Энтони принялся возиться в чайно-кофейной зоне.

— У нас еще есть бисквитные печенья. Настоящие — никакой ерунды вроде «Рич Ти»[39].

Он явно пытался создать веселое настроение, но без особого успеха. Волнение Бриджит перешло в другую плоскость. Изначально идея прийти сюда казалась ей удачной, но теперь, когда она воочию увидела Кевина и Винни Келлехеров, уверенность ее пошатнулась. Она не понимала, что происходит. Ухмылка Кевина была странной, совсем не подходящей заявленной цели встречи. Если он собирался извиниться, то вел себя как-то подозрительно.

Энтони поставил чашку чая на блюдце перед Бриджит:

— Наслаждайся.

— Я не уверен, что ее это порадует.

— Кевин?

Энтони посмотрел через стол на старшего брата. Бриджит почувствовала повисшее между ними напряжение.

Кевин улыбнулся брату в ответ:

— Видишь ли, мы недавно обзавелись новым клиентом.

Он достал конверт из внутреннего кармана костюма и бросил его Бриджит. Конверт соприкоснулся со столом на полпути и, скользнув по его поверхности, остановился у пальцев Бриджит.

— Кев, что это?

Кевин смотрел теперь только на Бриджит.

— Заткнись, Энтони, пока разговаривают взрослые.

— Что за игру вы, на хрен, затеяли? Это не то, о чем мы…

— За-ткнись.

Бриджит взяла конверт и медленно его открыла.

— Его зовут Джейкоб Харрисон. Кажется, вы с ним знакомы?

Бриджит развернула лист бумаги и посмотрела на него.

— Понятно. Вот, значит, в чем ваша идея перемирия…

— Перемирия? — рассмеялся Кевин. — Я не хочу никакого перемирия. Считайте, что вам вручили, с соблюдением всех должных процедур, официальную повестку от имени адвокатской конторы «Доэрти и партнеры», представляющей интересы Джейкоба Харрисона. Он подает в суд на «Сыскное агентство МКМ» за снижение доходов и моральный вред, причиненный нападением на него вашего сотрудника. Повестку мистеру Макгэрри я вручил сегодня утром лично. — Кевин снова поднял руку. — Он не вполне адекватно это воспринял, зато теперь у нас есть отличное видео. Оно сотворит чудо на суде, доказав склонность Макгэрри к насилию.

— Херня собачья, — ответила Бриджит.

— Правда? — сказал Кевин. — Что ж, посмотрим, как отнесется суд к частному детективу, свесившему человека с балкона девятого этажа. Кстати, Харрисон еще подал жалобу в Надзор за частными охранными службами, так что со дня на день можете ждать ответа и от них.

Бриджит встала:

— Ты притащил меня сюда ради этого?

На лице Энтони отразился нескрываемый ужас.

— Я не знал. Погоди, просто присядь, и мы…

Бриджит посмотрела на Кевина:

— Не думаю, что нам есть еще что обсуждать.

Кевин ухмыльнулся:

— Ага. Если только вы не хотите продать нам свой бизнес прямо сейчас. Понимаю, он только что утратил большую часть стоимости, но, если у вас остался хотя бы рабочий ксерокс, мы с удовольствием его заберем.

— Идите в жопу.

— Вам не помешало бы контролировать свой дурной характер, мисс Конрой. Взгляните, в какие неприятности влип из-за него ваш друг Банни.

Решительно отодвинув стул, Бриджит встала и направилась к двери.

— Кевин? Какого хера ты творишь? Мы не об этом договаривались.

— Заткнись, Энтони. Не веди себя как идиот.

— Пошел ты на хер. У нас была договоренность. Ты сказал…

Остальное Бриджит уже не слышала. Она захлопнула дверь и быстро зашагала по коридору.

Блин. Блин. Блин. Какая же она дура! Все было подстроено, чтобы ее унизить. Она по-прежнему сжимала повестку в руке, но была слишком зла, чтобы ее прочесть. Она была так зла, что не могла даже сказать, на кого злилась больше. Дело Харрисона сводилось к простой слежке и записи, пока Пол не свалил его на Банни. А Банни… ну что еще можно было ожидать от Банни? Его поступок с Харрисоном нельзя было назвать беспрецедентным. У него был предельно черно-белый взгляд на мир. Но теперь, к сожалению, это привело к тому, что на их компанию обрушатся все сорта дерьма.

Бриджит прошла через фойе и толкнула дверь на улицу. Консьерж был занят тем, что помогал какой-то старушке подняться по ступеням. Бриджит услышала позади голос Энтони, но даже не обернулась. После комфорта отеля с центральным отоплением холодный декабрьский воздух ударил по лицу, как пощечина. Она поспешила по тротуару куда глаза глядят — просто чтобы убраться отсюда как можно дальше. Ей нужно было подумать. Но сначала ей следует успокоиться, а на это может уйти чертовски много времени.

Автобус номер семьдесят, пользуясь тем, что автобусная полоса в кои-то веки оказалась не занята, проехал мимо быстрее обычного. Либо водитель не заметил лужи, либо ему было плевать. Автобус въехал в нее на полном ходу, обрушив на тротуар широкий водопад грязной воды, подведя тем самым итог этому поистине говенному дню. Бриджит замерла на тротуаре в промокшем насквозь платье, теперь окончательно принадлежавшем ей, судорожно сжимая в руке повестку в суд против компании, которой в скором времени она может лишиться.

Детектив Доннаха Уилсон глубоко вздохнул, когда лифт достиг подземного этажа. Это был уже второй поход в морг за неделю, и никакой радости по этому поводу он не испытывал. Он получил сообщение, что детектив-суперинтендант Бернс желает видеть его прямо здесь немедленно, и немного опасался, что это может оказаться подставой, организованной детективом-сержантом Роу, записным шутником — по крайней мере, как он сам воображал. На самом деле это был взрослый мужчина, тративший непомерное количество рабочего времени на попытки затроллить и выбесить всех своих коллег.

Что касается Уилсона, то на Роу лежала единоличная ответственность за распространение прозвища Харчемет, которое так ненавидел Доннаха. Роу приложил немало сил и фантазии к тому, чтобы проверить, сможет ли он заставить Уилсона блевать в любой произвольный момент. Особенно «веселой» в этом смысле получилась неделя Хеллоуина.

Однако в то, что в морг его заманил Роу, Уилсон до конца не верил. Ведь, судя по тому, что ему рассказали, Роу навлек на себя серьезный гнев детектива-суперинтенданта Бернс. Наверняка даже у него хватит ума в подобных обстоятельствах не высовываться. Тем не менее Уилсон трижды проверил сообщение от детектива-сержанта Мойры Кларк, прежде чем спуститься на подземный этаж.

Двери открылись, издав звук колокольчика, и Уилсон осторожно шагнул из лифта, бдительно высматривая любые источники потенциальных «шалостей». Рядом с дверью, ведущей непосредственно в морг, стоял большой зеленый мусорный бак с надписью «Медицинские отходы». Уилсон не сводил с него глаз, проходя мимо, готовый в любую секунду ударить каждого, кто выскочит из него, сославшись потом на «импульсивную реакцию». Но крышка бака осталась непоколебимо закрытой, и Уилсон толкнул дверь.

Детектив-суперинтендант Бернс и доктор Дивэйн стояли бок о бок спиной к двери и наблюдали за чем-то на мониторе. Уилсон вежливо откашлялся, и Бернс оглянулась через плечо.

— А, Уилсон, рада, что ты к нам присоединился.

— Извините, шеф. Я ехал в Рэнелэ, когда получил сообщение.

— А почему ты… Ах, да, точно. Я же отстранила Роу.

Уилсон непроизвольно улыбнулся, но тут же постарался скрыть свою реакцию. Бернс не отрывала взгляда от монитора.

— Может, у тебя тут и дефицит дневного света, Дениз, но тебе, по крайней мере, не приходится дрючить подчиненных за романтические шашни на работе.

Дивэйн покачала головой:

— По счастью, нет.

Уилсон топтался позади двух женщин, не зная, что ему делать.

— Вы хотели меня видеть, шеф?

— У меня есть задание, уникально подходящее для твоего набора навыков.

— Да?

Уилсон даже не подозревал, что у него имеется набор навыков — по крайней мере, таких, которые могли заинтересовать начальство.

— Да. Ты же пронырливый хитрюга. Я хочу, чтобы твой политический ум поработал на меня.