— Это фантастическая новость, Конрой! Я имею в виду тебя и Поли. Это здорово. Он может вести себя как идиот, но он хороший парень. Я рад, что у него появилась ты.

— Что ж, поживем — увидим.

— Поверь моему опыту: не теряй времени зря. Второго шанса не будет.

На мгновение Бриджит поймала косящий взгляд Банни, затем он отвел глаза.

— Конечно. Но моя личная жизнь в огромной степени зависит от того, выживу ли я в ближайшие двадцать или около того минут!

— С тобой все будет в порядке. Я позабочусь. Просто держись в сторонке. Это не твое сражение.

Она повернула к Банни возмущенное лицо:

— Ты охренел? Мы вместе влипли. Я не собираюсь стоять в сторонке, как беспомощная барышня. Иди-ка на хер и ты, и вся твоя чушь о камикадзе, Макгэрри, мы разберемся с этим вместе.

Банни поднял руки вверх:

— Хорошо, хорошо. Только расслабься, ладно?

— «Расслабься», он говорит… Ты иногда очень сильно бесишь, ты в курсе?

— Нет. Если честно, ты первая, от кого я это слышу. Пойдем, поможешь, ладно?

Бриджит последовала за Банни к дальней стенке. К ней был приделан металлический прут — примерно на высоте человеческого роста.

— Кажется, именно к нему все эти годы была прикреплена цепь Фиахры.

— Господи…

— Ага. Ты не могла бы за него ухватиться? Прошу тебя.

Бриджит взялась за прут обеими руками.

— Не думаю, что мы сможем его выдернуть, Банни. Он сидит реально крепко.

— Все получится, просто ухвати сильнее.

— Хорошо, но…

— Раз… два…

Затем раздался щелчок. Она увидела металлический браслет, обернувшийся вокруг запястья. Наручники. Другое кольцо защелкнулось на пруту.

Банни проворно отступил в сторону.

— Что за черт?

— Прости, Конрой. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Как я уже сказал, это не твое сражение.

Бриджит провела наручниками туда-сюда по метровому металлическому пруту:

— Блин, ты в своем уме?! Отстегни сию же минуту!

Банни вытащил что-то из кармана дубленки и показал Бриджит. Кажется, заводной игрушечный цыпленок.

— Я прикреплю ключ к малышу. Он отдаст его тебе через пару минут, и ты сможешь высвободиться. Этого времени должно хватить.

— Хватить для чего?

Банни наклонился и взял в одну руку хёрл, а в другую — «коктейль Молотова».

— Хочу их поторопить. Они этого не ожидают. Я застану их врасплох.

— Они вооружены, Банни. Это самоубийство.

Банни пожал плечами:

— Невозможно знать наверняка, Конрой. Я и так уже прожил дольше, чем следовало бы. По крайней мере, трепыхнусь напоследок.

По лицу Бриджит потекли слезы отчаяния. Она снова дернула за наручники.

— Слушай, просто отстегни меня, и я обещаю сделать все, что ты скажешь.

Банни печально покачал головой:

— Не будешь ты меня слушать, Конрой. Ты попытаешься помочь. Это заложено в твоей ДНК. Ты не сможешь остановиться, даже если захочешь.

— Отстегни меня!

Банни вернулся к костру, засунув крошечный пистолет в один карман, а импровизированный «коктейль Молотова» — в другой.

— Уже скоро. Прости за все, Конрой. Надеюсь, через несколько минут снаружи начнется суматоха. Ты подкрадешься к выходу, а потом убежишь. Только не к машинам — они выведут их из строя. Просто беги так быстро, как только сможешь. Не важно, что ты увидишь или услышишь, беги как можно дальше и не оглядывайся. Держи в руке телефон с номером 999 наготове и звони, как поймаешь сигнал, но не переставай бежать.

— Пожалуйста, не делай этого.

Заведя игрушку, Банни подвесил ключ от наручников к маленькой пластиковой ручке на боку и стал подыскивать место на полу. Уже присев и собравшись поставить цыпленка, он вдруг замер и оглянулся. Затем посмотрел на Бриджит.

— Есть кое-что еще.

— Что?

Банни встал:

— Знаешь, почему мы с Поли не разговаривали все эти годы?

— Ты серьезно? Ты решил поговорить об этом прямо сейчас?

— Если ты не против.

Бриджит тяжело вздохнула:

— Ну конечно, знаю. Он играл в твоей команде по хёрлингу, и у него был божий дар отбивать мяч клюшкой. Семейная пара из глубинки — преподаватели или типа того — хотела его усыновить, а ты… ты все испортил, потому что хотел, чтобы он остался в команде и выиграл какой-то чемпионат.

Банни кивнул:

— Ага, все так.

— Слушай, он простил тебя за это. Давным-давно.

— Нет, он не мог. Не совсем. Дело в том, что… — Странное выражение мелькнуло на лице Банни. — Это все неправда.

— Что?..

— Никто не испытал бы большего счастья, чем я, если бы Поли выпал такой шанс. Я был бы на седьмом небе от радости, но… — Банни повертел хёрл в руке, не сводя с него глаз. — Я «пробил» их. Ну, знаешь, просто чтобы удостовериться, что они честные, порядочные граждане и все такое. Пришлось немного покопаться. И оказалось, что муж был конченым, первостатейным мудаком.

Бриджит заметила, как покраснел Банни при этом воспоминании. Он поджал губы и еще крепче сжал хёрл.

— Ты имеешь в виду…

Он кивнул:

— Именно. Так что я не мог позволить Поли, понимаешь…

Когда он продолжил, его голос стал дрожать:

— Поэтому я все это прекратил. Пресек на корню. У меня не было доказательств — в смысле юридических доказательств. Еще не было. Но я знал точно. Мне помогал один мой друг… Короче, урод погиб на следующий год в автокатастрофе.

— Это сделал…

Банни посмотрел в глаза Бриджит:

— Я? Нет. Авария была настоящей. Иногда Бог опережает нас с концовкой. К тому времени уже ходили слухи, но вся правда так и не всплыла.

— Я не… Почему ты не сказал Полу? Зачем заставил его ненавидеть тебя все эти годы?

— Его отец бросил их, когда Пол был ребенком. Его мама, упокой Господь ее душу, умерла. Его тетка Фиделма, как и вся остальная ее чертова семейка, не хотела иметь с ним ничего общего. Я не мог допустить, чтобы парень узнал, что единственные люди, которым, как казалось, он действительно понравился, были… Я не мог этого допустить. Я решил, что будет лучше, если он станет ненавидеть меня. Я по-прежнему мог присматривать за ним, даже если он думал, что я делаю это только ради того, чтобы получить с него свое…

— Господи. И все это время…

Банни надул щеки и выдул воздух.

— В общем, решать тебе. Сказать ему или не сказать… Сам я и не собирался, но раз уж теперь у него появилась ты… Кто-то, кому он нужен по правильным причинам. Это хорошее дело. Самое лучшее. Может, теперь ему стоит жить, не думая обо мне плохо. По крайней мере, не настолько плохо…

— Господи, Банни…

Он быстро подзавел игрушечного цыпленка и поставил его на землю.

— Прошу тебя, не надо…

Он понаблюдал за цыпленком несколько секунд, убеждаясь, что тот движется в правильном направлении, затем повернулся и пошел прочь.

— Пожалуйста, Банни, не делай этого.

Он остановился в свете костра, отбросив гигантскую тень на стену туннеля.

— Запомни, — сказал Банни, — не оглядывайся.

Затем он исчез.

Она хотела позвать его криком, но знала, что не сможет. Каким бы жалким элементом неожиданности он ни обладал, она не могла его отнять. Она села на пол и вытянула ноги, напрягши каждую клеточку своего существа, пытаясь дотянуться до цыпленка, который медленно, мучительно медленно приближался к ней. Она не сводила с него глаз, будто цыпленок стал центром ее мира, и в каком-то смысле это действительно было так.

Сверху донесся рев Банни.

Потом раздался крик.

Потом быстрая серия выстрелов.

Потом еще один выстрел.

Потом ничего. Ничего, кроме ровного жужжания маленького игрушечного цыпленка, старательно продвигавшегося к ней.

Десять сантиметров…

Восемь сантиметров…

Раздались еще два выстрела.

Пять сантиметров…

Она вздрогнула, услышав последний выстрел.

Затем тишина.

Два сантиметра…