Он не сомневался, что этот опыт сделает «Ледяную Ящерицу» в точности похожей на прекрасное круизное судно, которым, как уверяла его Юйтайн, она не была.

«Хорошо, что тебе ещё нет пятидесяти, Филип, — мрачно сказал он себе, закончив вытираться полотенцем и потянувшись за льняными панталонами, которые Сибланкет предусмотрительно повесил греться перед печью. — Ты, наверное, выживешь. Хорошо, что ты заранее позаботился о том, чтобы твоё завещание было в порядке, но ты, вероятно, выживешь. По крайней мере, до тех пор, пока ты действительно не доберёшься до Зиона».

На самом деле, в этом и была вся суть дела, не так ли? Что произойдёт, когда он доберётся до Зиона и Храма? Тот факт, что приказ о его вызове был подписан Великим Инквизитором, а не только Канцлером, совсем не успокаивал его. Как он предположил, это было совсем не удивительно, поскольку он сильно сомневался, что это было сделано для чего-то подобного. Трайнейр и Клинтан не могли видеть в Дейвине ничего большего, чем потенциально полезную пешку. Когда-нибудь, если бы он смог, наконец, каким-то образом добраться до последней линии шахматной доски, он мог бы подняться на более высокий уровень — превратиться во что-то более ценное, чем сейчас. Но, в конечном счёте, Дейвин Дайкин был всего лишь очень маленьким мальчиком, и Клинтан, конечно же, ни на минуту не забывал, что пешки нужны для того, чтобы ими жертвовать.

Корис сделал всё возможное, чтобы успокоить Айрис, но он слишком хорошо знал принцессу, чтобы пытаться утешить её ложью. По мнению графа, девушка была даже умнее, чем её отец, и она не боялась использовать умственные способности, данные ей Богом и Архангелами. У неё была вся отцовская способность затаить обиду, пока она не умрёт от старости, а затем сделать из неё чучело и установить где-нибудь, где она могла бы регулярно любоваться ею, но — по крайней мере, до сих пор — она обычно проявляла достаточную осмотрительность в выборе того, какие обиды держать. Это вполне могло измениться — на самом деле, возможно, уже изменилось — учитывая, что её мир был разрушен до основания за последний год, но, несмотря на свою молодость, она была так же способна, как и сам Корис, когда дело доходило до чтения политического ветра и распознавания грозовых туч, которые собирались вокруг её младшего брата. Вот почему он сказал ей абсолютную правду, когда сказал, что сомневается, что у «Группы Четырёх» есть какие-либо ближайшие планы относительно того, как они могли бы наиболее выгодно использовать Дейвина. И всё же, рано или поздно, у них должны были появиться такие планы, и именно по этой причине они решили тащить его все эти тысячи миль по зимнему материку.

Когда придёт время, они захотят быть уверенными, что Филип Азгуд понял своё место. Признал своих истинных хозяев, с ясным видением, не омраченным какой-либо затянувшейся, неуместной преданностью Дому Дайкин. Они намеревались подчеркнуть это ему… и увидеть его своими глазами, сформировать своё собственное суждение о нём. И если это суждение окажется неблагоприятным, они снимут его с должности опекуна Дейвина и Айрис. Если ему несказанно повезёт, он сможет даже пережить это снятие, а не тихо и безмолвно исчезнуть. В данный момент он полагал, что шансы, что так и будет, по крайней мере, один к пятидесяти.

«Ну, Филип, мой мальчик, — подумал он, надевая вышитую шёлковую рубашку из стального чертополоха, — тебе просто придётся позаботиться о том, чтобы у них сложилось благоприятное мнение, не так ли? Это должно быть не так уж сложно. Не для такого опытного, коварного лжеца, как ты. Всё, что тебе нужно сделать — это не подпускать никого из них достаточно близко, чтобы понять, что ты на самом деле думаешь. Насколько это может быть сложно»?

— Я должен вернуться в «Медный Чайник», — сказал Робейр Сибланкет. — Он наверняка уже закончил принимать ванну. Он захочет свой ужин, и как только я его подам, он удивится, почему я сам не в купальне. — Он поморщился. — Если уж на то пошло, я сам буду удивлён, почему я не по шею в воде!

— Я понимаю, — ответил человек по другую сторону шаткого стола в маленьком офисе портового склада.

Офис был не особенно чистым, и в нём было не особенно тепло, а его крошечное окошко было так тщательно покрыто грязью, что никто не мог видеть сквозь него. Всё это только делало его ещё больше подходящим для их целей.

— Я понимаю, — повторил другой мужчина, — и пока, по крайней мере, я думаю, что моё начальство будет удовлетворено. В любом случае, я не думаю, что кто-нибудь захочет давать вам какие-либо… заблаговременные инструкции.

— Надеюсь, что нет, — сказал Сибланкет с явным облегчением. Другой мужчина выгнул бровь, и камердинер фыркнул. — Этот человек не дурак, отче. Я уверен во всём, что я сообщил до сих пор, и я думаю, что первоначальная оценка его характера вашим «начальством», вероятно, была не так уж ошибочна. Но я бы действительно предпочёл, чтобы меня не просили делать ничего такого, что могло бы заставить его обратить своё внимание на меня. Если он каким-то образом поймёт, что я сообщаю обо всём, что он делает, кому-то ещё, он, скорее всего, предпримет что-нибудь радикальное. Пожалуйста, не забывайте, что он был начальником шпионской сети Гектора. Ну, вы знаете — тем, перед кем отчитывались все убийцы Гектора? — Сибланкет поморщился. — Корисандийская разведка никогда не стеснялась сбрасывать тела с подходящим весом в удобные озера или заливы — или болота, если на то пошло — а мы вдвоём собираемся переплыть Доларский Залив зимой. Я бы хотел оказаться на другой стороне.

— Вы думаете, что он действительно так отреагирует? — Другой мужчина, похоже, немного позабавился, заметив как скривился Сибланкет.

— Я не знаю, и если вам это не очень важно, отче, я бы предпочёл не выяснять это. Всегда возможно, что он проявит некоторую сдержанность, если выяснит, кто подсунул меня ему в последний момент, когда он был в Юй-Шай, но он так же может этого не сделать. Если на то пошло, ему может быть всё равно, кто это был.

— Ну, мы не можем этого допустить! — Другой мужчина встал, поправил свою пурпурную сутану, несущую знак пламени, и поднял правую руку, чтобы благословить Скипетром Лангхорна. — Мои молитвы будут с тобой, сын мой, — торжественно сказал он.

— О, спасибо, отче.

Возможно то, что он позволил собственному раздражению окрасить свой тон, было признаком того, насколько на самом деле Сибланкет был озабочен более непосредственной угрозой возможной реакции графа Кориса. Или это могло быть просто от того, как долго он знал другого мужчину. Возможно, он понял, что на самом деле это не так рискованно, как мог подумать кто-то другой.

В конце концов, если уж на то пошло, даже у одного из личных решателей проблем Великого Инквизитора могло быть чувство юмора.

.I.

Императорский Дворец, город Черайас, королевство Чизхольм, и КЕВ «Рассветный Ветер, 54», Дельфиний Плёс

— Что ты думаешь насчёт последних отчётов Мерлина и Сыча по Корисанду, Мейкел? — спросила Шарлиен.

Они с Кайлебом сидели в апартаментах принца Тимана, которые располагались чуть дальше по коридору от их собственных апартаментов, и были преобразованы в библиотеку, объединённую с кабинетом. Здесь не было отремонтированных полов с подогревом, как в их спальне, но была установлена совершенно новая чугунная печь с металлургического завода Хоусмина, и огонь, пожирающий уголь в её железном чреве, излучал желанное тепло.

— Вы оба видели те же визуальные данные со СНАРКов Мерлина, что и я, — указал Мейкел Стейнейр через наушник в её правом ухе. Его голос звучал удивительно отчётливо для кого-то, кто находился на расстоянии более четырёх тысяч миль полёта виверны от Черайаса. — Что ты думаешь?

— Нет, так нельзя, — с усмешкой ответил Кайлеб. — Мы первые тебя спросили!