— Что?

— Думаешь, она захочет еще одного? Нам придется продолжать это снова и снова, пока не получим лучший вариант?

— Фил, ты сегодня достаточно спал?

— Не совсем. Я о том, что последние трое суток слежу за этим парнем Харрисоном по восемнадцать часов в день, а потом, когда мы ложимся в постель, я довольно долго не сплю, глядя на живот Да Синь. Я пытаюсь придумать, что сказать ребенку хорошего, чтобы он перестал меня ненавидеть.

Теперь, когда Пол внимательнее посмотрел на Фила, тот действительно показался ему довольно «развинченным».

— Как ты ухитряешься не заснуть?

Фил вынул из кармана двери банку с ядовитой желто-зеленой раскраской.

— Я взял запас этого восточногерманского энергетического напитка у Одноглазого Барри. Очень помогает сосредоточиться.

Пол посмотрел на банку. Продукт, вероятно, назывался Yackbac, но все остальные надписи были непонятные. В школе Пол не особо увлекался иностранными языками.

— Хм-м, Фил… Восточной Германии больше не существует.

— Ну да, конечно! Где ты это узнал? Из «Гугла»?

— Сколько ты выпил банок?

— Примерно дюжину.

— Ясно.

— Сегодня.

— Сегодня?! Ну ни хера себе, Фил!

— Они нормальные. В смысле, моча после них немного пахнет бензином, но в остальном нормальные. А ко вкусу быстро привыкаешь.

— Ну и на что похож этот вкус?

Фил бросил на Пола озадаченный взгляд:

— На бензин, видимо.

— Понятно, — сказал Пол. — Ладно, придется разделить с тобой обязанность следить за Харрисоном.

— Нет, Бриджит сказала, что тебя нельзя привлекать ни при каких обстоятельствах!

— Слушай, я же извинился, верно? И тебе на самом деле нужна помощь.

Фил, казалось, решил это обдумать.

— С другой стороны, Да Синь сегодня надо к врачу. Тетя Линн сказала, что заберет ее, но…

— Иди, — ответил Пол. — Возьму наблюдение на себя. Рассказывай, чем занимался Харрисон.

— Ничем особенным, если честно. Он живет вон в той квартире с тех пор, как его выпнула жена.

— Как ты его нашел?

— Наблюдая за домом жены. Я подумал, что рано или поздно он появится и станет умолять принять его обратно. Конечно, я оказался прав.

Пол кивнул:

— Довольно умно.

— Не с его стороны. Она окатила его из шланга. Потом я проследовал за ним сюда. Конечно, его еще и уволили: отец жены владеет компанией, в которой он работал.

— Вот идиот!

— Так, секундочку! — вдруг задумался Фил. — Я не понял, как ты меня нашел?

Пол указал на заднее сиденье:

— Это Мэгги.

— Правда?! Ого!

Пол вздохнул:

— Нет, Фил, неправда. Мы установили приложение «Найди своих друзей» на телефоны, помнишь?

— Ну да… Но в любом случае я не уверен, что слежка за Харрисоном принесет нам пользу. Мне кажется, он к этому готов. Я не подходил к нему особо, но он постоянно оглядывается по сторонам.

Пол кивнул:

— Ага. Наверняка его адвокаты и эти придурки Келлехеры посоветовали ему вести себя безупречно.

— Это да. Довольно трудно уличить кого-то в мудаковатости, когда он знает, что его хотят уличить. Однако если мы не получим доказательства тому, что он врет и не боится на самом деле ни воды, ни высоты, ни секса, ни всякого такого, то это будет означать, что мы полностью облажались.

Пол снова посмотрел на дверь многоквартирного дома:

— Ага. Но как, черт возьми, нам это сделать?

— Не знаю, — ответил Фил, — но лучше, блин, придумать что-нибудь побыстрее!

Донал Мартин проглотил несколько таблеток, запил их глотком воды, затем хлопнул себя ладонью по груди и громко отрыгнул.

— Простите. Вчера мы устроили рождественскую вечеринку и чуть-чуть увлеклись. Было много выпивки. Некоторые напитки даже горели.

Детектив Уилсон кивнул. Сидевшая рядом агент Дав просто улыбнулась и медленно моргнула. Уилсон не смотрел на нее, но все понял по выражению лица слегка обалдевшего Мартина. Агент Дав на всех производила одинаково тревожное впечатление.

Большую часть утра они провели в офисах Sláinte Ferries, пытаясь реализовать единственную зацепку, которая у них была. О том, что в конторе накануне вечером бушевала рождественская вечеринка, Уилсону вовсе не требовалось узнавать от Мартина — доказательства и так были налицо. Сотрудники — те, что вообще смогли сюда добраться, — все утро перемещались вокруг Уилсона и Дав подобно зомби; правда, эти зомби пахли как задница алкаша и выглядели так, будто были готовы в любой момент расплакаться. Уилсон не мог не думать о том, что эта грустная сцена, к сожалению, подтвердила все стереотипы об ирландцах, которые, скорее всего, сложились у агента Дав. Апофеозом стал момент, когда женщина по имени Софи, помогавшая просматривать записи, схватила вдруг мусорное ведро и наблевала в него, не успев завершить фразу. Разговорная рвота стала новшеством для Уилсона, хотя он готов был признать — тугая струя, безусловно, способна подчеркнуть любую высказанную точку зрения.

— Итак, — произнес Мартин, вытирая платком довольно большое потное лицо, — чем могу помочь?

Обычно потливость опрашиваемого является верным признаком волнения. Однако не таков был Донал Мартин. Уилсон был практически уверен, что он будет истекать потом независимо от того, находятся рядом полицейские или нет. Он был болезненно тучен. Массивный живот Мартина растягивал рубашку и упирался в подлокотники офисного кресла. Теперь, когда Уилсон присмотрелся к нему внимательнее, он заметил, что Мартин побрил только левую сторону лица, будто начав, но забыв закончить, а может, просто решив «забить».

— Мы расследуем дело тысяча девятьсот девяносто девятого года, — произнес Уилсон. — Нам сказали, что вы можете нам помочь.

— И каким же образом?

Уилсон достал копию найденного ими судового манифеста[51].

— Это с рейса, который отошел в час ночи десятого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года из Дублина в Ливерпуль. В нем указан некий Дэниел Зайас.

Уилсон ткнул пальцем в выделенную строку. Когда Мартин наклонился вперед, чтобы рассмотреть получше, офисное кресло под ним издало болезненный стон.

— Все правильно, ага.

— Проблема в том, что мистера Зайаса на прошлой неделе нашли закопанным в горах Уиклоу; и теперь мы недоумеваем, как он мог оказаться на том пароме.

Мартин откинулся назад:

— Понятия не имею. Это было так давно! Честно говоря, после вчерашнего мне трудно вспомнить даже свое имя.

Нерешительный смешок Мартина быстро затих, когда он заметил, что никто к нему не присоединился.

— В то время вы занимали должность главного судового казначея на пароме «Сент-Джозеф», — продолжил Уилсон, — прежде чем перешли на свою нынешнюю работу в офисе.

— Ага. То есть я работал когда-то казначеем. Но не помню, когда именно.

Уилсон вяло улыбнулся:

— Если вы внимательнее посмотрите на манифест, то разглядите собственную подпись.

Мартин снова наклонился вперед, опять заставив офисное кресло протестующе застонать.

— Точно, ага. Подпись моя.

Капля пота со лба Мартина упала на бумагу.

— Нам просто интересно: как, по вашему мнению, мертвец мог оказаться в этом списке?

Мартин поднял глаза и облизнул губы.

— Я не знаю. И вообще, давайте начистоту: паромы — это не самый безопасный вид транспорта. При тех прозрачных границах, что отделяют нас от Великобритании, у нас не проводятся тщательные паспортные проверки и тому подобное, как это водится в аэропортах. Хотя с этим Брекситом кто знает?.. Будет дикое количество проблем — точно вам говорю. Этот Брексит станет настоящим кошмаром!

— Просто Брексит.

— Что?

Уилсон заерзал на стуле, понимая, что вступает в ненужную дискуссию.

— Просто «Брексит», а не «этот Брексит». Не то чтобы это было важно…

— Это очень важно! Начнутся бесконечные проблемы. Сущий кошмар!