Ноздри священника презрительно раздулись, а граф кивнул.

— Именно, — сказал он. — Сейчас, по крайней мере, он оставил Каменную Наковальни и Тартаряна, чтобы заниматься поддержанием порядка, в то время как он сваливает… сложную проблему, скажем так, урегулирования церковных дел в руки Гейрлинга. По Менчиру ходили слухи, что сам Стейнейр может посетить нас через несколько месяцев. На данный момент, два или три старших священника из Черис играют роль интендантов Гейрлинга и, без сомнения, присматривают за ним для Стейнейровской версии Инквизиции. Если я не очень серьёзно ошибаюсь, Кайлеб считает, что его лучший шанс — это, как минимум, притвориться, что он не планирует сильно натягивать вожжи в Корисанде, если только мы ему позволим.

— Вы думаете, именно поэтому он согласился признать Дейвина наследником князя Гектора, милорд?

— Я думаю, что это, конечно, часть проблемы. — Штормовая Крепость медленно помахал рукой, словно человек, пытающийся нащупать себе путь сквозь туман. — Хотя, честно говоря, я не вижу, какие у него были варианты. Он достаточно ясно дал понять что, хотим мы этого или нет, Корисанд только что стал частью его «Черисийской Империи». Это была бы достаточно тяжёлая пилюля, чтобы втиснуть её в глотку Княжества при любых обстоятельствах; а после убийства князя Гектора это будет ещё труднее. Он знает, что если бы он прямо решил поставить одного из своих фаворитов на место князя или заявил права на корону непосредственно от своего имени, то всё Княжество полыхнуло бы огнём. Таким образом, он и «Регентский Совет» могут спрятаться за легитимностью Дейвина. Он даже может притвориться, что заботится об этом в наилучших интересах мальчика, поскольку, в конце концов, он никогда не имел никакого отношения к убийству князя Гектора, не так ли? О, нет, конечно же, никогда не имел!

Графская ирония высохла.

— И ещё есть соображение, что, когда Дейвин благополучно покинул Княжество, он аккуратно лишил любое потенциальное сопротивление в Корисанде точки сбора, — отметил Ларчрос. — Хуже того, Каменная Наковальня и Тартарян могут утверждать, что они на самом деле заботятся о притязаниях Дейвина на корону, когда они соберутся подавить любое сопротивление, которое возникнет! Посмотрите на обложку, которую это им даёт! И если Дейвин когда-нибудь окажется настолько глуп, чтобы вернуться в пределы досягаемости Кайлеба, он всегда сможет пойти тем же путём, что и его отец и старший брат, как только Кайлеб решит, что он ему больше не нужен. И в этот момент мы получим на троне одного из его проклятых фаворитов!

— Во многих отношениях, я не завидую тому какой кусок откусил Кайлеб в Корисанде, — откровенно сказал Штормовая Крепость. — Убийство князя и молодого Гектора, вероятно, было самой глупой вещью, которую он мог сделать, но Лангхорн знает, что достаточно ненависти может заставить человека совершать глупые поступки. Я не могу представить себе двух мужчин, которые ненавидели бы друг друга больше, чем он и князь Гектор, особенно после того, как Хааральд был убит в Заливе Даркос. И это я ещё не говорю о том, как к князю относилась Шарлиен! Так что, возможно, он просто решил, что личное удовлетворение от мести будет стоить любых политических головных болей, которые она создаст. И если бы он не знал, что Дейвин уже покинул княжество, он, вероятно, решил, что управлять маленьким мальчиком будет проще, чем управлять кем-то в возрасте Гектора, поэтому убийство кронпринца тоже могло показаться ему разумным… в то время. В этом отношении, как вы только что отметили, Ражир, он всегда мог сделать так, чтобы Дейвин пострадал от одного из тех «детских несчастных случаев», которые, похоже, время от времени случаются с нежелательными наследниками. — Выражение лица графа было мрачным, и он пожал плечами. — Но теперь, в конце концов, у него в руках нет Дейвина, и это оставляет всю ситуацию в подвешенном состоянии.

— Как вы думаете, что произойдёт, милорд? — тихо спросил Яир. — В конце концов, я имею в виду.

— На данный момент, я действительно не знаю, отче, — сказал граф. — Если Регентский Совет сможет удержать ситуацию под контролем в течение следующих нескольких месяцев, а Гейрлингу и другим предателям Церкви удастся организовать какой-то кажущийся плавным переход в эту Церковь Черис, он действительно может добиться успеха этого завоевания. Я думаю, что шансы против этого, и, честно говоря, — он обнажил зубы в улыбке, в которой не было абсолютно никакого веселья, — я намерен сделать всё возможное, чтобы сделать их ещё хуже, но он может и справится. По крайней мере, на какое-то время. Но в долгосрочной перспективе?

Он пожал плечами.

— В долгосрочной перспективе, пока Дейвин остаётся на свободе, для сопротивления будет существовать светский сплачивающий центр. Он может быть расположен где-то в другом месте, и любой прямой контакт между нами и ним может быть практически невозможен, но он всё равно будет символом. Не имеет значения, утверждает ли «Регентский Совет», что действует от имени Дейвина, или нет. Пока он находится за пределами Княжества, а «его» Совет, очевидно, получает приказы от Кайлеба, его легитимность будет, по меньшей мере, сомнительной. И то же самое верно в отношении епископа-исполнителя Томиса. До тех пор, пока сохраняется иерархия истинной Церкви, даже если она загнана в подполье, любые попытки заменить её «Церковью Черис» будут строиться на песке. В конце концов, Кайлеб и его марионетки окажутся лицом к лицу с настоящим народным восстанием, отче. Когда это произойдёт, я думаю, они обнаружат, что их авторитет гораздо менее силён, чем они думали. И природа такого рода вещей такова, что одно восстание сеет семена для следующего, независимо от того, удастся оно или нет. Поэтому, когда настанет день, когда Кайлеб будет вынужден вывести свои войска с территории Корисанда и отозвать свои корабли из корисандийских вод, чтобы справиться с теми угрозами, что ближе к дому, я думаю, что те из нас, кто планировал, работал и ждал этого дня, будут в состоянии преподнести ему очень неприятный сюрприз.

.IV.

Башня короля Арнальда, Королевский дворец, Город Горат, Королевство Долар.

Когда гвардейцы отдавали честь, а их командир кланялся ему через открытую дверь, Люис Гардинир, граф Тирск, пребывал в не слишком весёлом настроении.

«Лангхорн, как же я ненавижу политику… особенно придворную политику, — резко подумал он. — И особенно придворную политику в такое время, как сейчас!»

«Конечно, — признался он сам себе он немного неохотно, когда один из бесчисленных секретарей герцога Ферна с глубоким поклоном встретил его прямо на входе в башню короля Арнальда, — могло быть и хуже». — На самом деле, в последние примерно два года всё было хуже, намного хуже. Дела находилось в процессе колоссального подъёма, по крайней мере, для него лично, и он был благодарен, что это было правдой. С другой стороны, он мог бы пожелать, чтобы они начали подниматься немного раньше… и не такой катастрофической ценой для всех остальных.

Секретарь провёл его по короткому широкому коридору, завернул за угол, поднялся по пологому лестничному пролёту и осторожно постучал в украшенную резьбой деревянную дверь.

— Войдите! — раздался низкий голос, и секретарь широко распахнул обильно декорированную панель.

— Граф Тирск здесь, Ваша Светлость, — возвестил он.

— Превосходно. Превосходно! Проходите, милорд.

Тирск повиновался приглашению глубокого голоса и прошёл мимо секретаря в роскошный, залитый солнцем кабинет. Стены башни короля Арнальда были толщиной более трёх футов, но какой-то ремонтник старательно прорезал в толстой каменной кладке окна, простиравшиеся почти от пола до потолка. Они наполнили комнату светом и, по крайней мере, иллюзией тепла. Это была приятная иллюзия, учитывая ледяную погоду снаружи. Однако реальность огня, потрескивающего в широком очаге, значительно больше помогала сдерживать холод, и он был благодарен за это, даже если казалось, что дымоход немного дымит.