Мужчина ростом метр семьдесят или около того был одет в костюм и слишком обильно полит лосьоном после бритья. На нем был свежий отпускной загар и золотой браслет, свалившийся на землю, когда Банни заломил ему руку за спину. Мужчина взвыл от боли.

— Ты кто, сука, такой?

— Отпусти меня!

Банни приблизил лицо к уху мужчины:

— Отвечай на херов вопрос.

— Неважно, кто я.

Банни ухватил пальцы мужчины и сжал.

— Я сам решу, что важно. Кто тебя прислал?

— Ай… во внутреннем кармане.

Банни сунул руку под пиджак мужчины и вытащил белый конверт.

— Это что за херня?

— В соответствии с Законом о частных охранных службах от две тысячи четвертого года я уполномочен вручить вам повестку. Хорошего дня, мудила.

Банни еще раз надавил на пальцы — сильнее, чем намеревался, — пока не услышал треск.

— А-а-а-а-айя-а-а!

Банни отпустил мужчину и отступил на шаг, продолжая держать конверт. Мужчина в костюме сложил правую руку чашечкой.

— Ты мне палец, блин, сломал, чертов псих.

Банни посмотрел на мужчину сверху вниз.

— Ты… тебе не следует так подкрадываться к людям.

— Подкрадываться? Среди бела дня на людной улице? Ты больной? Улыбнись в камеру, придурок.

Здоровой рукой он указал вдоль улицы — туда, где стоял другой мужчина, значительно более крупный, и снимал их на айфон.

Банни огляделся. Дальше по улице замерли двое офисных работников, один из которых держал в руке телефон, явно раздумывая, стоит ли звонить в Гарди. На противоположном углу остановился собачник с длинными рыжими волосами и некоторое время наблюдал за происходящим, прежде чем утащить свою собаку прочь.

Это не свидание.

Бриджит продолжала мысленно повторять эти три слова, пока такси торило свой путь сквозь послеобеденный трафик О’Коннелл-стрит.

Это не свидание.

Это не свидание.

Это не свидание.

Это и в самом деле было не свидание. Она ехала на встречу с Энто Келлехером и его братьями в отеле «Грешем». Место и время переговоров было согласовано серией текстовых сообщений, которой она обменялась с Энто в минувшие выходные. Возможно, сообщения получились несколько более кокетливыми, чем положено для деловой переписки, тем не менее теперь она направлялась на встречу. Рассказала ли она об этом Полу? Нет. Но они не разговаривали и так, учитывая, что она уволила его из агентства. Он, без сомнения, сорвался бы с катушек, если бы узнал, что она ведет переговоры с Келлехерами, но именно в этом и заключалась проблема. Она пыталась вести бизнес там, где Пол не занимался ничем, кроме чертовой партизанской войны.

Ну хорошо, она выкроила вчера немного времени на шопинг, но ей и так давно нужна новая одежда для работы. Правда, она столько потратила на синее платье-карандаш от «Теда Бейкера»[37], что уже хотела вернуть его завтра во время обеденного перерыва, однако на сегодняшней встрече важно выглядеть безупречно. Кроме того, она потратилась на такси, вместо того чтобы дойти пешком пятнадцать минут от офиса, поскольку день был довольно паршивый и ей не хотелось рисковать платьем, чтобы потом не пытаться вернуть его промокшим.

А еще она досадовала на саму себя. Они с Полом не встречаются уже восемнадцать месяцев — так почему ее переписка с другим мужчиной должна кого-то волновать? Он не имеет права ее осуждать. Не то чтобы он что-то подозревал, но в ее воображении он именно осуждал. Мысленный образ Пола, который она носила с собой, говорил ей об этом прямо сейчас. Нет, она ничего ему не должна. Ну ладно, может, и должна. Но она не обязана ему идиотской слепой преданностью. Если он чего-то хочет — хоть ее, хоть агентство, — ему придется чертовски усердно поработать. Судьба — это мчащийся поезд, а не такси. Вы либо успеваете на него, либо нет. Она вычитала эту мысль в одной из книг по саморазвитию, которых у нее уже набралась пугающих размеров коллекция.

Такси остановилось у отеля «Грешем», и Бриджит расплатилась с водителем. Но прежде чем она успела прикоснуться к ручке, дверь такси распахнулась. Перед ней стоял улыбавшийся Энто Келлехер с раскрытым над головой зонтом.

— Ух ты, — произнесла Бриджит с нервной улыбкой, — прямо полный сервис.

— Что ж, — ответил Энто, — поскольку сегодня ужасно скверный день, я бы не хотел, чтобы на встрече ты выглядела как мокрая крыса.

— Очень мило!

Выбравшись из такси, Бриджит спряталась от дождя под зонтом. Энто ухмыльнулся.

— Это платье заслуживает того, чтобы оставаться сухим, да и вообще — чтобы его увековечили до седьмого колена.

— Какая дерзость! Держи глаза подальше от моих колен.

Бриджит взяла предложенный зонтик и шагнула вперед, немного отвернув лицо, чтобы Энто не заметил игравшую на губах улыбку. Захлопнув дверцу машины, Энтони поспешил за ней. Консьерж, одетый во фрак и слегка нелепый цилиндр, с поклоном открыл перед ними дверь. Бриджит кивнула в знак благодарности и вошла, сложив зонт и поместив его в ближайшую подставку. В «Грешеме» Бриджит не бывала уже очень давно. В последний раз она заходила в здешний ресторан с парнем, с которым очень недолго встречалась, несколько лет назад. Еда, кстати, была восхитительной — намного лучше, чем по факту оказался парень.

— А куда мы…

Энтони указал на двойные двери в дальнем конце фойе.

— Мы забронировали конференц-зал. Я даже потратился на принадлежности для чая и кофе.

— Ну ничего себе, — ответила Бриджит. — Ты действительно знаешь, как помочь девушке приятно провести вечер.

То, что Кевин и Винсент Келлехеры — братья Энтони, можно было определить безошибочно. Сразу было видно, что рецепт состоял из одних и тех же ингредиентов, просто эти двое вышли из духовки значительно менее горячими. Кевин был на двадцать сантиметров ниже Энто, в то время как Винсент примерно настолько же выше. Оба были крупными и явно склонными к полноте, которая пока еще себя не проявила. Глаза у всех троих были голубыми. Кевин смотрел на мир сердито, слегка прищурившись, в то время как Винсент обладал ужасной монобровью, которая придавала ему вид пещерного человека, насильно втиснутого в элегантный костюм. В противоположность брату, волосы на голове Кевина были тщательно уложены, главным образом для того, чтобы замаскировать их недостаточность. Однако Бриджит была готова поспорить, что на спине у него волосы растут обильно. Оба старших брата, на ее взгляд, походили на горилл, в то время как тело Энтони, в ее представлении, должно было быть очень гладким… Хм, не то чтобы она вообще тратила время на размышления о теле Энтони — совершенно и определенно, на сто процентов нет!

— Кевин, Винни… это Бриджит Конрой.

— Добрый день, — сказала Брижит.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Кевин с противоположной стороны стола красного дерева, но даже не подумал встать.

Винсент, подпиравший стену спиной, просто кивнул. Все семейное обаяние явно унаследовал один Энтони. В комнате пахло полиролью и недавно пропылесошенным ковровым покрытием. Конференц-зал был похож на любой другой из тех, в которых ей доводилось бывать. На стене висела фотография Джеймса Джойса[38] в рамке.

— Присаживайтесь. Я бы пожал вам руку, но…

Кевин поднял правую руку, показав два пальца, примотанные друг к другу скотчем.

— О господи, — сказала Бриджит, садясь напротив. — Что вы с собой сделали?

— О, это не я с собой сделал. То еще получилось утречко!

Энтони хлопнул в ладоши:

— Точно! Может, чай, кофе?

— Чай было бы чудесно. С одним кубиком сахара.

— Обойдусь, — сказал Кевин. — Вижу, вы не стали приводить с собой партнеров?

Бриджит не понравилось, каким тоном он произнес слово «партнеры».

— Нет, я подумала, лучше прояснить сначала ситуацию между собой, прежде чем вовлекать кого-либо еще.