Энто улыбнулся:

— Скучала по мне?

— Зависит от обстоятельств. Ты помыл руки? Если нет, иди обратно.

— Вообще-то помыл.

— Тогда садись.

Он сел, не переставая улыбаться.

— Ты слишком много улыбаешься. Это подозрительно.

— Прости, но разве нельзя быть просто счастливым?

Она взяла стакан с водой:

— Ты безработный. Ты ничему не должен радоваться.

— Ну, не знаю. Я подумываю о том, чтобы сделаться бродягой. Ну, знаешь, одним из тех симпатяг, которые бродят повсюду с носовым платком на палке и насвистывают.

— Для этого у тебя уже есть борода.

— Спасибо. Они всегда кажутся такими счастливыми, правда?

— Это потому, что их не существует. Ты видел их только по телевизору. Если попытаешься бродить по Дублину зимой, насвистывая веселую песенку, то быстро утратишь носовой платок.

Энто взял свой стакан с водой.

— А-а-а-а зачем ты топчешь мои мечты? У тебя нет сердца, женщина! — он произнес это с искрой в глазах. Уж в чем в чем, а в этом он был силен.

Бриджит слегка откашлялась и немного наклонилась вперед.

— Ну и чем ты теперь собираешься заняться?

— Я подумывал о жиголо.

— Это один из тех итальянских струнных инструментов?

— Нет, это… — Энто осекся, заметив ухмылку Бриджит. — О, ха-ха! Вообще-то я только что говорил со своим приятелем из Клонтарфа. У него малярный бизнес. Возможно, ему нужны работники.

— Ты будешь счастлив стать маляром?

Энто пожал плечами:

— Всяко лучше, чем работать с братьями. Больше не могу их выносить ни минуты. Кстати, Кевин начал слать мне голосовые сообщения с угрозами.

— Серьезно? Тебя это волнует?

Энто опять пожал плечами. Пожимать плечами у него выходило также неплохо.

— Не особо. Не могу сказать, что у меня хорошо получалось работать частным детективом, и уж тем более меня не интересовали их мутные делишки. — Энто наклонился ближе. — На самом деле… я хотел поговорить именно об этом. Я тут подумал… У Кевина дома есть сейф. Я это знаю, потому что он устанавливал его при мне. Он хранит в нем определенные папки. Полагаю, именно там лежит информация об их наиболее сомнительных клиентах.

— И что ты предлагаешь?

Энто огляделся:

— Просто хочу сказать, что если они играют нечестно, то почему должны честно поступать вы? Возможно, это самый простой способ от них избавиться.

— То есть я вломлюсь к нему домой и выкраду бумаги?

— Нет, — Энто дерзко улыбнулся. — Мы вломимся и выкрадем вместе. Ты избавишься от моих братьев, а я немножко отомщу. Что тут может не понравиться?

Бриджит покачала головой:

— Я не преступница.

— Ты — нет, — ответил Энто, — а они — да. С волками выть, знаешь ли…

Бриджит окинула его оценивающим взглядом и решила бросить вызов.

— Слушай, какие у тебя планы на Рождество?

Энто снова пожал плечами и взял стакан с водой.

— Не знаю. В отчий дом я явиться не могу по понятным причинам, так что… планов нет. А как насчет тебя?

— Я поеду в Литрим, но, возможно, не на всю ночь.

Раньше она осталась бы с отцом подольше — особенно после того, что случилось два года назад. С тех пор как мамы не стало, Бриджит не допускала мысли о том, что отец будет один в Рождество. Но потом, в начале этого года, произошло нечто действительно неожиданное: вдовец Конрой завел подругу. Ее звали Дейдра; она жила в городке в нескольких километрах от Литрима и сама была вдовой. Бриджит заметила, что теперь в их доме стало появляться все больше и больше вещей Дейдры. Бриджит была рада, потому что отец казался счастливым, а это главное, что имело значение. И все же хотя она никогда бы в этом не призналась, но было странно видеть другую женщину вместо мамы. Они никогда с ним это не обсуждали: отец был органически не способен на эмоциональные объяснения. Такое просто не заложено в ДНК ирландских мужчин его поколения. Важно только то, что он счастлив. И Бриджит, как раньше, провела бы с ними и ужин, и несколько дней после.

Однако теперь, когда «Агентство МКМ» начало разваливаться прямо на глазах, до Бриджит вдруг дошло, что раз с папой все в порядке и о нем теперь заботятся, то ее почти ничего не держит. Может, наконец она отправится в путешествие и посмотрит мир? Начнет все заново.

Энто сложил ладони рупором у рта:

— Земля — Конрой!

Бриджит отвлеклась от созерцания будущего:

— Извини, я была очень далеко отсюда.

— Я просто хотел сказать — как насчет зайти ко мне в канун Рождества, чтобы я мог приготовить для тебя ужин?

— Конечно.

Бриджит помахала Энто и стала подниматься по лестнице в офис. Провожая ее, он еще раз заговорил о сейфе своего брата Кевина, но Бриджит перевела разговор на другую тему. Проникновение со взломом с целью получения улик против человека, пытающегося их уничтожить, стало бы равносильно пересечению красной черты.

Кстати, о пересечении черт: она согласилась на ужин — то есть на трапезу соблазнения, — и не просто на какой-то там ужин, а на ужин прямо у него дома, где, предположительно, имелась кровать. Не то чтобы ее использование неминуемо, но кровать, безусловно, должна была существовать.

Открыв дверь офиса, она обнаружила Фила, стоявшего в приемной. Уперев руки в бока, он смотрел на нее неодобрительным взглядом непорочной тетушки. За его спиной маячил флипчарт.

— Что ты задумал? — спросила Бриджит.

— Что я задумал? Что я задумал? Что ты задумала?

Бриджит невольно покраснела:

— Не лезь не в свое дело, Фил.

— Ты хотя бы знаешь, кто это?

— Да. Его зовут Энто Келлехер.

К немалому замешательству Бриджит, Фил пришел в ужас:

— Что, правда?!

— Тебе-то какое дело, Фил? Он больше не работает с братьями. Он теперь на нашей стороне. Что ты вообще о нем знаешь?

— Ничего, но я его узнал.

— Слушай, я вообще о другом. Это не твое дело.

Фил украдкой огляделся:

— Ладно, ты права. Справедливо. Но есть еще кое-что.

— Что на этот раз?

Фил наклонился и нажал на кнопку. Зазвучали безошибочно узнаваемые вступительные такты главной музыкальной темы фильма «Титаник».

Затем Фил встал возле флипчарта и неторопливо произнес:

— Я когда-нибудь рассказывал тебе, как сильно мне нравится Селин Дион?

И прежде чем она успела ответить, их прервал стук метлы по потолку первого этажа.

— Я не шучу, выключите это дерьмо!!!

Фил перевернул первый лист флипчарта.

Детектив-суперинтендант Бернс оторвала взгляд от отчета, который читала, поскольку в дверь кабинета постучали.

— Войдите.

Дверь открылась, и внутрь заглянул Уилсон.

— Вы хотели нас видеть, босс?

— О да, заходите. Присаживайтесь.

Вошел Уилсон, вслед за ним агент Алана Дав.

— Пока не забыла, Уилсон: учитывая, что у тебя университетское образование, которым мы все так гордимся, я могу попросить тебя об одолжении?

— Конечно, босс.

— Ты не мог бы разъяснить детективу Гилсенену разницу между словами «разбудить» и «возбудить»? Всего две буквы, но иногда они имеют решающее значение. — Она подняла документ, который читала до их прихода. — Он ненароком превратил отчет о нападении в Мейнуте[62] в мягкое порно. Я могла бы объяснить ему и сама, но с формальной точки зрения это не самая уместная тема для беседы на рабочем месте.

— Да, босс.

Бернс посмотрела на агента Дав, чье лицо, как всегда, светилось сбивающей с толку улыбкой. Независимо от того, сколько раз Бернс оказывалась с ней в одном помещении, это странное явление не становилось менее тревожным. Вероятно, агент Дав могла бы великолепно вести допросы, если бы, конечно, не доводила людей до инфарктов.

— Кстати, об игре слов. Агент Дав, вам знакомо выражение «бог из машины»?

Дав покачала головой:

— Нет.

Уилсон подался вперед.