумажник. — Всем за счет заведения!

Весь паб зааплодировал.

— Только губы не раскатывайте — не больше чем по одному светлому.

Пол сел на место.

— Господи, вот это да! — пробормотал Фил. — Наверное, она вряд ли захочет присоединиться к нашему комитету?

— Она не похожа на активную общественницу.

— Ага. Ах да, я хотел узнать: сегодня вечером Бриджит сможет взять на себя наблюдение за этим придурком Харрисоном?

— Я у нее не спрашивал.

Фил запаниковал:

— Но сегодня среда. А это значит, что он…

— Расслабься, у меня есть лучший человек для таких случаев.

Испуг Фила усилился.

— Господи, ты уверен, что это хорошая идея?

— Все будет нормально. Она всегда говорит, что мы должны вовлекать его во все дела. В конце концов, надо лишь сделать пару снимков. Что плохого может случиться?

Наверное, так должен чувствовать себя бог.

Джейкоб Харрисон потянулся и широко зевнул. Он стоял на балконе, под ним мерцали рождественские огни Дублина. Весь мир лежал у его ног. Он наслаждался ощущением холодного ночного воздуха на коже, когда ветер теребил его халат. Он слышал, как за спиной льется душ. Будучи джентльменом, он позволил Саманте ополоснуться первой. К слову сказать, он подождет так с минуту, а затем — если «зверь» зашевелится вновь — он обязательно к ней присоединится. Мужчина сорока пяти лет, способный на подвиги после того, что они творили предыдущие два часа, — это поистине впечатляет. Он готов был держать пари, что она будет с восторгом обсуждать это с подругами. И прошу заметить: Саманта не просто женщина. Она настоящая муза — красавица двадцати восьми лет с гибким… ох, каким гибким телом! Номер в отеле «Мэдисон» обходился недешево, но он того стоил. Даже халаты здесь были невероятно мягки и пушисты, а вид из окна — выше всяких похвал. Прямо под окнами извивалась лента канала. Да, вот каково это — быть богом!

Джейкоб обернулся на стук в дверь. Обслуживание номеров.

— Просто оставьте снаружи. Благодарю вас.

Они заказали устриц, а теперь у него как раз разыгрался настоящий аппетит.

Раздался более громкий стук. Джейкоб повысил голос:

— Все в порядке. Просто оставьте снаружи!

Третий стук.

Да господи боже мой! Кто-то хочет получить чаевые.

Джейкоб вернулся в комнату и прошел к двери — мимо кровати со смятыми простынями. Глянув на них, он ухмыльнулся — вот сцена его величайшей победы!

Затем дверь с грохотом распахнулась.

Потрясенный Джейкоб отшатнулся, увидев приближающегося к нему человека из ада с бородатым лицом, покрытым пятнами всех оттенков гнева и алкоголя; с косящим левым глазом, из-за которого он показался бы сумасшедшим в любом случае — даже если бы не выбил только что дверь гостиничного номера. В помутившемся сознании Джейкоба, еще гудевшем от выпитого шампанского, мелькнула мысль, что обслуживание номеров оказалось необъяснимо злобным.

Затем на него легли руки и стали толкать назад.

— Как делишки, мальчик Джейкоб?

— Что… кто… отойдите… позвольте…

Тепло комнаты сменилось на прохладный воздух балкона. Все мысли мигом выдуло из головы Джейкоба, когда его тело и окружающий мир перевернулись вверх тормашками. Он закричал. Перед лицом появились металлические прутья балкона, и он в отчаянии в них вцепился. Сильные руки обхватили его ноги. Он посмотрел вниз — на тот вид, который больше не казался умиротворяющим. Он опять закричал.

— Заткнись, идиот, или я тебя не удержу.

Голос был с коркским акцентом и звучал удивительно спокойно, учитывая поступки его владельца.

— О господи боже, господи боже!

— Сейчас ты умрешь. Твоя жизнь кончена. О чем ты жалеешь?

Мысли Джейкоба лихорадочно заметались.

— Что?

— О. Чем. Ты. Жалеешь?

— Я жалею… Простите, простите за все, что я вам сделал! — закричал Джейкоб, когда руки, державшие за ноги, немного ослабли и он проскользнул чуть ниже.

— Неверный ответ. Мы с тобой никогда не встречались.

— Я… О боже, я… У меня есть деньги, прошу вас, я…

— Мне не нужны твои сраные деньги. О чем ты жалеешь?

— Я… Я жалею обо всем! — Чужая нога пнула его по костяшкам пальцев, стиснутым на прутьях. — Ай!

— Попробуй еще раз.

Разум Джейкоба перебирал все возможные варианты, пока не остановился на воспоминании о фотографии в бумажнике.

— Дейдра.

— Кто такая Дейдра?

— Моя жена.

— Это она моется в душе?

— Нет.

— То-то и оно, гнилой крысеныш. У тебя есть все: жена и двое детей, а ты почему-то здесь — порешься как похотливая псина с неуемным хером. У тебя было то, о чем мечтают все, но ты это просрал, поскольку решил погулять на стороне. Надеюсь, ты оттянулся как следует, потому что теперь ты влип в полнейшее дерьмо.

— Мне жаль, мне жаль, мне жаль!

— Так и должно быть. Ты…

Голос прервал женский крик.

Посмотрев сквозь прутья балкона, Джейкоб увидел Саманту с одним полотенцем на голове и с другим, обернутым вокруг тела.

— Что, черт возьми, происходит?

— Не подходи, милая, — произнес мужской голос. — Я всего лишь консультирую его по вопросам семьи и брака.

— Господи, кто вы… Погодите, что?

— Вызывай полицию, Саманта. Этот человек безумен.

Довольно трудно читать выражение лиц, вися вверх ногами, но Джейкобу показалось, что Саманта сделалась неожиданно холодной, учитывая обстоятельства.

— Джейкоб, о чем он говорит? Ты что, женат?

— Я всё… Ты не могла бы… Господи, поднимите меня назад!

Саманта сделала шаг:

— Он женат? Ты женат? Боже, какая я идиотка! Он сказал, что его преследует бывшая, поэтому надо быть осторожнее. Господи, это же…

— Я могу все объяснить!

Голос сверху заговорил снова:

— Постарайся побыстрее, у меня устают руки.

Тело Джейкоба задрожало в панике.

— Вы серьезно? Он женат?

— Боюсь, что так, милая.

— Но мне он говорил…

— Все не так, как ты подумала! — взмолился Джейкоб. — Мы с женой почти не разговариваем.

Желудок дернулся, когда руки снова его приопустили.

— Твоя миссис беременна третьим. Похоже, отсутствие разговоров тебе не мешает.

— Ты конченый урод!

— Прошу тебя, я могу все объяснить.

— Это чушь, такого быть не может… Он всегда уезжал на… О господи, какая я дура! Поверить не могу… Боже, меня сейчас стошнит.

— Детка, послушай: я уже развожусь.

— Не разводится, — откликнулся голос. — Но, думаю, теперь это событие не за горами. Ну что, не будешь вмешиваться?

— Могу даже отвернуться, если хотите.

— НЕТ!

Джейкоб посмотрел вниз — на воду. Он висел на высоте девятого этажа. Кровь прилила к голове, отчего он ощущал себя ужасно одуревшим.